Удивительное рядом
Шрифт:
ДЕНЬ ПРЕКРАСНОЙ ЖИЗНИ
На кухне малогабаритной двухкомнатной квартиры сидит Пётр Егорыч. Он отмечает праздник. Какой праздник?! Выпил немного водки и забыл. Ах, да! «День прекрасной жизни».
– Хорошо живётся, что ни говори,– думает он. – Ни в том отношении хорошо, что денег много. Нет, совсем наоборот… Когда много денег, то и забот невпроворот, – рассуждал Пётр Егорыч. – Чтобы было много, их надо ещё заработать. Да не просто так, абы – кабы, поработал где-то 8 часов, пришёл домой – телевизор, ужин. Совсем не так. Чтобы было много денег, тут надо ночами не спать, всё думать, да размышлять, что бы такое ещё предпринять, чтобы приумножить капитал. Вроде все средства уже применены, а капитал-то
В том-то и дело, что существенно приумножить семейный бюджет Петру Егорычу ни с какой стороны не сулило. Ни на работе, ни по линии получения наследства.
Неотвязчивые мысли о деньгах родились в голове у Петра Егорыча после того, как ушла от него жена Лариса. Ушла, правда, не на совсем, нет. Сказала, что сразу же вернётся, как только он придумает способ превратить их тесную двухкомнатну квартиру в большую трёхкомнатную. И когда будут приезжать дети с внуками, всем было бы просторно и весело.
Пётр Егорыч был убеждён, что это бывшие их соседи повлияли на внезапную строптивость жены. До этого-то они вроде и не замечали тесноты, привыкли так жить. Но всё переменилось совсем недавно, когда их соседи, Василий с супругой, купили хорошую квартиру в новом доме. На радостях пригласили смотреть её. Когда Пётр Егорыч с женой вошли в просторную светлую прихожую, у них захватило дух. А хозяйка повела показывать комнаты, уже обставленные новой мебелью. Тут уж Лариса не могла сдержать своих эмоций, и охала, и ахала, и за сердце хваталась. Да и сам Пётр Егорыч почувствовал вдруг, что всё как-то в нём перевернулось, тоже хочет он жить в такой же квартире с отделанной мозаичной плиткой ванной, с кухней, которая больше похожа на гостиную, с гостиной, напоминающей зал приёмов. Чтобы у них тоже были две спальни, и когда приедут дети с внуками, они могли бы остаться у них ночевать. После этого визита жизнь у Петра Егорыча пошла кувырком. Жена стала целыми днями приставать к нему, чтобы он что-нибудь придумал, где заработать деньги. Просто заела Петра Егорыча, и пилит, и пилит, что если они не поменяют квартиру, она просто уже умрёт с горя. В конце концов, собрала свои вещички и перебралась жить к детям.
Пётр Егорыч был сильно напуган, поскольку, в общем-то, с женой ему повезло, была хозяйственная, шустрая, по выходным любила пироги печь. И хотя оба они работали, она бухгалтером, он инженером, заработки их как-то очень быстро исчезали, отложить ничего не получалось. А уж на новую квартиру, чувствовали, никогда не накопят… Для него было большой загадкой, что такое предпринял их бывший сосед Василий, чтобы заработать столько денег на квартиру, да ещё и на такую шикарную мебель. Как он ни пытался выяснить, так ничего и не узнал. Тот как-то уклончиво говорил, что нашёл новую работу… мол, приходится много пахать…и ничего толком. Ещё добавил, что работа такая, на которую ты, Пётр, не пойдёшь, точно тебе говорю. Что за секрет? – думал Пётр Егорыч.
Отпуск он провёл дома, даже на рыбалку не съездил. Вместо этого рылся в газетных объявлениях, искал работу по Интернету, обивал пороги различных организаций, но так ничего и не подыскал. То нужны специалисты со знанием иностранных языков, коих он не знал. То наоборот, предлагали работу, на которую Пётр Егорыч и издали смотреть бы не стал, просто унизительную, по его мнению, предлагали ему работу.
Сидел он в своей кухне на табуретке между столом и холодильником и горевал. Уже в который раз после ухода жены.
Эх, безнадёга кромешная, – думал он. – Выпью-ка я ещё. Всё-таки праздник. Опять забыл какой! Ах, да! «День прекрасной жизни». Авось вернётся моя ненаглядная, куда она денется, – как-то вдруг оживился Пётр Егорыч, даже повеселел. – Не в деньгах счастье, – окончательно решил он.– Пусть Василий по своей необъятной квартире на лыжах да на самокате катается, а мне и здесь хорошо. В тесноте, да не в обиде, – вдруг вместо дум о деньгах полезли в голову одна за другой радужные пословицы. – За прекрасную жизнь! –
поздравил себя Пётр Егорыч и тут услышал звонок телефона. Это звонила его жена. Говорила, что ужасно соскучилась и завтра вернётся домой. – Вот это праздник так праздник! – чуть не закричал Пётр Егорыч. – Самый настоящий «День прекрасной жизни!».НУ И НУ!
Зима была в самом разгаре, на улице всё запорошило снегом. В квартире у гражданки Сусликовой хоть снега и не было, но холод был, как на улице. Закутавшись в тулуп, она сидела перед телевизором и смотрела какой-то фильм. В сюжет фильма она даже и не пыталась вникнуть, просто сидела в оцепенении, боялась тронуться с места, чтобы не растерять тепло. На ногах у неё были валенки, а на голове меховая шапка-ушанка.
Сидела Сусликова перед телевизором, да вдруг почувствовала, что-то странное с ней творится. Почудилось ей, что тумба, на которой стоял телевизор, стала рывками надвигаться на неё.
«Ну и ну!» – испугалась Сусликова.– «Неужели от холода мозги начали давать сбой?» – подумала она, и в испуге закрутила головой. Хоть и не хотелось ей двигаться, она всё же встала, отыскала тёплую шерстяную шаль, обвязала ею голову поверх шапки-ушанки; опять уселась перед телевизором. Движение тумбы прекратилось. Сусликова смотрела на экран, силясь понять, о чём фильм. Но не тут-то было; тумба вздрогнула, её колёсики, преодолев сопротивление пола, плавно покатили телевизор прямо по направлению к Сусликовой. Сусликова опять помотала головой, тумба остановилась. «Ну и ну!» в растерянности пробормотала Сусликова, опять выкарабкалась из кресла, пошла посмотреть, что же всё-таки происходит. Подошла к тумбе, которая была уже довольно далеко от стены, заглянула за неё, и тут увидела палку, торчащую из стены. Палка залезла к ней в комнату с улицы как раз через ту щель в стене, которую она накануне заткнула тряпкой, чтобы не очень дуло. «Откуда взялась эта палка?» подумала Сусликова, и тут услышала детский смех за окном. Она выглянула в окно и увидела, как трое мальчишек, веселясь, просовывают палку в её квартиру. Они были в восторге оттого, что им удалось так ловко с улицы передвигать мебель в квартире Сусликовой.
Сусликова закричала на мальчишек, забарабанила по стеклу руками; мальчишки, бросив палку, убежали. Вытолкнув палку наружу, она снова заткнула тряпкой щель в стене, немного успокоилась, что, по крайней мере, никакого помешательства с ней не случилось, и снова села перед телевизором. У неё всё же теплилась ещё надежда, что хотя бы в эту зиму работники жилищной компании, наконец, заделают щель в стене…
СЛЁЗЫ БЕССИЛИЯ
Трилогия
– ПЕВУНЬЯ-
Пригородный поезд, следовавший из Москвы, подъехал к станции; пассажиры хлынули в вагон. Когда они расселись по местам, и успокоились, то услышали, что где-то в вагоне электрички играет гармонь. Гармонь играла тихо, явно не для пассажиров, а скорее для самого исполнителя; он наигрывал мелодию, чтобы как-то скрасить скучную поездку. Невольно пассажиры стали искать глазами, откуда исходят звуки. Это играл и тихонько пел паренёк лет двадцати. Вскоре ему стали подпевать двое его друзей. Песня была приятная, нежная, и в вагоне наступила тишина, прекратились разговоры, споры. Публика замерла, обратившись в слух.
Поезд ехал медленно, то и дело останавливался: то из-за путевых работ, то, пропуская другой поезд. Люди, истомлённые затянувшейся поездкой, были рады неожиданной возможности послушать песни.
Поезд опять остановился, постоял какое-то время, вдруг дёрнулся и поехал дальше. Парни на какое-то время тоже перестали петь, передохнули, потом запели вновь. Какая-то девушка подсела к ним. Пассажиры подумали, что девушка из их компании, потому что она тут же подхватила мелодию новой песни, окрасив её своим звонким девичьим голосом. Парни одобрительно взглянули на неё и продолжали петь. Кончилась эта песня, началась новая. Девушка всё так же подпевала ребятам, и никто в вагоне уже не сомневался, что парни и девушка давно знакомы, или девушка, возможно, сестра одного из парней.