Удобная жена

Сестра мнется. Хмурится. Ясен пень, дело темное. И она не знает, что мне наплести.

– Ну я понял, - заявляю решительно. — Едем в офис.

Разворачиваю машину на двойной сплошной. Сзади охрана еле поспевает.

– Марк, погоди! Что на тебя нашло? Я не понимаю!

– Я тоже не понимаю, Алена Алексеевна, - рыкаю строго. — Что за мансы за моей спиной?

И Джо наверняка ничего не знает.

– Мне домой надо. Лешу кормить и самое поесть. Я даже не завтракала сегодня, - пытается увильнуть сестрица. Но меня хрен продавишь. Я пру как танк.

У Сарматовых стопов-поворотов нет.

– У меня в конторе жить можно. Поешь и спать ляжешь вместе с хомяком, - киваю на заднее сиденье.

– Машина остановится, и он проснется, - жалобно тянет сестра. — В офис не хочу с малышом. У вас там народу полно, инфекции до фига.

– У меня бактерицидные рециркуляторы в приемной работают. Воздух чистый, хоть ложкой ешь.

– Ну Марк, - жалобно тянет сестра-Я не хочу.

– Почему ты против? — улыбаюсь своей самой доброй улыбкой. Впрочем, для сестры у меня другой и нет.
– Не отказывайся, Аленка. Сейчас Джо подтянется. Темка на месте.

Пообедаем всей семьей, поболтаем. За Лехой присмотрит кто-нибудь. Заодно обсудим ту странную аварию

– Темку спроси, - выдыхает Алена, сдавая все явки и пароли. И брата-близнеца заодно.

Ага, Тимон, сука, в курсе. Без него не обошлось. Ну погодите, малыши, большой брат разберется.

Глава 8.

Николь

— ЧТо это было?
– во все глаза смотрит на меня Галина и спрашивает подозрительно. —Кто этот мужик?

– Мой муж, - бессмысленно перекладываю истории болезни и, выбрав одну, добавляю строго.
– Вызывайте следующего, Галина Петровна.

– Муж? — охает Галина и даже за сердце хватается. — Ну вы даете, Николь Николаевна!

Когда же вы успели?

– В восемнадцать лет, - спокойно улыбаюсь я. И желая прекратить бессмысленный разговор, быстрым шагом сама иду к двери. — Васильев Миша, заходите!

В кабинет влетает возмущенная мадам Васильева, а за ней как обычно плетется перепуганный Миша.

— Николь Николаевна, - вздыхает она. — У Мишеньки опять давление подскочило. Сто сорок на сто десять… Я уже не знаю, какие препараты давать.

– Это гиподинамия, - игнорируя мать, улыбаюсь задерганному ребенку. — Нужно больше гулять на свежем воздухе. В футбол погонять с ребятами.

– Тоже скажете! — перебивает меня Мишина мама.
– Какой футбол? Это очень травматичный спорт!

– Тогда просто гулять, - разъясняю я. — В секции какие-то запишитесь. Ну я не знаю.

– Не знает она, - всплескивает руками Васильева. — Вот чему вас только учат в ваших институтах?

На полном белом лице появляются красные пятна. А сама мадам с усердием обмахивается платочком. Вытирает потный лоб и роняет снисходительно.

— От школы хоть освободите. А там мы сами специалистов найдем.

– Не возражаю, - улыбаюсь стоически. А самой хочется размазать дурную мамашу по стене. Ну что за идиотка клиническая? Загубит здорового ребенка.

– Она 6 его еще в вату завернула, - недовольно цедит Галочка и снова сверлит меня взглядом. — Я что-то ничего не пойму, Николь Николаевна

– Ты о чем? — вскидываюсь спокойно.

– Такой мужик роскошный… Почему вы с ним не живете? Он гораздо лучше Филиппа.

«Вот какое твое дело?» - так и хочется закричать в голос.

Красота еще никому счастья не принесла. И хоть Сарматов умеет пользоваться внешними данными и на всю катушку включать обаяние, но на искреннюю любовь он не способен. Есть привязанность семье, верность долгу. Честность и справедливость. Все что угодно! Но только не любовь. Сарматов не умеет чувствовать. Просчитывать, анализировать результат, действовать на опережение - в этом Марку нет равных.

А вот любить.

«Когда выдавали горячие сердца, Сарматов стоял в очереди за расширенной системой памяти и встроенном в мозг калькулятором», - усмехаюсь я.

Но он никогда не заговаривал со мной о любви. Всегда держался очень вежливо.

Рассказывал что-то интересное. Развлекал. Это я, дура малолетняя напридумывала себе любовь и идеального мужа. Приняла обычную культуру поведения за чувства, которых отродясь не было. Это мне казалось, если люди женятся, то любовь должна быть априори. Я с детства знала, что Марк принадлежит мне. Вот только он решил иначе. Жаль, меня до свадьбы не предупредил. Может, я бы пережила разрыв легче. А так. Выставил полной дурой.

Машинально трогаю висок. Сарматов ткнулся в него мимоходом. А у меня до сих пор мурашки, стоит вспомнить.

«Нет! Нельзя поддаваться», - решительно приказываю самой себе и тянусь к следующей истории болезни.

– Кто такие Мережкины? Я что-то не помню.

– Да я не знаю, - пожимает плечами Галина и нехотя плывет к двери. Снова зычно объявляет. — Заходите!

И в кабинет вваливается целая семья. Мама, папа и маленький карапуз лет трех.

– Мы недавно к вам в город переехали, - тараторит молодая мама. Почти моя ровесница.

— Вот встали на учет и зашли познакомиться.

– Очень приятно, - киваю я.

Мама подает мне документы, а отец аккуратно раздевает малыша. В каждом движении чувствуется любовь и нежность.

Мне бы так!

«Если 6 я вышла замуж по-настоящему, сейчас бы и у меня был бы такой сын. Или дочка», - вздыхаю я, прикусывая губу.

Марк, сволочь! Ни себе, ни людям! Будет потом прикрываться высокими словами, объяснять, как он сохранил родительский бизнес. Приумножил наши капиталы и вывел компанию в лидеры области.

А какую я заплатила цену? Кто-нибудь сможет посчитать?

Пересев на кушетку, грею в ладони фонендоскоп и улыбаюсь ребенку и его родителям.

Красивая семья. Наверняка не богатая. Но любят друг друга и это чувствуется.

А деньги. Много ли надо для нормальной жизни. И может быть лучше плескаться в пруду или в речке с любимым человеком, чем в одиночестве загорать на Мальдивах?

Но мой дорогой муж точно ездил туда не один!

«Погоди, - останавливаю себя, стараясь сосредоточиться на ударах маленького сердечка.
– Джо обещал помочь с разводом. А это не баран начихал».