Удачи, милый

— Только после того, как ты поделишься, Белов, опытом, как жить без мозгов и совести, — выпалила эта зазнайка, взглянув на меня свысока.

Вот же гадина! Умела она меня завести так, что хотелось приложиться головой. И кулаки сжал, едва язык не прикусив, еще и эта блондинка вертела задом рядом, то и дело прижимаясь ко мне. Даже не знал, как зовут-то ее, прилепилась же. Да что за наказание? Впрочем, пофигу. Я все равно сосредоточен был лишь на глазах Моревой. Два глубоких синих океана меня манили, словно в них скрывались все сокровища мира, если нырнуть поглубже. Дьявол, может, меня, кто проклял? Потому что логичного объяснения не мог найти, отчего так перемыкало на Катьке.

Обычная же, серая, незаметная тихоня, а так кровь будоражила, что волком выть оставалось.

— А у тебя не только руки, но еще и язык очень длинный, — склонился я над ней, давая понять, что тоже способен держать удар.

— Конечно, тебе-то размером не похвастаться, — пожала плечами, хитро улыбнувшись.

Пацаны заржали, наверняка сразу подумав в меру своей испорченности не о том. А мне срочно захотелось распахнуть окно, чтобы вдохнуть полной грудью. Кажется, от этого спертого воздуха голова начала идти кругом, и пока остальные хихикали, я едва сдерживался, чтобы не сгрести за шиворот Мореву и не вытолкать за двери, чтобы прояснить кое-что.

Наверное, припираться мы могли долго, но эту словесную перепалку пресёк преподаватель, появившись в аудитории. Все притихли разом, создав видимость, что очень увлечены темой занятия. Я только ладонью щеку подпер, прожигая взглядом спину Катьки, втайне надеясь, что ее икота замучает.

Куда там. Эта ведьма даже не обернулась, словно ей мои импульсы и флюиды было побоку.

Ее равнодушие меня бесило. Кем я был для нее? Пустым местом? Мальчиком-мажором, ценящим только модельные шмотки и дорогие тачки? Она думала, что у меня не может быть эмоций, чувств?

Я не был бревном, в чем она в дальнейшем смогла убедиться, но в настоящий момент меня ломало и выворачивало от гнева и непонимания.

Еле досидел до конца пар, стоило преподавателю выйти, как я тут же ринулся в наступление, рассчитывая, что новый марш-бросок увенчается успехом.

— Мы, кажется, еще не все сказали друг другу! — процедил на ухо пигалице.

— Тебе кажется, — даже не повернувшись в мою сторону, сухо выдала она, продолжив складывать учебники в рюкзак.

— Катя, — не оставлял я попытки достучаться до нее, — не прикидывайся дурой, половина курса знают, что твой парень вертит задом, чтобы девчонки засунули ему купюру в трусы, ты желаешь, чтобы к этой новости добавилась еще одна?

Морева глубоко вздохнула, медленно повернула голову, взглянув на меня так, что холодок пробежал по позвоночнику.

— Чего ты от меня хочешь? — серьезным тоном произнесла она. — Белов, у тебя, что проблем мало? Если тебе так хочется добиться справедливости, можешь идти и писать заявление в полицию.

Вот это было неожиданно. Она совсем не боялась, что ли?! Но, с другой стороны, а что меня останавливало?

— Подумаю, пожалуй, на досуге, — пытался скрыть я свою нервозность, крутя браслет наручных часов, от ее взора это, конечно, не спряталось, потому Катя хмыкнула и направилась к выходу.

Вот так продемонстрировала, что разговор окончен.

— Морева, ну сколько можно? Не верю, что тебе пофиг на то, что было между нами, — взорвался я, повысив голос, уже мало обращая внимания на место, где мы находились. Несколько пар глаз устремились в нашу сторону, я только шикнул на ребят, мысленно подгоняя их.

Уже, откровенно говоря, было все равно, что они потом подумают, разнесут ли обрывки фраз по универу, добавят что-то от себя.

— Между нами? — задержалась она на миг в проходе, усмехнувшись разочаровано.

Не знал, что сказать… Точнее знал, конечно, но, какого черта, я творил? Вот сдалась она мне? Мошенница, врунья.

А тормоза срывало так, что хотелось схватить эту паршивку, прижать к стене, и чтобы молила о пощаде. Только единственное, что мне оставалось это наблюдать, как она удаляется, ой, да и пошла на все четыре стороны. Будто помимо нее у меня не было проблем.

До темноты шлялся по улицам, подумывая, что неплохо бы завалиться в бар, но перспектива проснуться утром с «тяжелой» головой не порадовала, потому побрёл в итоге к бабуле.

Плюхнулся на диван в гостиной, пользуясь моментом, что никого не было поблизости, достал платок из кармана, в котором Морева стащила проклятый браслет и, впившись в этот лоскут ткани взглядом, проиграл все еще раз в памяти.

— В этом доме принято разуваться, — выдала бабуля сварливым тоном, присев рядом в кресло.

В руках ее был хрустальный бокал, она манерно оттопыривала мизинец держа тот за длинную ножку и, кажется, вполне была довольна жизнью.

— Я оплачу химчистку, — буркнул в пустоту, не желая поддерживать беседу.

— Тебе даже на такси не хватает, — усмехнулась она, — так что погоди быть таким щедрым. Кстати, время идет, Андрей.

— И?

— А я все жду знакомства с приличной девушкой, даже наряд выбрала по этому поводу.

— Тот самый, который берегла на похороны? — съязвил я, желая, чтобы старая перечница наконец-то от меня отстала.

В доме полно народа, так почему бы ей просто не пообщаться с Гариком или кухаркой, на крайний случай она могла позвонить моему отцу и перемыть кости непутевому Андрею.

— Подкол засчитан, — фыркнула бабуля, делая глоток. — Между прочим, отец договорился с нотариусом, ты понимаешь, к чему идет все.

— Ага, мне уже можно начинать плакать?

— Ну носовым платком ты уже запасся, я вижу. А вообще, верни-ка ты его Дашке, негигиенично пользоваться чужими вещами.

— Дашке? — тут же вскочил я с дивана, взлохмачивая челку.

— Именно. Платки и обувь входит в комплект формы, кстати, помимо фартуков, платья. Там вон в углу инициалы даже имеются. Несмотря на возраст, зрение меня еще не подводит.

Я разгладил ткань, положив платок на свое колено, и долго не мог поверить тому, что так умудрился влипнуть. Боже, ну не идиот ли? Куда, вообще, смотрел-то? Но в тот же миг ощутил облегчение… Дашкин платок… Не Катин… Не ее.

Глава 27. Катерина

Белов в очередной раз повел себя, как избалованный капризный ребенок. Не желая разбираться ни в чем, он решил, что абсолютно прав и это позволяло ему нести бред и раскидываться обидными фразами. Все-таки благодаря своей стойкости и умению держать удар, смогла не расплакаться от его обвинений. Глупые придирки, несусветная чушь и попытки сделать все, чтобы я почувствовала себя ничтожеством, не увенчались успехом. Я выдержала. Смогла пережить эти минуты, когда земля уходила из-под ног, а Андрей лишь усмехался.