Углерод

– Молодец!
– подбодрив её, техник наскоро перемотал руку куском бинта и принялся зашивать рану.

Мир переполнен разного рода швами. Карта земли исчерчена швами параллелей и меридиан. Целые государства разделены швами приграничных зон, полос отчуждения, заборов. Европа и Азия соединены огромным, огрубевшим рубцом, раскинувшимся на две с половиной тысячи километров - Уральскими горами. Сама цивилизация со всеми достижениями, бесконтрольным ростом популяции и вместе с этим растущей людской глупостью неизменно держится на сварочном шве.

Человечество придумало множество швов, самых разных, на все случаи жизни и для сохранения и продления самой жизни. Есть огромное количество видов хирургических швов. Узловые кожные, подкожные узловые, подкожные непрерывные, внутрикожные непрерывные однорядные, внутрикожные непрерывные многорядные... И это только для кожи, для внутренних органов существуют свои швы. Швы накладываются в зависимости от характера, размера раны, протяжённости. Техник об этом знал довольно мало, поэтому выбрал самый простой вид шва для глубоких ран, а именно П-образный узловой.

Прямая игла, постоянно поступающая кровь, жалобно хнычущая блондинка - сплошные раздражители. Проткнуть кожу, желательно на той же глубине проткнуть кожу с противоположной стороны раны, вывести иглу, протянуть нить, обрезать, скользкими от крови руками стянуть края раны, завязать крепкий узел, отступить сантиметр, повторить.

Такие манипуляции он проводил впервые, поэтому сильно волновался и тем не менее, чувствовал воодушевление. Пытаясь максимально аккуратно свести края раны ориентируясь на рисунок, техник напевал песню про кардинала Ришелье и госпожу Д' Эгильон. Это привело Лизу в ужас. Даже не смотря на шок, она ждала чего угодно, но только не песни.

В итоге, провозившись, около двадцати минут, Леонид всё же зашил рану и остановил кровь. После этого не слишком умело наложил повязку, знания не были подкреплены достаточной практикой. Затем пришла очередь бедра. Джинсы были стянуты сначала до колен, а потом и полностью. Оказалось, блондинка таила на себе множество сюрпризов размером со спичечный коробок или пачку сигарет.

– Раз, два...даже три, откуда на тебе столько татуировок?
– ответа не последовало.
– Потом расскажешь.

Промывание раны на ноге Лиза перенесла стоически. Забинтовав бедро, Леонид с облегчением выдохнул. Мероприятие по спасению блондинки можно было считать успешным.

Уже вечером, техник сидел у костра и периодически поглядывал на котелок с ухой. Запечённая на костре рыба до смерти надоела, и он решил изготовить ухи. В конце концов, не зря же он таскал с собой котелок почти три недели после того как закончилась крупа и чечевица. По правде говоря, это была не уха, а скорее обыкновенный рыбный бульон.

Всё той же иглой и той же нитью, он зашивал кое-как отстиранные и высушенные джинсы и рубашку. Техник орудовал иглой и нитью, вспоминая недавние события. За каких-то двадцать минут, не особо обращая внимания, насчитал аж шесть татуировок на ногах девушки, одну на боку ещё четыре на правом предплечье, одну на левом плече, одну на пояснице. Всего тринадцать штук. Сколько ещё татуировок скрывалось сейчас, оставалось великой загадкой, которую он, если попугаи его не угробят, обязательно решит. Сама Лиза лежала рядом на подстилке из веток, укрытая одеялом, бушлатом Леонида, и отобранной у Володи курткой. Лиза смотрела на бескрайнее звёздное небо спокойная и умиротворённая.

– Как самочувствие?
– поинтересовался хирург-дилетант.

– Спасибо, хорошо. Только болит всё.
– пожаловалась Лиза.
– И ногам холодно.

– Это из-за того, что река рядом. Главное, чтобы температура не подскочила сильно, но не должна. По-хорошему, надо бы тебе ещё антибиотик вколоть, вот только нет ничего. Будем надеяться всё обойдётся... Мне твой братан, категорически не нравится. Сидел и клювом щёлкал. Да и вообще... Он у тебя всегда такой был?

Техник посмотрел на Володю, тот сидел в десятке метров от них, и к костру подходить не собирался. День ото дня, он всё больше приходил к выводу, с парнем происходит что-то не то, но пока не определился, что именно.

– Не всегда. Только... Пожалуйста, простите его. Он просто был в шоке, - в очередной раз попыталась она выгородить Володю.
– , он всего лишь впечатлительный подросток.

– Понять и простить?
– она кивнула.
– Не выйдет. Это косяк, и он за это ответит.

– Я сама виновата. Не надо было отходить без вашего ведома.

– Оба виноваты! Я что, ещё и на горшок вас за ручку водить должен?

– Нет-нет, не должны...

– Просто имей ввиду, терпение моё не безгранично. Это касается вас обоих. Избавлюсь, глазом моргнуть не успеете...

Техник подумал, что Лизе плохо и без его поучений, поэтому решил сменить тему. Сколько бы не пытался, но придумать подходящую тему для разговора с девушкой двадцати лет он не смог. Странный парадокс. Их разделяли жалкие десять лет, но всё, что было близко ей, являлось чуждым ему. Техник мог легко найти тему для разговора с человеком сорока лет, пятидесяти и старше, но не с ней. Так он и сидел с иглой в руках, погрузившись в раздумья.

– Леонид?
– неожиданно для него, спросила Лиза.
– А вы?.. Вам не страшно было одному в лесу? Целых две недели в одиночку, в чужом мире.

– Нет. Этот мирок уже успел напугать меня так... Адреналин, да, а вот пугаться... Не получается, что ли пугаться. Это ты, блондинчик, боишься...
– Леонид осёкся.
– А ведь верно, - сделал он неожиданный вывод, - страх и испуг -- это разные вещи. Да, Синеглазая, только тебе и по секрету, скажу. В последнее время, я боюсь темноты... Походу готово.

Леонид подошёл к Лизе, помог подняться, отошёл к костру и вернулся с наскоро выструганной из подходящей деревяшки ложкой и котелком. Он просто забыл купить ложку перед тем как покинуть Митрофан-Дикост.

– Давай, Синеглазая. Надо поесть.

– Спасибо, в этот раз я действительно не хочу.
– отказалась Лиза.

Техник глубоко вздохнул.

– Рот открой.
– потребовал он.

Лиза предприняла попытку снова лечь, но не смогла, техник не позволил и продолжал удерживать в вертикальном положении. Котелок расположился на ногах, через прослойку в виде пончо грел колени. Не смотря на просьбы и возражения, чуть ли не насильно её начали кормить с ложечки, как ребёнка.

Удерживая девушку в вертикальном положении, он заметил ещё одну татуировку у основания шеи. К великому разочарованию, из-за скудного освещения и необходимости кормить блондинку, техник не смог разглядеть, что именно она собой представляла. Скормив ей около трети котелка, он сам съел треть, сходил за Володей. Пригнав его к костру и усадив на землю, вручил котелок и ложку. Леонид смотрел на подростка и никак не мог понять причину такого поведения. Юноша, не смотря, на кажущуюся апатичность ел уху так будто сам добыл рыбу и вообще ничего не произошло. Это выводило техника из себя. Той ночью ни он, ни Володя не сомкнули глаз.