Удачная неудача Солнцеликого

Степняк очень гордился тем, как ловко выполнил поручение. Действительно, получилось удачно. Притворился, что поднял оброненный четвертной и всучил бабуле, дескать, видел падение монеты своими глазами, и нечего тут отпираться, ему чужого не надо, пусть лучше богу, которому молилась, благодарность вознесет.

Еще через часок, который мы скоротали за болтовней и пением, заглянул юноша.

Молоденький маг просил власти над стихией огня. Ему сложные заклинания не удаются, где есть вкрапления огненных плетений.

Тит завис.

— Усыпляй его, сможешь?

Мое требование усыпить удивило не только Тита, но и Дораша, но они быстро сообразили, что это отличная возможность пошарить в чужих воспоминаниях. Наш клиент мечтал попасть в магическую академию, но из-за недостатка навыков работы с огнем шансов у него не было. Пирофобия на почве детского испуга во всей красе. Всякий словит фобию, если рядом с ним полыхнет пожаром. А как вспыхивает стог сена от шаровой молнии представить нетрудно. Психолог из меня никакой, но идея аккуратненько подтереть память о былом страхе перед открытым огнем напрашивалась сама собой. А вот Дораш оказался куда лучшим чтецом душ, чем я, он придумал подчистить не только память о пережитом кошмаре, но и воспоминания о самых болезненных неудачах, связанных с применением магии огня. Похоже, мальчикам понравилось творить добро, вот пусть и развлекаются, а моя задача — пиар.

Ничего лучше, чем провести «полевые испытания» не выпуская клиента за входную завесу, как-то не придумалось. Это, наверное, было жестоко. Паренька, который так и отключился, стоя на коленях и опираясь на перильце для рук, резко разбудили и повесили у него перед носом небольшой фаербол. Бедняга оцепенел и таращился на огненный сгусток, неморгая и трудно сглатывая. Через долгую минуту он осознал, что ничего страшного не происходит, через вторую — что и страха-то особого нет, через третью — сделал растирающее движение пальцами и фаер угас. Потом вдруг вскочил в растерянности, постоял раскачиваясь и озираясь. Зрачки расширены, на щеках алеют зарницы, дыхание частое-частое. Покачался еще немного и рухнул на колени, прямо на пол. Даже мы с Дорашем ощутили всплеск мощной энергетической эманации, так сильна была радостная благодарность будущего выпускника академии.

— Хорошая работа, Тит. Молодчина!

Вновь воплотившийся боженёнок бросился к нам с объятиями, бормоча, что такой обалденно чистой энергии нет даже в моих песнях.

Из храма я выходила с чувством выполненного долга. А на улице непривычно ярко светило солнышко. Не весеннее солнце моего мира, но куда менее стылое, чем обычно. Ох, хоть бы на медленную прогулку до дома хватило. Я блаженно щурилась, подставляя лицо теплым ласковым лучам, и наслаждалась каждым мгновением. Даже серые камни строений, мимо которых мы проходили уже не казались такими унылыми.

Проконтролировать бабушку и ее внука предложил ответственный Дораш, уж очень ему хотелось, чтобы все получилось.

Тишка сосредоточился и недовольно засопел, у бабули, похоже, было совсем не радужно. Пока еще зелье приготовится да подействует. А болящий очень слаб. Вот бы накачать его моей синенькой, подумалось вскользь. Идея захватила Тишку настолько, что он даже не стал слушать про приготовление обеда, потащил нас неведомо куда. Надеюсь, Дораш запоминал дорогу, а то с моим топографическим кретинизмом, да в горных улочках…

Слушайте, ну какая прелесть, мы шли по проулку, образованному самыми настоящими саклями. Небольшие строения, сложенные из обычных нетесаных камней, с плоскими крышами, которые можно было использовать, как веранду. Хоть кино про аулы Кавказа снимай. Ага, похоже, добрались. Еле удержала Тита от намерения немедленно вломиться в дом. Раз уж мы пришли чудеса творить, надо сделать все красиво и с пользой для имиджа. Нет, Тишкина жизнерадостная безалаберность заразна! Я уже не чувствую себя Ниной Николаевной. Нас теперь две: Нина и Николавна. Нина азартно готовилась к авантюре и раздавала ц/у, а Николавна бурчала, возводила очи горе и нанизывала эпитеты, что-то про дегенератку бессовестную и балдосью беспринципную. Ну да, циничненько получается, хотя парни этого не замечают, пожалуй.

Не заперто, вошли. Тит взял под контроль старушку, она просто замерла над своим рукоделием. Внучек, который оказался парнем лет двадцати, и так был в полубреду. Не знаю, какие видения посетили пациента, очень надеюсь, что Тиша постарался сработать красиво, как я просила. Моя задача — просто сцедить в его руки шарик силы, ведь впихнуть этот ресурс в чужое тело самостоятельно я могу только на уровне «помазать ранку». Синенькая втянулась в ладони болящего, как родная, потом еще порция и еще. Эдак мы его на ноги поставим, бабуле делать нечего будет, а это неправильно. На бога, как говорится, надейся…

Все-таки они нахулиганили, мои мальчики. На изголовье грубой деревянной кровати проявился едва заметный, диаметром сантиметров в пять, кружок с отходящими черточками-лучами. Автограф для фанатов, ага. Но, может статься, это и правильно.

По дороге домой парни, довольствовались обществом друг друга, обсуждая сегодняшние события. Мне бы их энтузиазм, лучше бы до дома дотерпели, нам еще Саре все рассказывать.

А Сара металась по кухне, не давая раздеться и нетерпеливо маня за собой. В оранжерейной комнате нас ождало чудо. Мои вчерашние посадки взошли. Даже картошка! Укроп вымахал в ладонь. Налитые луковые стрелки поражали аппетитной зеленью.

— Тишка, солнышко мое, спасибо!

— Это не я, глупая. Я Рушата попросил, — открестился Тишка от похвалы, но от обнимашек уклоняться и не думал.

Часть 39

На полив огородик откликнулся бурным ростом. Эдак мне скоро еще грунт понадобится. Не собираются ли Дук и Бак снова за продуктами на равнину? Я бы присоединилась. И еды, и семян, и землицы бы припасла. Как же приятно строить планы, которые с уверенностью можешь воплотить. Вот приедет Кира…

А пока Тит наседал на меня, требуя и завтра идти в храм. Сегодня он подпитался как никогда прежде и жаждал закрепить успех.

— Тиш, ты же говорил, что везде меня слышишь. Вот и ступай с Дорашем, а если что-то проблемное будет, усыпляй клиента и связывайся со мной.

Дела на рынке делать надо. Их много. Помочь моим соратницам, пообщаться с братьями. И посмотреть, наконец, что подойдет для подарков семье Дораша. Но это завтра. Сегодня у меня важный ужин. Испытательный. Буду подавать капусту, которую исхитрилась заквасить тайком. А то на таком рационе и до цинги недалеко. Мясо да каша. Овощи — дорого, рыба — почти недоступна, солнца и того нет. Если моим понравится, надо ехать на равнину.

Понравилось. Умяли все, что было в жбанчике. Сначала недоверчиво принюхивались к содержимому миски, а оно мне, такой привередливой, казалось вполне симпатичным. Нарядная от морковки, пестреющая зеленью молодого лучка, поблескивающая глянцем орехового масла, хрусткая, капустка весьма удалась.

Ван удивленно расширил свои странные разноцветные глаза.

— Такого даже на дворцовых кухнях нет, — бормотал он, сглатывая кислинку.

— Вама, а можно мне такое в подарок для семьи? — Дораш не просил, договаривался, знал, что отказа не будет.