Удары шпаги господина де ла Герш, или Против всех, вопреки всем

– Сударь, тому, о чем болтают, надо верить только на половину...

– Мы говорим о капитане Якобусе, - сказал Рено.
– Значит, говоришь, он стал лагерем в трактире "Три пинты"?

– Да вот уж около недели, потому что его люди устали.

– Нет ли у него, как у тебя, каких-нибудь пристрастий, чтобы воспользовавшись ими, можно было бы застать его врасплох?

– О нет, капитан не пьет вовсе!

– Это порок!
– съязвил Рено.

– Зато у него нежное сердце, и все вечера, когда он свободен от дел, он проводит в маленьком доме с красной дверью, который находится в полумиле от трактира. Там воркует одна голубка...

– Я её знаю!
– сказал Каркефу.
– Это ещё одна матушка Фризотта, только блондинка, и зовут её Евфразия.

– Капитан Якобус влюблен в нее, - объяснил мэтр Ганс.
– Он не может спокойно спать, если не повидает её.

– Итак, он наш!
– заключил Рено.

– Мэтр Ганс, теперь вы свободны. Больше мы вас не задерживаем, заговорил, поднимаясь, Арман-Луи.
– Но если графу де Паппенхейму станет известно хоть слово, одно только слово из нашей беседы, так же наверняка, как и то, что я ла Герш, пулей из пистолета я размозжу вам голову.

– Ах, сударь! Не стоит трудиться! Как только мой хозяин догадается о том, что вам все рассказал, он меня просто задушит, - сделав над собой усилие, оруженосец стал на ноги.
– А теперь, господа хорошие, - добавил он, - позволено ли мне удалиться?

– Уходи! И мой тебе совет: не суйся больше в трактир "Три пинты".

Г-н де Шофонтен ещё не закончил говорить, а мэтр Ганс уже открыл дверь и улизнул прочь.

– А нам пора наведаться к капитану Якобусу.
– сказал Арман-Луи.

Тяжкий вздох вырвался из груди Каркефу:

– Вам, кажется, доставляет удовольствие то, что мы подвергаем себя опасности, что идем на верную гибель?
– спросил он, обращаясь к маркизу.

– Более того, я считаю, что мы потеряли понапрасну много времени, ответил Рено.

– Хочу засвидетельствовать вам следующее: в моих венах нет больше ни капли крови, - сказал Каркефу.
– Но следуйте за мной: я знаю проселочную дорогу, которая ведет прямо в красный дом мадам Евфразии.

Ночь уже совсем опустилась на землю, когда три приятеля очутились наконец перед домом, все окна которого были закрыты. Каркефу приложил ухо к щели в ставне, сквозь которую пробивался лучик света.

– Там шушукаются и смеются, - сказал он тихо и, прильнув глазом к маленькому отверстию, которое позволяло наблюдать за тем, что происходило внутри, добавил: - Стол накрыт, волк - в овчарне.

Дорога, по которой капитан Якобус пришел в трактир "Три пинты", была с обеих сторон обсажена развесистыми дубами. Каркефу вместе с двумя приятелями проследовал по ней и сел на траву, свесив ноги в канаву.

– Если капитан на лошади, он ускользнет от нас, - сказал Арман-Луи.

– Я давно знаком с мадам Евфразией, - похвастал Каркефу.
– Это довольно скромная, всегда укутанная особа. Занавесочки на её окнах, как и сейчас, обычно целомудренно опущены. Она раздвинула бы их, если бы услышала топот копыт: значит, капитан пришел пешком.

– У этого придурка на все есть ответ, - заметил ему Рено.

– Увы! господин маркиз. Пусть я придурок, да все вижу! Позвольте, я вручу мою душу Богу... Рапира капитана, может быть, чуть короче рапиры мэтра Ганса, но зато рука капитана будет посильнее. Не пройдет и часа, как он продырявит мою кожу... бедная моя дорогая кожа!

Луна хотя и была в окружении нескольких белых ватных облаков, но в бледном её свете все же просматривался большой кусок дороги. Деревья стояли не шелохнувшись. Тихо, ни ветерка. Только филин ухал где-то во мраке ночи.

– А если нам уехать?
– спросил Каркефу.

– Вино подано, значит, его надо пить!
– ответил Рено на шутку шуткой.

– Ах, господа, всем известно, что я не пью!

– Лицемер!
– перебросился словом и Арман-Луи.

В то время красная дверь одинокого домика открылась и внезапно вырвавшийся из неё свет залил дорогу. Силуэты двух теней вырисовывались в квадрате освещенного пространства: один из них тотчас огляделся вокруг и глубоко завернулся в плащ, заботливо высвободив правую руку. Затем дверь закрылась, погасив свет, и все погрузилось во мрак.

Почти сразу на дороге послышались шаги.

– Вот он!
– прошептал Каркефу.

Капитан бодро вышагивал, напевая.

– Вы слышите?
– снова проговорил Каркефу: - Громовой голос, Геркулесова поступь... Господа! Мне плохо, я теряю сознание!

Каркефу упал и, ползя по земле, крепко привязал к стволу дуба, по правую сторону дороги, один конец веревки; другой её конец он обмотал и туго затянул вокруг березовых пней, по левую сторону дороги.

Та же самая веревка, что недавно привела в ужас мэтра Ганса, теперь была натянута на высоте шести дюймов над землей и совсем не заметна в темноте.

Капитан Якобус только что углубился в лес. То ли из присущей ему осторожности, то ли потому, что ему послышался легкий шорох, но уже с первых шагов он остановился и пристально вгляделся в неясные очертания дороги.

– Помоги нам, Бог Фехтования!
– прошептал Рено.

Или Бог Фехтования внял молитвам дворянина, или капитан не заметил ничего такого, что подтвердило бы его внезапную настороженность, - но он снова двинулся вперед. Минута или две отделяли его от столкновения с натянутой веревкой. Каркефу затаил дыхание. Капитан ускорил шаг - но вдруг он зацепился ногой за веревку, упал и растянулся на дороге.

Страшные проклятия сорвались с его губ, но, прежде чем подняться, он попытался выхватить из ножен ту самую рапиру, при одной лишь мысли о которой Каркефу холодел.

Вскочив на ноги, капитан огляделся: три человека, обнажив шпаги, преграждали ему путь.

– Не волнуйтесь!
– сказал ему Каркефу.
– Я взял на себя труд освободить вас от этой слишком острой железки ничего: нет более опасного для человека, который падает.

– Ах, так это засада!
– сказал капитан, скрестив руки на груди.

– Сударь, мы можем объясниться, - холодно заверил его Рено.

– Трое против одного?.. Если вы дворяне - это не по правилам, но если вы бандиты - что вам нужно?

Г-н де ла Герш подошел к нему ближе:

– В замке, неподалеку отсюда, живут старик, молодая девушка, десять жалких слуг. Один человек, вопреки гостеприимству хозяев, задумал план похищения девушки, живущей под присмотром старика. А вы, капитан Якобус, не задумываясь, предлагаете гостю свои услуги и услуги своего отряда, чтобы осуществить его затею, к тому же за это преступление он обещал вам сто золотых экю - и это поступок дворянина?