Удар с небес
Шрифт:
Дело-то было так. Макса нет, сценарий у него. Он же позвонил и дал знать. Значит приедет и привезет. А сценарий Казиеву доставит Тинка, - она упросила Ангела и та согласилась, - жаль было Тинку. Она потом к этому Казиеву заявится, когда он прочтет "Леонид Матвеича". Но ни Макса, ни сценария не было и духу.
Ангел сказала озабоченно, - я же предупреждала, что старик не так прост, и Макс с его торжественным девизом: "ничего не боюсь, не боялся и не буду бояться"!..
– вполне мог попасть, черт знает в какую историю...
Но Тинка только ручкой
Казиев прибыл к Улите не "пустой". Во-первых и главных, сценарий, считайте, у него. Во-вторых, он поглядит-поглядит, да и предложит Улитке роль, даже если там для неё ничего нет, - подпи - шет пару-тройку реплик, делов-то! И в третьих, в руках у него еле уместились три алых розы на длинных стеблях, бутылка шампанского и торт-мороженое, - что он страстно любил, а Улита не терпела.
– Родная моя, - кинулся он к бывшей жене и запечатлел актерский поцелуйчик на её щеке, где-то возле уха. Она тоже по привычке чмокнула воздух, Тим уже отлетел пташкой-канашкой на стул, раскинув фалды темного дорогущего сюртука над светлосерыми тонными брюками.
Он был хорош, - ничего не скажешь.
Пшеничносерая шапка волос блестела как платиновая, узкие глаза искрились, и весь он был моложе лет на девять.
– Доставай, хозяйка, бокалы, будем пить и веселиться всю ночь!
– С чего бы?
– Совсем не в тон Казиеву спросила Улита. С неё быстро слетела благостность при виде бывшего мужа, который так и не может оставить её в покое.
– Есть причинка, - таинственно и смешливо сообщил он.
Улита нехотя стала доставать бокалы и вазочку для цветов и один бокал выскользнул из рук и разбился.
– Это к счастью!
– Зарадовался Казиев.
А Улита подумала, но не сказала, что у неё посуда бьется как раз наоборот, - ко всяким гадостям, - причем, крупным.
И разозлилась на Казиева.
Макс, стоя у окна в комнате, решал: уйти? Остаться? Вроде бы Улитин муж... Хотя дрянь порядочная! Но это её дело.
Пора ему прекращать вмешиваться в её жизнь, - мессия нашелся! Сам хорош!
Так он думал, пока ни на что не решаясь.
А Улита, что-то там сказав Казиеву, вошла в комнату и стала в дверях. Как картина в раме.
Макс засмотрелся на нее: темносинее домашнее платье, темные прямые волосы до плеч и светлые, её удивительные светлые глаза!
Руки опущены вдоль тела как у провинившейся школьницы.
Если бы он был художником!
А он - никто. Финансист, и то - будущий...
Но он что-нибудь с собой сделает, он не будет финансистом, как того хочет его безумная мама!
– Макс...
– Уже в третий раз обращалась к нему Улита, - пойдем, я познакомлю тебя с бывшим мужем. Идем, - повторила она, видя, что он нахмурился и дернулся как-то.
Она взяла его за странно холодную руку - всегда у него руки горячие, и ввела на кухню, сразу представив, - это мой юный друг Максимилиан, и, как он говорит,
не поклонник, а почитатель.Она понимала, что говорит пошлость, но ничего иного не пришло ей в голову. Да и не все ли равно, что она скажет, если Казиев уверен на сто двадцать пять процентов, что Макс - её любовник и что она, как многие в её возрасте, - свихнулась на юнцах.
Казиев привстал со стула, пожимая Максу руку, а тот вдруг из полуребенка, которым выглядел минуту назад, превратился снова в себя самого, - уверенного, надменного, всегда знающего, как пос - тупить, Макса!
Улита диву далась.
Она никогда не видела его таким, каким он был минуту назад - будто вся его необыкновенность куда-то делась...
Нет. Не делась. Вот он, её, - да, ее!
– Макс!
Когда Макс переложил со стола папку, принесенную от Старика, на подоконник, глаза Казиева загорелись хищным огнем.
Он вначале не заметил этой папки, а теперь она его оч-чень заинтересовала! А Макс, как нарочно положил папку задней стороной, чистой, без надписи, а сама папочка была достаточно толстенькая.
Но спрашивать, что это?
– Казиев понимал, - бестактно и глупо, потому мучился, глядя на папочку и размышляя, как вроде бы совсем незаинтересованно подойти к подоконнику и перевернуть папочку личиком... Черт их знает, эту Улитку и её юного любовника! Ведь тоже, поди, ищут для Улиты, в чем бы ей сняться...
Макс вдруг пробормотал, - я на секунду, - и исчез.
Улита решила, что он больше не придет. И даже почувствовала некое облегчение. Незачем ему с Казиевым, злыднем и подонком, си - деть за одним столом. Что Казиев скажет какую-нибудь прикрытую или совсем неприкрытую гадость, - это вернее верного.
Макс - бешеный, только об этом никто не знает, а она догадывается.
У него всегда личина приличного мальчика из приличной семьи. Казиев подумал злорадно, что любовник сбежал и совсем по-свойски, переполз в кресло и там развалился.
– Ну, выпьем старая подружка бедной юности моей, выпьем, где же кружка, сердцу станет веселей.
– Почти пропел он и добавил жалобно-театрально, - только шампанское открой ты, я же, черт его дери, никогда не умел открывать шампанское, ты помнишь еще?
– и он, наклонившись, как бы поцеловал ей руку, шмякнув губами возле её пальцев.
– Ну уж нет, дорогой, помучайся!
– Откликнулась холодно Улита. Как она помнила все его штучки!
– Я даже не знаю, за что мы пьем? За твои успехи? Вот ты и открывай!
Конечно, Казиев умел открывать шампанское, но не любил это нудное дело, и всегда за него открывал тот, кто был рядом, - осветитель, оператор, актрисы...
– Ладно уж, ладно, - сказал он примирительно, - открою. Только вот подождем немного твоего мальчика, если он придет. Я думаю, у него просто нет денег и ему неловко... Или ты ему дала денюжек?
Хитро и весело глянул он на Улиту.
– У меня денег нет, чтобы таких мальчиков оплачивать, - бросила Улита, начиная злиться серьезно.