Удар молнии

Послышались шаги и в дверь просунулась физиономия, которая лет пятьсот назад могла привидеться землянину только в жутких снах – паучьи жвалы, множество глаз, похожих на вставленные в агатовый череп драгоценные камни. – А, очнулся, – прошептал хрилицианин, представитель одной из рас, процветающих (по официальной версии) в составе Федерации, – сейчас доктора позову…

Говорить иначе чем шепотом эти твари попросту не умеют.

Доктор, к моему облегчению, оказался человеком, толстым, краснощеким и улыбчивым. – Что же ты еще не сдох? – сказал он, добро улыбаясь. – Глядишь, у меня бы было меньше работы…

Я в ошеломлении поперхнулся, а доктор, довольный результатом, приступил к осмотру. – Где мы? – поинтересовался я, когда процедуры закончились. – Давно взлетели? – Давно. Почти сутки в подпространстве болтаемся, – ответил доктор. – Сейчас тебе принесут поесть, а потом заявится капитан. Он очень хотел с тобой поговорить!

Вкуса того, что мне принесли, я не заметил. Мысли лихорадочно крутились вокруг этой невероятной встречи. Столкнуться с "погибшим" сослуживцем, и где? В Смешанном секторе, на свалке Галактики!

Не окажись на Картере "Розы Альп", я был бы уже мертв.

К тому времени, когда Деметрио вошел в мою каюту, вокруг моей головы клубился целый рой вопросов: как случилось, что он оказался здесь? Почему его считают погибшим? Знает ли Бюро о том, что он жив? Если знает, то почему нам врут? – Ну вот, ты жив, – сказал Малезани, усаживаясь на стоящий около кровати табурет. – Это хорошо. Но я, похоже, спас твою задницу от серьезных неприятностей, рискуя влипнуть в них сам. Это плохо. Так что рассказывай…

Рассказывать мне хотелось меньше, чем стать опытным образцом в испытании какого-нибудь нового вида оружия. Но сидящий передо мной человек спас мне жизнь, а кроме того, когда-то мы были почти друзьями. Ложь он бы раскусил сразу, так что немного поколебавшись, я заговорил. – "Молния", значит? – спросил он, когда повествование закончилось. – А я думал, что за странная штуковина у тебя в вещах. – Обыскал по старой привычке, не удержался? – я хотел пошутить, но вышло зло и неудачно. – Глупо не использовать профессиональные навыки, если они могут помочь тебе и твоим людям выжить, – Малезани посмотрел на меня как на несмышленыша, бросившего в него песочком. – Я давно не играю в шпионские игры и никакие глупости вроде патриотизма или верности долгу меня не интересуют… – Как? – я ощутил, что на меня вылили ведро холодной воды. – Как такое может быть? – Вам наверняка сообщили, что я умер, – на лице хозяина "Розы Альп" появилась довольно грустная улыбка, – ведь так? – Так, – не стал запираться я. – А что случилось на самом деле? – Я ушел, покинул систему единственным возможным способом, – Деметрио выглядел хмурым, воспоминания не доставляли ему удовольствия, – грубо говоря, дезертировал. – Почему? Зачем ты это сделал? И отчего нам не сказали правды? – Насчет правды – ее не могли сказать. Любая спецслужба живет обманом, она похожа на громадного спрута, в щупальцах которого вместо крови циркулирует ложь. В Бюро ли, во ФРУ, в мифической СЭС – везде врут, своим, чужим, старшим, младшим… Теперь ты понял, почему я ушел? – Как бы да, – я почесал затылок. То, что говорил Малезани, не являлось для меня откровением. Дезинформация – составная часть работы, то, без чего иногда не обойтись, но все же я полагал, что мы всегда трудимся ради истины. – Так что я в эти игры не играю, – продолжил Деметрио, – мне до лампочки и твое задание и те, кто тебя преследует. Меня волнует только собственная безопасность. А Триаде наверняка уже известно, кто именно увез тебя с Картера… – И что ты будешь делать? – Спасать свою шкуру, – ответил он просто, – высажу на первой же планете, где собираюсь остановиться – на Эммерихе.

Я невольно скривился. Меня собирались оставить посреди пустыни, на скучной и пыльной планете, где вода ценнее золота. Людей на Эммерихе жило мало, а о обитающих там аборигенах я не знал ничего. – Ты же был моим другом! – тщетная попытка воззвать к давно сгинувшим чувствам. – Вот именно – был, – Малезани скривился. – Я взял тебя на борт, повинуясь первому импульсу, и теперь об этом жалею. Но просто сдать тебя людям Триады было бы предательством, поэтому я дам тебе шанс спастись.

Я смотрел на него в ошеломлении. Да, за годы после "ухода из системы" Деметрио изменился, и непонятно, в какую сторону. Одно хорошо, он не лгал, а резал правду матку в глаза. – Спасибо хотя бы на этом, – сказал я. – А теперь мне пожалуй нужно отдохнуть.

Я отвернулся к стене, а он вышел – без единого слова.

– Вот он, Эммерих, – на экране медленно поворачивался громадный красно-желтый шар. Облаков почти не было, зато кое-где извивались исполинские ленты пылевых бурь. Блестела белизной полярная шапка. – Хорошенькое место, – буркнул я.

С того момента, как я очнулся, прошло три дня. Рана все еще причиняла беспокойство, но ходить не мешала. Доктор, несмотря на дурацкие шуточки, починил меня на совесть.

Все эти дни я не выходил из каюты, а сегодня явились двое типов с излучателями и привели в рубку. Не составляло труда понять, почему. – Есть и похуже, – ответил сидящий на капитанском месте Малезани. – На Эммерихе можно выжить и у тебя для этого будут все шансы. – Несмотря на Триаду? – съязвил я. Созерцание места, где мне вскоре предстояло оказаться, не вызывало оптимизма. – Несмотря на Триаду, – Деметрио остался невозмутимым. – Твои вещи и деньги тебе вернут. Феди, как ты знаешь, используются во всех мирах Смешанного сектора, так что ты не пропадешь. Плюс я дам тебе оружие.

Я фыркнул. Для владельца "Розы Альп" это была неслыханная доброта. – На Эммерихе два космопорта, тот, куда мы опустимся сейчас, меньший, – продолжил рассказывать он. – В нем садятся исключительно контрабандисты, не берущие никого на борт. Чтобы убраться с этой планеты, тебе предстоит добраться до другого. Это полторы тысячи километров по пустыне и в одиночку ты их не пройдешь. – А машин там что, совсем нет? – Через эту пустыню только на танке, – Деметрио усмехнулся. – Но тут ходят караваны. Купишь место в одном из них и доберешься. Но это только после того, как стряхнешь с хвоста бандитов. – У тебя есть мысли, как это сделать? – я с удивлением посмотрел на бывшего сослуживца. Похоже, он искренне пытался мне помочь, не подставляясь при этом. Действительно, что еще он мог для меня сделать? Возить на своем кораблике до тех пор, пока нас не догонят? – Есть, – он кивнул. – Около космопорта, где мы сядем, есть община Созерцающих. – Это кто такие? – Небольшая секта, Созерцающие Красоту Бога. О них мало кто слышал за пределами Смешанного сектора.

Поскольку Бюро не занималось идеологическими вопросами, о религиозных течениях я знал немного. В Федерации продолжали существовать древние религии – ислам, буддизм, христианство, имелись целые планеты, заселенные верующими одного толка, мусульманами или пуританами. Но после выхода в космос народилось бешеное количество планетарных сект, в том числе и откровенно агрессивных, как те же Крестоносцы Ислама…

Но о Созерцающих Красоту я слышал в первый раз. – И что? Они меня примут? – Они принимают всех, – впервые за разговор Малезани посмотрел на меня. – Ты должен будешь только доказать, что явился к ним не ради мирских целей… – Я постараюсь. – Уж постарайся. Если тебе это удастся, то ты станешь одним из них и они тебя не выдадут никому. Явись сюда линкор Военно-Космических Сил, они и ему ответят, что не знают никакого Найджела Лесли, а потом с чистой совестью погибнут вместе со всей планетой…

Я содрогнулся. Религиозный фанатизм всегда пугает, даже если он направлен не против тебя. – А других вариантов нет? – Нет, – Деметрио покачал головой. – Людей на Эммерихе мало, затеряться среди местных невозможно. Умей ты выживать в песках, то мог бы переждать в пустыне. Но ты не умеешь.

Спорить было бы глупо. Я и не стал.

Эммерих надвинулся, заслонил половину Вселенной громадной коричневой тушей. Потом мы проскочили терминатор и на экранах не осталось ничего, кроме черноты. – Сядь хотя бы, – приказал Малезани и бросил "Розу Альп" вниз, к поверхности планеты.

Управлялся он с кораблем мастерски. Я и глазом моргнуть не успел, как внизу открылось подсвеченное цепочками огоньков взлетно-посадочное поле. Оно походило на доску, предназначенную для ночной игры в гигантские шахматы, причем для игры упрощенной. Клеточек было всего десятка три.

Резкий разворот, меня прижимает к полу, сквозь пол доносится скрежет выдвигаемых посадочных опор. Деметрио вынимает руки из виртуального пульта и вытирает пот со лба. – Вот мы и на месте, – говорит он, – пойдем, я провожу тебя…

Он шел впереди, я за ним. Позади топали ботинками те же двое парней с оружием. – Принесите его вещи, – велел Малезани, когда мы оказались у открытого люка. За ним было темно, внутрь вливался прохладный, полный странных запахов воздух. Виднелся кусочек ВПП, а над ним – небо, огромный черный шатер. – И флягу с водой.

Один из сопровождающих ушел. – Иди строго на восток, – сказал Деметрио, указывая в сторону висящей над горизонтом алой звезды, – вот на нее. Если не собьешься с пути, то к восходу набредешь на скалы. Обитель Созерцающих там. Следы твои занесет ветер, а из местных тебя никто не увидит. – А если я собьюсь с дороги? – Через несколько часов после восхода ты умрешь, – просто ответил он. – Быстро, но очень мучительно.