Удобная жена

«Меня увольняют сегодняшним днем - вернувшись к себе в кабинет, отправляю сообщение адвокату.

«Я так понял, что вам надо побыстрее уехать. Мне Марина объяснила».

«Да, желательно в ближайшие дни».

«Тогда можем сегодня встретиться у нотариуса. Вы оформите доверенность на ведение дел и отдадите мне заявление о разводе. А я буду представлять вас в суде и держать в курсе событий».

«Отлично» - отправляю сообщение я и, закончив прием, на всех парах мчусь в нотариальную контору.

– Я бы хотела еще составить завещание, - бойко сообщаю толстой пожилой женщине.

Сколько себя помню она сидит в кресле нотариуса и не меняется. Такой же была и десять лет назад.

– Сделаем, Николь Николаевна, - по-домашнему улыбается мне. И через несколько минут протягивает разноцветные бланки.

– Читайте внимательно.

Пробегаю глазами по черным строгим буквам, чуть расплывающимся на ярком листе.

Вроде все правильно. По одному документу я доверяю господину Боброву представлять мои интересы в суде, а по второму - в случае моей смерти все мое имущество достается бабушке и Есении.

– Все верно, - киваю и, набравшись смелости, ставлю подпись на каждом. Следом выводит автограф нотариус и ставит печати.

Сразу же, в приемной передаю доверенность высокому красивому блондину, моему нотариусу, и словно пробка из-под шампанского выскакиваю на свежий воздух.

Все! Дело сделано!

Еще только одиннадцать часов, а я уже все успела! Уволилась, наняла адвоката. Теперь осталось только купить билеты и забрать ключи у Джо.

Супер план! Ощущение, будто я несусь по трассе на всех скоростях и везде попадаю на зеленый свет. От куража даже дух захватывает. И самое главное, мой драгоценный муж не обрывает телефон. Спит еще наверное, или передумал.

«Так и проспать свое счастье можно» - хихикаю весело. Задрав голову, всматриваюсь в голубое по-весеннему небо. Любуюсь белыми облачками. Скоро весна! И новая жизнь.

– Джо, - звоню своему бывшему опекуну. — Мне нужно с тобой встретиться.

– Это обязательно? — тянет он лениво. — Я хочу загород уехать на выходные.

– Я не займу у тебя много времени, - восклицаю запальчиво. — Но нам с тобой надо сегодня поговорить.

– Как скажешь, девочка, - невесело усмехается он.
– Если вопрос не терпит до понедельника, то приезжай. Я дома еще час-полтора. Потом уеду.

– Я буду! — заверяю поспешно. И по дороге от нотариальной конторы до дома Сарматова покупаю билеты на самолет.

Бинго! В этом тайме выиграла я.

Глава 20

– Ты хорошо все продумала? — строго спрашивает меня мой опекун. Хоть уже формально Джо не несет за меня никакой ответственности, но другого отца у меня нет. О папе Коле остались, конечно, воспоминания. Каждый эпизод на вес золота. Отец подбрасывал меня на руках, катал на качелях и таскал плечах. Я маленькая была. Помню его. Большой веселый человек с ямочками на щеках. У Есении даже этого нет.

Зато все эти годы рядом был Джо. Устраивал в школу. Нанимал репетиторов. Выбирал предметы для более глубоко изучения. Решал в какой лагерь я поеду летом и сколько языков мне предстоит выучить в совершенстве. А когда я болела, сам договаривался с врачами и требовал от них точного диагноза и гарантий.

Это к Джо я приходила за помощью, когда меня учительница гнобила в школе. И мой строгий, вечно занятой опекун просто встал и поехал к директору.

– Я хочу знать, - заявил тогда совершенно спокойно.
– Если Николь не дотягивает, мы с нее спросим, а если преподаватель принижает ребенка из-за своих комплексов, то я переведу девочку в другой класс или в восьмую гимназию.

Вопрос решился. Учительницу уволили, а я на всю жизнь запомнила, кто мой главный защитник.

– Николь. Я задал тебе вопрос, - напоминает о себе Джо. Он сидит, чуть развалившись за обеденным столом. Немного усталый, немного ленивый мужчина. Расслабленный и домашний. Чинно разрезает омлет. Отправляет в рот маленький кусочек и строго на меня смотрит.

— Ты все хорошо продумала. Косяков потом не будет?

– Да какие косяки!
– отмахиваюсь я, потянувшись за пирожком. И по привычке докладываю все подробности.
– Меня пригласил Пухлиян в аспирантуру. Буду ходить на занятия в универ и жить в нашей квартире. Там пешком можно пройти до лечебного корпуса.

Может, найду подработку..

– Зачем? — выпаливает Милана, стреляя в меня любопытным взглядом.

– Хороший вопрос, - добродушно усмехается Джо. — Зачет, дочка, - указывает на Миланку столовым ножом. И девочка от похвалы отца расплывается в улыбке. Я ее понимаю. Слово Георгия Сарматова дорогого стоит, а похвала тем более. Мы пьем чай в белоснежной столовой пентхауса. Джо и его домочадцы завтракают, а у меня уже обед.

– Мне нужна практика, - заявляю горячечно. — Нужен опыт. И материал для диссертации.

– Да я понял, - морщится Джо.
– А сама цель какая, Николь? Даже став профессором, ты будешь зарабатывать меньше, чем получаешь сейчас дивиденды. Так в чем смысл?

– Это мое призвание, - заявляю решительно. И по очереди оглядываю собравшихся за столом. Сам Джо, наевшись, вытягивает вперед ноги и больше всего напоминает ленивой грацией сытого тигра, чем властного и деспотичного владельца многомиллионного холдинга. Справа от отца вертится на стуле Милана, а слева восседает задумчивая Ксения, личный помощник.

Обычно веселая и деловая Ксения, сегодня явно не в себе. Задумчиво размешивает чай в чашке. Ложка стучит о тонкий фарфоровый край, не давая мне сосредоточиться. Но Сарматов не обращает на нее никакого внимания.

– Призвание — это хорошо, - кивает он. — А потом что, Николь? Ты построишь клинику?

Или так и будешь работать в бюджете?

– Пока не знаю, - краснею как дурочка. — Еще не задумывалась. Но если даже и клинику, - спохватываюсь я, понимая какую классную идею предлагает Сарматов.
– Ты же мне поможешь?

– Обсудим, - улыбается Джо, молча забирая ложку у Ксении. Она вскидывается и молча выходит из-за стола. И больше напоминает мне расстроенную любовницу, чем строгого помощника деспотичного руководителя.

– Честно говоря, я пока двигаюсь малыми шагами. Сейчас главное, успеть сдать документы в аспирантуру.

– Когда ты собираешься ехать? — задумчиво роняет Джо.

– Сегодня в семнадцать пятнадцать у меня рейс, - сообщаю доверительно и тут же спохватываюсь. — Джо, миленький, только, пожалуйста, Марку ничего не говори!