Уездная учительница магии

— ...И, наконец, позвольте представить вам самого уважаемого жителя нашего города, нашего дорогого патрона, который немало сделал для школы и горожан. — продолжал говорить бургомистр, и голос его внезапно приобрел совсем уж сахарно-масляный оттенок. — Господин Корнелиус Роберваль!

Присутствующие расступились, из кресла в углу неторопливо поднялся и вышел на середину комнаты высокий мужчина, одетый во все черное.

* * *

— Господин Роберваль — глава попечительского совета. На его средства была отремонтирована школа и оборудован учительский коттедж, где вы будете жить, — разливался бургомистр.

Я мысленно выругалась. Оказывается, господин Флегг еще не закончил знакомить меня с важными горожанами. Встречу с наиважнейшим из них он отложил напоследок, и теперь я удостоилась чести быть представленной тому самому господину Робервалю, местному фабриканту и богатею с дурным характером.

Ситуацию осложняло то, что теперь мой рот был набит вкуснейшим сэндвичем с тунцом и яйцами. Я чувствовала себя неловкой и невоспитанной.

Я обреченно смотрела, как длинные ноги в отглаженных брюках и дорогих ботинках медленно шагают мне навстречу. В полной народу комнате наступила такая тишина, как будто сам король шел среди подданных.

Я медленно подняла голову, торопливо проглотив кусок рыбы.

Господин Роберваль оказался высоким и поджарым, с бледной кожей и черными волосами, которые он зачесывал назад. Лицо у него было длинное, угловатое, с круто выдающейся вперед челюстью и тонким породистым носом. Резко очерченные скулы и глубокие линии возле рта придавали Робервалю недобрый вид. Бледный шрам на правой щеке тоже не добавлял его облику мягкости.

И у него были странные глаза. Угольно-черные, глубоко посаженные, под густыми, почти сросшимися бровями.

Его глаза не отражали свет; словно два пистолетных дула уставились на меня.

От его взгляда мороз пробежал по коже. Захотелось сделать шаг назад, хотя я не робкого десятка. Видала я людей и пострашнее, но господина Роберваля, как плащом, окутывала аура высокомерия и дурного нрава. Он смотрел на меня и как будто сквозь меня.

Крайне неприятный взгляд. Так умеют смотреть львы. И властные люди, уверенные в своем превосходстве.

— Добрый вечер, госпожа Верден. Добро пожаловать в Крипвуд, — произнес он ровным тоном, не лишенным дружелюбия, что меня удивило.

У него был глуховатый и довольно приятный баритон. «Дымный голос», — мелькнуло в голове.

Моя приятельница Анна — журналистка, любит неожиданные эпитеты. Я заразилась от нее этой привычкой. И теперь, когда я нашла определение голосу господина Роберваля, в горле запершило, как будто меня и правда окутало облако дыма — будто сигнал пожара, вызывающий острую тревогу. И даже щеки загорелись, как бывает, когда приблизишь лицо к пламени.

Волоски на моем затылке встали дыбом.

«Опасный противник этот господин Роберваль, — подумала я и тут же одернула себя. — Не стоит думать о нем как о противнике. Быть может, он станет моим союзником. Видно, что человек он образованный. И наверняка разумный, без предубеждений».

— У вас большой опыт в преподавании? — осведомился господин Роберваль. Теперь он прицельно вперил в меня свой темный взор. Я поежилась.

— Не сказать, что большой. Я лишь две недели назад закончила учительские курсы. Но у меня была практика в школе под руководством наставника. Самостоятельно занятия пока не вела.

— Это плохо, — любезно поделился мнением господин Роберваль, и я немедленно ощетинилась.

— У меня отличные оценки и за практику, и за теорию. Уверена, я справлюсь с учениками и сумею принести пользу.

— Посмотрим. Но вы, по-моему, не так уж молоды. Давненько выпустились из школы. И только сейчас окончили курсы? Сколько вам лет?

А вот это уже откровенно неприличный вопрос. А тон! Язвительный, высокомерный. Я со стуком поставила чашку на стол и выпрямилась. Язык чесался ответить резко, но я сдержалась.

— Мне двадцать четыре.

— До этого нигде не работали?

— Я получала образование.

— Госпожа Верден окончила академию Одаренных! — горделиво объявил господин директор и оказал мне дурную услугу. Присутствующие вдруг зашевелились и начали переглядываться. Лица у всех сделались встревоженными, и наступила тишина, как это иногда бывает, когда в общем разговоре кто-то сообщает шокирующее известие.

* * *

Господин Роберваль лишь едва заметно поднял брови.

— Значит, вы Одаренная, — констатировал он сухо.

И в этот момент кто-то отчетливо пробормотал в дальнем углу комнаты:

— Ведьма! Ведьма будет учить наших детей. Только этого нам не хватало.

Все присутствующие сделали вид, что не услышали шепота. Стоящие в первом ряду криво улыбнулись, чтобы загладить неловкость.

Но атмосфера в комнате изменилась. Дружелюбная минуту назад, теперь она стала натянутой, и звенела в ней тонкая нотка враждебности.

— Да, — твердо ответила я. — Я сенситив. Я умею управлять эфирными телами и потоками. Творить чудеса, как говорят необразованные люди.

Я с вызовом обвела глазами комнату. Вот и первая стычка с предрассудками. Однако, она произошла скорее, чем я рассчитывала.

— Управление эфирными потоками — удивительное открытие последних лет, — поспешила разрядить обстановку госпожа Барбута. — Правда, в Крипвуде нет ни одного Одаренного из академии. И вправду, эти ваши таланты похожи на чудо расчудесное! Поэтому простите нам наше любопытство. Мы же тут люди простые, живем по старинке.

— Но скоро все изменится! — громогласно объявил господин директор, раздраженно взмахивая рукой. — Госпожа Верден будет преподавать ученикам новый курс, рекомендованный Департаментом образования.

— Это какой? — иронично спросил господин Крежма, аптекарь. — Основы ведьмовства и колдовства?

— Познание сверхприроды, — ответила я. — Так называется предмет, который уже вовсю преподают в столичных школах. Он позволяет выявить Одаренных детей в раннем возрасте, учит их преодолевать физические границы и развивает воображение. Это подобие подготовительного курса перед испытаниями, которые проходят подростки в двенадцать лет. Процент выявления Одаренных среди детей, изучавших данную дисциплину, куда выше. Таким образом, они получают возможность вовремя следовать своему призванию.

Кто-то язвительно хохотнул, кто-то неодобрительно покачал головой.

— Именно так, — напористо подтвердил директор. — Пора забыть старые предрассудки. Мы лишаем наших детей возможности добиться чего-то большего.

— Значит, Стефан, вы не отказались от своей затеи, — господин Роберваль в упор посмотрел на директора. — Не выполнили приказ попечительского совета.

— Разумеется, нет. Я намерен всесторонне развивать наших учеников. И буду следовать рекомендациям Департамента образования. Да полно вам, Корнелиус! Вы же умный человек, долго жили в столице. Неужели вы тоже считаете Одаренных колдунами? Вспомните, когда-то электричество считали дьявольским изобретением! И телеграф! И паровозы! И летательные аппараты! А теперь мы не представляем без них жизни. Пора дать дорогу прогрессу!