Учитель

– Сколько-то людей погибло, - сказал старик, разглядывая монумент.
– Только вот зачем, кто мне ответит?

– Точно не я, учитель, - сказал Николас, запрокинув голову и рассматривая блестевшего в лучах солнца орла наверху колонны.
– Я историю своего государства не очень хорошо помню, вашего же совсем не знаю.

– Такую историю я хотел бы не помнить, мой друг. Здесь нечем гордиться. Сколько бессмысленных войн, сколько бессмысленных жертв. История Украины, как и история любого другого государства - это история порабощения одного человека другим, история слез, боли и смерти. Человечество выросло на крови, вся история его становления пропитана кровью невинных и эта кровь льется до сих пор. Вместо того чтобы уважать друг друга, ценить жизнь каждого живущего на планете существа, мы сеем смерть и разрушения, а потом удивляемся почему в мире столько много зла. Идем, мой друг, отсюда. В этом месте пахнет смертью, пахнет невежеством человеческого разума, - старик вздохнул, понурил голову и двинулся к выходу из парка. Николас задержался возле колонны, раздумывая над словами старика, затем развернулся и отправился вдогонку за стариком.

Оставив Корпусный сад позади, Николас повел старика вниз по Октябрьской улице и некоторое время спустя они уже были на Ивановой горе.

– Какой чудесный памятник!
– воскликнул старик, разглядывая конструкцию перед глазами, состоящую из ложки и тарелки, наполненной галушками.

– Памятник полтавской галушке, - улыбнулся Николас.

– Забавный какой. Побольше бы таким памятников, а не тех, что напоминают о бессмысленно пролитой крови. Такой памятник и глаз радует, и сердце веселит.

– А вот там, - Николас указал в сторону белого здания с золотыми куполами, - Успенский собор, а возле него усадьба Котляревского.

– Котляревского?
– старик улыбнулся.
– Неужто Ивана Котляревского, который "Энеиду" написал? Вот это место надо обязательно посетить.

– Так идемте, учитель, - рассмеялся Николас.
– А вот после усадьбы Котляревского я вам покажу место, которое вам точно понравится.

– Что же это за место такое?

– Увидите.

– Хорошо, - кивнул старик.
– Тогда пошли, посмотрим усадьбу, а потом - твое таинственное место.

Старик и Николас направились к усадьбе Котляревского, где старик долго бродил, переходя от одной постройки к другой. Сарай, амбар, колодец-журавль, дом писателя.

– Вот это и есть настоящая Украина, - сказал старик Николасу.
– Как хорошо воссоздали дух той эпохи. Век восемнадцатый, полагаю. Удивительные чувства. Как будто попал в прошлое, то удивительное прошлое, когда люди радовались цветущим яблоням и грушам, восходу солнца и капелькам дождя, падающим с неба, а не новой машине, высокооплачиваемой работе или деньгам на банковском счету.

– Другие времена - другие нравы, - Николас остановился возле сарая с соломенной крышей.
– А знаете, учитель, - добавил он спустя мгновение, - и, вправду, чувства как будто попал в прошлое. Как же это место не похоже на то, что находится за его пределами, на город с высотными домами, торговыми центрами и асфальтированными улицами, пропахшими угарным газом и бензином.

– Совершенно непохоже, - согласился старик.
– Но стоит выйти за ворота усадьбы, и пелена спадет с глаз, мы окажемся в настоящем с его кирпичными домами и асфальтированными улицами.

– Учитель, - Николас повернул голову к старику.
– Вы думаете, время, в которое мы живем, делает людей несчастными?

– Нет, - старик мотнул головой и посмотрел на деревянный заборчик, окружавший одну из построек. Взгляд переместился на маленькие окошки, ставни, соломенную крышу постройки.
– Беда современного человека не во времени, в которое он живет, а в том, как он живет. Мир, который был когда-то, уже никогда не вернешь, он растворился в прошлом и о нем напоминают только вот такие музеи, - старик обвел головой усадьбу Котляревского.
– Современный мир тоже когда-то станет частью прошлого, его сменит новый мир. Каким он будет? То, что я вижу сегодня, заставляет меня с содроганием смотреть в будущее человека на этой удивительной планете. Современный человек живет невежеством, которое заставляет его думать только об одном - о жажде наживы. Современный мир - это мир рабского преклонения перед деньгами. Но деньги - это жестокий бог. Тот, кто поклоняется ему, часто обретает удовольствие, но еще чаще теряет удовлетворение. Есть люди, которые полагают, что мы приходим в этот мир для того, чтобы получать удовольствие. Если это так, тогда почему в мире так много разочарованных в собственной жизни людей? Может из-за того, что им не хватает в жизни удовольствий? Но современный мир уже задыхается от наличия в нем бесчисленного множества всевозможных удовольствий. А человеку все равно мало. И всегда будет мало, так как человеческий разум ненасытен, - старик умолк и посмотрел на зелень и цветы, растущие под окнами дома писателя.

– Часто ли ты, мой друг, видел такую красоту возле современных домов?
– старик опустился на корточки перед деревянным заборчиком, вытянул над ним руку и провел ладонью по стеблю высокого растения с большими белыми головками цветов.

– Нет, - услышал старик ответ Николаса.

– И я так думаю, - вздохнул старик.
– Возле многих домов и травы уже нет, а если где-то и осталась, то наверняка ненадолго, скоро и ее уничтожат колеса машин и ноги человека, - старик поднялся на ноги.
– Больно осознавать, что ты живешь в мире, который населяют невежественные люди. Но еще больнее видеть результаты деятельности невежественных людей... Я хотел бы осмотреть дом, в котором жил Котляревский, изнутри.
– Если хочешь, мой друг, можем посетить его вместе, а нет, тогда подожди меня здесь. Я недолго пробуду в доме.

– Нет, я с вами, учитель, - сказал Николас.
– Но, знаете, Котляревский не жил в этом доме. Это реконструкция.

– Это уже не так важно, мой друг, - старик улыбнулся и направился к дому.

– Как красиво, - прошептал старик, чувствуя как дух захватывает от того вида, что открылся ему, когда они с Николасом покинули усадьбу Котляревского и подошли к круглой белой беседке на Ивановой горе. Старик видел город, раскинувшийся перед глазами, видел Ворсклу, бегущую по равнине к далекому Днепру, видел монастырь на соседнем холме. Голова его закружилась от нахлынувших чувств, и ему пришлось опуститься на лавочку, чтобы не упасть.

– Это про это место ты мне говорил, мой друг?
– спросил он у Николаса, стоявшего рядом и рассматривавшего беседку, возвышавшуюся недалеко от них.

– А это что?
– старик кивнул на беседку.

– Ротонда дружбы народов. По-моему так ее называют. Также как-то связана с Полтавской битвой.

– А вверху слова что ли?
– старик поднялся с лавочки, запрокинул голову и двинулся к ротонде.

– Да, слова, - Николас уже был рядом.
– Говорят, послание Котляревского.

– Что ж нам завещал-то Котляревский?
– старик запрокинул голову и начал читать.
– Де згода в сiмействi, Де мирi тишина, Щасливi там людi, Блаженна сторона... Да, - кивнул старик, прочитав слова-напутствие Котляревского.
– Там, где согласие, там мир, а где вражда, там война.

Старик отвернулся от ротонды и снова подошел к краю холма. Взгляд его устремился к голубому океану неба, спустился ниже и утонул в океане зелени с многочисленными квадратами и прямоугольниками уродливых новостроек.

– Не будь их,– подумал старик, - вид был бы еще красивее. Нет, то, что создает человек не идет ни в какое сравнение с тем, что создает матушка-природа. Словно нерадивый ученик копирует великого мастера.

– Какова наша дальнейшая программа, мой друг?
– старик повернулся к Николасу.

– Не знаю, как вы, учитель, но я бы сейчас с удовольствием оказался бы в одной из кафешек вон там, - Николас кивнул на город внизу.
– Устал я ходить по жаре и, если честно, я проголодался. Так что дальнейший пункт несуществующей программы, если вы не против, предлагаю перенести на попозже.

– Я не против, - сказал старик, смахивая пот, выступивший на лбу.
– От нескольких минут, проведенных в тени, и я бы не отказался, да и ноги мои стариковские подустали. Мы уже много часов ходим без отдыха, поэтому давай спустимся с этого холма и найдем место, где можно отдохнуть. Заодно ты поешь, а я понаслаждаюсь прохладой тенька.