Удерживая небо
Шрифт:
Поколю ничто не поможет.
Но всё-таки, что сейчас творится там?
Вампир повторял себе, что ничего заслуживающего внимания возле дыры-входа в роковую бездну твориться не может. От драконов он избавился, что разом было и хорошо, и плохо. Хорошо, что ему ничто не угрожает и он, вообще говоря, может теперь честно развести руками перед незримыми хозяевами, мол, я старался, старался, честное слово, только вот не вышло, и совсем не по моей вине…
На новом кладбище меж тем медленно вспухала земля, кренились и падали каменные невысокие стелы, трескались плиты на богатых могилах. Вот и отвалились
Но кто ж помнил после множества тихих, спокойных лет додревние охранительные обычаи!..
Ан-Авагар с тоской смотрел на медленно подтягивающихся к кладбищенским воротам мертвяков. Призраков и духов, видать, здесь не водилось.
Сейчас их тут дюжины две. Когда соберётся пять или шесть десятков, начнут ломать ворота. Потом поволокутся по улицам, глухо рыча и завывая, затрещат двери, полетят наземь с грохотом срываемые с петель ставни; неупокоенных не удержат никакие запоры с засовами.
Кто-то в ужасе бросится бежать; кто-то с проклятьем схватится за топор, или кочергу, или ухват, что подвернётся под руку; матери с ревущими детишками кинутся прочь, лишь ненадолго отсрочив жуткий конец.
А он, Ан-Авагар, он будет жадно впитывать силу. Сколько получится, сколько успеет. Уходить надо сейчас, и только сейчас; магические потоки пребывают в полном хаосе, Наблюдающим это не может не помешать. Некромантия всё-таки отличная вещь… хоть и опасная, очень опасная.
Вампир не просто так оставлял этот способ бегства на крайний, последний случай. Казалось бы, чего проще — натрави орду ходячих мертвяков на какую-нибудь деревеньку, где много мяса, собери исторгнутое смертью и муками богатство — и вперёд, на прорыв!
Но тут-то и крылась западня излишнего некромагического знания. Чем больше мертвяков подъято тобой, тем тяжелее гири на ногах, приковывающие тебя к этому миру, тем труднее мастеру запретного чародейства использовать собранное именно для ухода. Истинному вампиру это бы не помешало, воспользуйся он привычными тропами — разупокой хоть все до единого погосты этого несчастного мира; но, пытаясь уйти «по-некромантовски», не имея ни грана истинно-вампирской силы, вполне можно было оказаться совсем не там, где рассчитываешь.
И, опять же, великий Хедин…
Ан-Авагара словно продрал мороз, обычно им неощутимый. Замерев, вампир глядел на сгущавшуюся подле кладбищенских ворот толпу мертвяков, слышал, как уже начинают трещать доски ограды, многоголосое бурчание, утробные рыки, где не осталось ничего человеческого.
Сейчас они отправятся рвать на куски собственных детей и внуков. А он получит необходимое. И… убежит. А потом — крепко-накрепко забудет о случившемся. Прикажет себе забыть и забудет. Ведь он — вампир, он господин сущего и владыка самому себе, он может…
«А те двое?» — вдруг вспомнил он.
— Ты обезумела, — медленно сказал дракон. — Наши дети… твои дети… они… Поколь… мёртвые… — У него не получалось и единой осмысленной фразы. Просто бисерины слов, лишившиеся скреплявшей
их нити.— Портал гаснет, Сфайрат. — Глаза Клары оставались сухими, голос — сдержанным и спокойным. Вот только сердце лопалось, но это не вдруг увидишь. — Надо торопиться. Мы себе никогда не простим, если…
— Обезумела. — Дракона словно приковала к месту незримая сеть. Кажется, он никак не мог оправиться от изумления, быть может, величайшего в собственной жизни.
— Пусть так, — не стала спорить Клара. — Ты готов?
— Г-готов, — явно машинально ответил дракон. — Стой, стой, готов? К чему готов?
— Крылья расправь, — приказала Клара.
— Зачем? — Но громадные кожистые полотнища всё-таки развернулись.
— Значит, справишься, — бросила чародейка. — До… встречи, муж мой. Я тебя люблю. Помни об этом.
И прежде, чем ошеломлённый дракон успел возразить хоть что-то, и его, и Клару скрыла ослепительная вспышка.
Кладбищенские ворота с треском рухнули, и вместе с ними словно что-то оборвалось внутри у вампира по имени Ан-Авагар.
Орда неупокоенных вырвалась наружу. Поплыл отвратительный запах гнилой плоти и ещё чего-то неуловимо-могильного, нестерпимого для живых.
Сразу во множестве дворов взвыли псы. Вой сменился заливистым яростным лаем — собаки куда лучше людей знают, что такое мертвяки. И ненавидят их ничуть не слабее.
Взялись за дело и кошки — Ан-Авагар словно наяву видел, сколько пушистых басек, шушек и прочих прыгнули на сонных хозяев, отчаянно мяукая в самое ухо. Скорее, скорее, прочь отсюда, пока ещё не поздно!
— Охотящийся… — прошелестело вдруг совсем рядом с вампиром. — Зачем ты содеял сие, Охотящийся? Пощади, о, молю тебя, пощади! Пощади живых!
Ошеломлённый Ан-Авагар оглянулся. Рядом с ним колыхался призрак, едва заметное бело-лунное свечение без лица и рук. Одни лишь волны света, слабого, словно готового вот-вот угаснуть вконец.
— Я Иссор, — без всякого выражения сказал призрак. — Я та, кому ты приказал подняться на старом погосте, там, за рекой. Тогда Поколь спасли молодые драконы. Теперь драконов нет, мои… в общем, мёртвые, покорные тебе, убьют всех, до кого лишь смогут дотянуться. Зачем это тебе, Охотящийся? Ведь ты прекрасен. Для чего всё творимое зло?
У Ан-Авагара язык присох к нёбу. Колышущийся призрак ничем не запугаешь, даже концом его загробного существования.
— Сюда идут, — с прежним отсутствующим выражением сообщил призрак Иссор — девушки или женщины, судя по её речи. — Это твоя смерть, Охотящийся. Я стану оплакивать тебя, несмотря ни на что. Останови мёртвых. Ты ведь можешь, я знаю. Останови, пока не поздно!
С грохотом рухнула ограда ближайшего дома, тишину разорвали истошные человеческие вопли, тут же заглушённые торжествующим утробным рыком неупокоенных. Разбиваясь на струйки и ручейки, они втекали в улочки Поколя, словно яд в вены пока ещё живой жертвы.
И тут им ответили. Где-то там, за ближними домами, за трактиром, за крышами, овинами, хлевами, амбарами, за всем, что составляет обычную жизнь простого смертного — оттуда грянул радостный и яростный гром, там вспух и стал стремительно расти к ночному небу, пожирая тьму, гриб рыже-чёрного весёлого пламени.
«Драконьего пламени?!» — опешил Ан-Авагар.
— Я предупреждала тебя, Охотящийся. — Призрак Иссор плыл прочь, туда, где неведомая магия насмерть схватилась с неупокоенной ордой.