Удовольствие во всю длину

– Залупа?

– Ну да, залупа.

– Так и говори. А то, блять, головка. Не знаешь, что и думать… Пока чего-то не смешно.

– Ну как же, – первый мент снова хохотнул. – Только залупа – и все! Никакого удовольствия!

Горидзе аж привстал с корточек. Это был его рассказ! Его!

– Вот и я говорю, никакого. Это, блять, печальный рассказ. А как называется? Или опять не помнишь?

– Не, название запомнил. Удовольствие во всю длину.

Горидзе выпрямился и на негнущихся ногах подошел к решетке.

– Это мой рассказ, – сказал он.

Менты не обратили на него никакого внимания.

– Так он выебал кого-нибудь?

– Ну да. В том-то и прикол. Там вообще смешно… Но я, блять, забыл, что дальше было…

– Ну ты фуфель!

– Сам ты фуфель!

Первый мент снял фуражку и кинул ее в товарища. Тот покраснел и вскочил с табурета. Фуражка прикатилась к ногам Горидзе.

– Это мой рассказ! – заорал он. – Я писатель Горидзе! Выпустите меня отсюда!

За его спиной тихонько рассмеялись.

Менты прекратили ссориться. Они ошарашенно смотрели на Горидзе.

– Ты чо за хуй?

– Я Горидзе! Это мой рассказ! Я его написал и могу рассказать, что было дальше!

Тот, что был без фуражки, подошел к самой решетке.

– Ты знаешь продолжение?

– Ну конечно! – Горидзе поднял фуражку и протянул ее менту.

Руки мелко дрожали от охватившего его возбуждения.

– Расскажешь, отпустим, – вмешался второй, отворяя решетку. – Выходи.

Горидзе вышел.

– Или зашел, – услышал он за спиной.

– Да нет, вышел же, – возразил другой голос.

– Зашел, – гнул первый.

– Ну-ка тихо, бля! – заорал мент, напяливая фуражку на голову. Потом указал Горидзе на табурет. – Садись.

Горидзе сел. Огляделся по сторонам. Нахмурился, пытаясь вспомнить рассказ.

– Ну давай, не томи, – сказал тот, что открыл решетку. – Че там про удовольствие?

Горидзе соображал. Он прекрасно знал, что это его текст, но продолжения почему-то не помнил.

– Че молчим?

– Погоди, – первый мент одернул напарника и склонился к Горидзе. – Ну?

– Я почему-то не помню, – тихо сказал тот.

– Как это?

Горидзе пожал плечами.

– Ты че, сука, играть с нами вздумал?! – заорал второй. – Писатель! Один, блять, писатель, второй, нахуй, читатель! И, ебана в рот, никто не помнит, что один написал, а второй прочитал! Что это, блять, за цирк?! Быстро говори, что там дальше было! Сочиняй, сука, на ходу, иначе сдохнешь на моих глазах!

Горидзе открыл рот. Он хотел им сказать, что не может ничего придумать, что он исписался, что это ад – не знать, что будет дальше. Он хотел рассказать им про писательский ад, но внезапно для себя заплакал.

Тут же тяжелый удар сапогом свалил его навзничь. Лежа на полу, оглушенный, он не понимал, что с ним делают, зачем загибают ласточкой, привязывают руки к ногам, а потом забивают табурет между ними и спиной. Он, и правда, сейчас был как на дыбе в аду, и боль была такой адской, что в глазах стало темно.

А потом его подвесили на какой-то крюк, и он должен был висеть на нем вечность…

Он проснулся под утро, весь в поту. Вера лежала рядом, тихо посапывая.

Господи, это был только сон.

Он почувствовал такое облегчение, словно родился заново.

Он был жив, и в подтверждение этого у него немедленно встал.

И еще он знал, что будет дальше.

Горидзе осторожно повозился с Верой и аккуратно вошел в нее на всю длину.

Ноги

1

Телефонный звонок в кабинете директора цирка.

Директор, толстый мужчина средних лет, снимает трубку и подносит к уху.

– Что? – морщится он. Какое-то сплошное кваканье и чавканье. – Говорите яснее.

Затем, не выдержав, бросает трубку на аппарат.

– Черт знает что.

Звонок повторяется.

– Слушаю! – Теперь на том конце молчат. – Говорите, чтоб вам пусто было!

Директор злится. Что это, черт побери, за шутки в начале рабочего дня!

– Я хочу работать в вашем цирке, – наконец слышит он.

– Работать у нас?

– Ну да.

– А вы, собственно говоря, кто?

– Я маленький.

– Поздравляю. Что дальше?

– Я лилипут.

– Да у нас полный цирк лилипутов! – взрывается директор. У него дрожит второй подбородок. – Тут куда ни плюнь – попадешь в лилипута! Это цирк лилипутов, если вы не знали!

– Вы не дослушали… – пытается вставить слово звонящий.

– И слушать не хочу! Кого мне слушать! Очередного лилипута?! Меня достали лилипуты! Я их видеть не могу! Меня от них тошнит, честное слово! Вот если бы вы были исполином… колоссом… гигантом… Я бы взял вас без раздумий. Я бы платил вам двойное жалованье, разрази меня гром!.. Вот именно, клянусь богом, двойное!.. А так, милейший, ничем не могу помочь.

– У меня две головы, – говорит лилипут.

– Что? – директор хлопает глазами. – Еще раз – я не понял.

– У меня две головы, – повторяет тот.

– То есть как – две?

– Ну как… Одна и еще одна. В итоге – две.

– Вы в своем уме?

– Абсолютно.

– И не разыгрываете меня?

– А мне это надо?

Возникает пауза. Директор подбирает слова, а его собеседник тихо дышит в трубку.

– А что вы умеете делать? – задает вопрос директор, но тут же осекается. Господи, да зачем двухголовому лилипуту уметь что-то делать? Просто выходить на арену и…

– Я вас беру.

– О, – оживляется двухголовый. – Это здорово! Мне как раз нужны деньги.

– Приезжайте немедленно. Ко мне, сюда, в мой кабинет. Спросите у дворника, как пройти, или кто там будет у черного входа.

– Отлично.

– И это… – директор на секунду задумывается. – Прикройте чем-нибудь одну из голов. Мешок там полиэтиленовый напяльте. Ну понимаете, да?

– Конечно, босс, не волнуйтесь. Я ее спрячу.

– Ну и хорошо. Жду с нетерпением.

2