Учитель

Это было именно оружие. Подобные «безликие» мечи используются как якудза, так и службами безопасности у корпоратов, когда те тихо режут друг дружку в темных подворотнях. Старо и неэффективно, но зато не огнестрел, за который могут оторвать голову. Особенно корпоратам.

Так, всё. Посмотри правде в глаза, Акира. Ты сейчас едешь в город. Альтернатив… ну да, нет. Порнография, к сожалению, для меня не имеет никакого смысла из-за установок в сознании, которые мне пришлось внедрить в прошлой жизни. Суккубы могут показать и дать почувствовать куда больше, чем голубой экран или даже реальность, только вот потом избавиться от наведенной ими памяти невозможно. Смертный, поддавшийся их чарам, будет жаждать еще и еще, но именно их, а простым сексом его заинтересовать уже будет невозможно.

Демоны куда опаснее, чем это описывается в сказках.

Сняв некоторые бинты, в основном с головы, я накинул пиджак, скрывая висящую на перевязи руку, и вышел из дому.

— Опять ты? — с недовольным видом поприветствовала меня сидящая в фойе старушка, когда я прибыл по назначению.

— Здравствуйте, Такаробакко-сан, — поприветствовал я её, — Опять.

— Ну ладно… — пробурчали мне в ответ, — Выглядишь теперь лет на двадцать, конечно, хоть это терпимо. Проходи, сопляк. Как и куда знаешь сам.

Перед разумом практикующего мага стоит множество опасностей. Иллюзии, кошмары, проклятия и наведенные чары, взывающие к его пропитанному маной мозгу. Демоны, феи, божественные и духовные твари, у каждой из которых богатейший арсенал коварных приемов. Лучшей защитой против этого является самоконтроль, который маг учится поддерживать всегда, чтобы даже во сне среагировать на попытку какой-нибудь дряни добраться до его «я». Однако, выработать абсолютную защиту невозможно, особенно от самого себя. Даже если я могу сам себе провести операцию без наркоза, то это вовсе не значит, что смогу утихомирить разбушевавшийся молодой организм, одержимый одним из главных стимулов для существования.

Поэтому я здесь. Трачу деньги из заначки, потому как стандартного визита оказалось мало.

— Все было хорошо, спасибо.

— Приходите еще, клиент-сан… — прошептала одна из двух девушек, лежащих на кровати. Другая, кажется, спала.

Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы не приезжать сюда с Рио в ближайшее время по графику.

Внизу меня встречала та же самая старушка, носящая забавное прозвище Такаробакко, но вместе с двумя крепкими японцами сурового вида. Пожилая женщина ухмылялась, как старая голодная лиса, разрывшая кроличью ухоронку с крольчатами.

— А ну-ка покажи уши и пальцы, клиент-сан! — торжествующе проскрипела она, — Чемпион-сан! Три-часа-подряд-сан! С-одной-рукой-сан!

А вот про это я не подумал…

Договориться вышло полюбовно и быстро, но отнюдь не дешево. Вредная старуха, не смея (хоть и очень того желая) отмораживать с другом Рио Коджима, назначила довольно щадящий штраф за сверхчеловеческое утомление рабочего персонала, но после получения денег, ликующим тоном заявила, что отныне мне, «надевшему черное», вход сюда, к приличным людям, закрыт. Во избежание травм и амортизации персонала.

— Только потому, что ты с Коджима, я поделюсь с тобой, сопляк, мудростью… — проскрипела старушка на прощание, — Где и как вы, черные, удовлетворяетесь, это сугубо ваша, черных, проблема. Нормальной бабе это за тяжелый труд, хотя я видела мноооого дурочек, которые были согласны на такое. Но вот в мыльные и бордели больше не суйся, даже носа не показывай, особенно в такие приличные как наш. И будь аккуратен. Заматереешь — можешь девку нечаянно и затрахать до смерти. За такое ваших наказывают, тоже до смерти. А теперь вали, глаза б мои тебя не видели!

Вот так я оказался на вечерних улицах Токио с утомленным и болезненно ноющим телом, с полным удовлетворением низменных инстинктов, а заодно бедным как церковная мышь, и с большой проблемой в будущем. Очень большой и крайне неприятной. Такой вопрос требовалось прояснить как можно быстрее, поэтому я направился в одно из мест, где обычно проходят уличные бои. Мне пришлось обойти три точки, пока я не увидел импровизированную арену, окруженную редкими зрителями.

Сам бой меня не интересовал, а вот наблюдатель от Комитета был другим делом. Одетый в костюм мужчина самого офисного вида внимательно выслушал меня, а затем, спросив, кто мой куратор, понимающе покачал головой. Старший инспектор Сакаки был известным и уважаемым человеком, поэтому мое стремление не беспокоить его, недавно перенесшего нелады с сердцем, оказалось воспринято с пониманием. Дальше мне начали популярно объяснять то, до чего большинство «надевших черное» доходит своим умом.

— В основном за счет того, что у нас очень культурная нация, — с очевидной гордостью отметил инспектор, а затем, подпустив в голос уныния, добавил, — которая редко буйствует в постельных делах. У тебя, Кирью-кун, были слишком высокие начальные показатели, что в итоге и вылилось в проблему. Ничего же не случилось такого, о чем я должен знать?

— Нет, ничего, — покачал я головой. Этого человеку хватило.

— Тогда слушай…

Гиперсексуальность и физическая привлекательность «надевших черное» — одна из подпорок стремительно скудеющего генетического фонда страны. Наша практическая польза государству заключается именно в «засеивании» площадей, волшебстве превращения активных половозрелых девчонок в беременных, которых берет под свое крыло государство. Следовательно, у большинства бойцов есть от двух до пятнадцати любовниц, если они оседлые, и бесчисленное количество половых связей, если они путешествуют. Включая твоего деда, Кирью-кун. Он до сих пор… продуктивен.

В итоге, получается так, что хорошо отдохнувшая и соскучившаяся девушка может «потянуть» секс с «надевшим черное», пусть и сильно вымотается в итоге. А тому куда выгоднее, удобнее и спокойнее в следующий раз идти к другой, позволяя предыдущей восстановиться. Процессы опыления нации идут сами собой к вящему удовольствию всех заинтересованных сторон, ну, конечно, кроме девушек. Хотя, Кирью-кун, скажу тебе по секрету — их это не особо расстраивает. Перспектива удовлетворять таких как ты часто, даже регулярно, способна вогнать в ужас нормальную женщину.

Последнее было сказано с небольшим злорадством. Ну, в общем-то, понятно. Видимо, придется навестить деда и вытянуть из него знания заправского ходока, потому что альтернатива в виде постоянного содержания двух-трех девушек мне не нравится.

Поблагодарив инспектора, я двинулся к остановке электрички, но пройти успел лишь какую-то сотню метров перед тем, как меня окликнул сзади голос, принадлежащий подростку.

— Эй ты! Я вызываю тебя на бой!

Обернувшись, я увидел широкоплечего парня лет шестнадцати-восемнадцати в ярком уличном наряде. Он носил черненый пирсинг, щеголяя двумя кольцами в брови и одним на крыле носа, а вид имел… да самый обычный, если не считать телосложениях. Таких хулиганов сегодня везде много.

— Я ранен, — шевельнув рукой на перевязи, намекнул я.

— Мне насрать, придурок, — зло ухмыльнулся хулиган, — Вызов был брошен!

— Что же… принимаю вызов.

У него не было ни техники, ни подготовки, ни плана. Ничего, кроме желания победить и огромного удивления, когда его рывок я встретил не блоком, не уклонением, а быстрым и точным тычком в горло. Засипев, парень вытаращил глаза, пробуя вздохнуть, идеально подставив лицо под несколько моих ударов. Бил я не со всей силы, но резко, с прицелом расколошматить губы, нос и брови до полужидкого, брызгающего красным, состояния. Это удалось без малейших усилий, если не считать слегка запачканной одежды, так что последний, добивающий удар ногой в грудь, был предназначен только для того, чтобы опрокинуть мелочного и подлого придурка, до сих пор пытающегося вздохнуть, и пускающего между делом красные пузыри.