Углерод
Шрифт:
– Никак, меня не допрашивали.
– А я и не удивлён. Ну хорошо...
Техник стряхнул уголёк в окно, но сам окурок положил на подоконник в ряд к остальным окуркам.
– Возьмём временной отрезок от входа в портал до того момента как мы встретились в кабинете.
– продолжил он.
– Ты вошла в портал и?..
– И проснулась в маленькой комнатке, то есть камере.
– невнятно ответила Лиза с набитым ртом.
– Потом пришёл доктор, осмотрел бок и ногу. Снял швы. Больно было и... Он очень грубо отозвался о том, как ты зашил рану. Сказал: руки ему оборвать надо. Мне довольно плохо было, не физически, соображалось как-то неправильно. Пришёл другой человек, расспросил о чём-то... Не помню. Потом раз в день выдавали таблетку, и через пару дней стало
Вспомнив про рекомендации, она отложила бутерброд и выудив из кармана маленький пузырёк, передала подошедшему Леониду. Как и следовало ожидать, этикетки не было.
– А как допрашивали, - сказала она, всё-таки дожёвывая бутерброд, - я вообще не помню.
– Очень интересно. А сколько, говоришь, дней ты в камере проторчала?
– Три.
– уверенно ответила Лиза
– Три?
– Да, три. А что не так?
– Защитная реакция значит, любопытно.
– озвучил свою догадку Леонид.
Он вернул девушке лекарство и улёгся на ближайшую к стене кровать. Бушлат послужил хоть и вонючим, но одеялом. Лёжа у холодной стены, техник закрыл глаза, суммируя всё то, что узнал за день.
– Ты это о чём, что было после того как мы прошли через портал?
– Ничего. Видимо ты, впечатлительная блондинка, - позёвывая ответил Леонид, - зависла на несколько дней, поэтому и утверждаешь, что провела в камере всего три дня, но судя по рассказанному, складывается впечатление, что значительно дольше. То есть минимум неделю. Собственно, неделю и провела, это даже не обсуждается. Наверное, под воздействием стресса ты потеряла контроль над собой -- вот такая неприятность и случилась. Но это только предположение, знаете ли, институтов мы не кончали.
– Может быть, мне это в голову не приходило. А что за Море усопших?
– спросила Лиза, толкнув его в ногу.
– Не спи. Даже для этого мира очень дикое название. Разве тебя это не волнует?
– Нет. Нас выкинуло рядом с городом, где местные попытались сделать мою голову квадратной. Мне и этого достаточно.
– А как хорошо день начинался...
– вздохнула она.
– И закончился неплохо. Поцелуй девицу, и день станет немного лучше, светлее что ли, до самого конца... Раньше всё было намного проще, а сейчас нас ждёт множество проблем. Самых разных.
– Так может ну его, этот брак?
– спросила Лиза - Зачем нам лишние проблемы?
– Ты опять за своё?
– Да, опять.
– Ну ладно, чёрт с ним.
– неожиданно согласился техник.
– Я тебя и без брака...потискаю, пересчитаю татуировки, облапаю, хотя и лапать-то нечего. Как думаешь, здесь можно купить лупу?
– Да ну тебя... То есть, можно за тебя не выходить?
– с надежной уточнила Маркова.
– Можно.
По коридору, подобно табуну лошадей пробежали дети и техник даже поморщился.
– Да уж, надо бы поторопиться. Завтра, моя синеглазая... Даже не знаю теперь, кто ты, как тебя обозвать. Завтра нам предстоит вкусить плоды взрослой жизни.
– Ты же говорил...только что говорил, что можно за тебя не выходить!
– крикнула Лиза, вскочив с кровати.
– Нельзя же так!
– На работу мы устроимся, на работу!
– возопил техник.
– Я каким-нибудь слесарем, а ты дворником...
Ржавчина на металлической пластине нисколько не умаляла её ценности. Умелые руки могли найти ей тысячи способов применения, а, казалось бы, копеечная стоимость, возрастала в миллиарды раз, просто потому что она, оказалась в нужный момент и в нужных руках.
Это может показаться странным и даже противоречивым, но техник всегда был очень сентиментален и использовал подарки по прямому назначению, не позволяя пылиться в ящике стола или на полке. Вот и сейчас, дорогой сердцу предмет выручал в прямом смысле слова. Стоя на коленях, Леонид
колол пластиной слежавшуюся землю, таким образом пытаясь хотя бы немного упростить себе задачу. Леонид копал. Вернее, пытался копать, имея в наличии лишь руки да пластину. Разрыхлив землю, он ладонями выгребал грунт из ямы и всё повторялось вновь. Пластина - руки, пластина - руки...По сути детская возня в песочнице, вскоре превратилась в каторжный труд. Кисти рук и плечевые суставы ныли, а небесное светило, грозило спровоцировать тепловой удар. Ему было тяжело, но он упорно продолжал копать. Осилив примерно полуметровую яму, техник с укором посмотрел на зрителей, все трое стояли перед ним, но так и остались безучастными. Девчонка стояла чуть правее и улыбаясь, мялась с ноги на ногу. Уголёк наоборот, сидел напротив Лизы, смотрел на техника с неподдельным интересом. Страж, почему-то серый, во всём своём величии стоял напротив самого техника, на почтительно расстоянии, сомкнув щиты в оборонительной позиции. Леонид нащупал в кармане портсигар. Знакомая папироса была зажата в зубах, и он принялся искать по карманам зажигалку или спички.
– Лёня, ты должен копать.
Голос девчонки не соответствовал виду, он дрожал и звучал скорее подавленным. Техник поднял голову, с недоумением взглянув не неё. Всё так же улыбаясь, она продолжала скучать. Решив, что просто послышалось, он продолжил поиски источника огня в карманах.
– Лёня, ты должен копать.
– опять повторила она.
Леонид снова уставился на неё и уже хотел было отругать нахальную малолетку...
– Лёня, ты должен копать.
В этот раз он сообразил, что слова прозвучали слева. Уголёк поднялся на ноги, принялся "скучать" зеркально копируя девчонку. Минуту спустя это ему надоело, Уголёк уставился на дно ямы и голосом Лизы посоветовал копать. Леонид всё-таки нашёл спички и прикурил папиросу.
– А зачем?
– интересовался Леонид.
Он не был против того, чтобы копать, но хотел знать причину, по которой должен это делать.
– Это нужно ему.
– задорно ответила Лиза и показала рукой на стоящего поодаль Стража.
Техник пригляделся к исполину. Тот услужливо разомкнул щиты, продолжая безмолвствовать. Только тогда удалось разглядеть, что корпус был измазан кровавыми разводами, а в одном из сочленений ноги и корпуса застрял человеческий труп, оставив на выше кровавый след. Леонид открыл рот, чтобы задать вопрос о Страже, но слова застряли в горле. О корпус универсальной роботизированной платформы ударился человек и подобно кукле, сполз вниз, измазав кровью. В одно мгновение, окружающий мир расцвёл мириадами тел и невыносимой вонью. Леонид копал яму посреди Моря усопших, в окружении нелепой компании, непонятно зачем.
– Это могила...для меня?
– показывая пальцем на яму, спросил он сразу у обоих.
– Ну, как бы...я туда не хочу!
– Это не могила, это не может быть могилой, ты должен копать.
– одновременно ответили Уголёк и Лиза.
Ответ привёл техника в ужас. Одни и те же слова, произнесённые одним голосом, но с разной интонацией и настроем, деморализовали его. Леонид выбросил папиросу, которой ни разу не затянулся и взяв пластину в руки, в очередной раз вогнал в землю.
Земля содрогнулась, на Море усопших упала густая тень. За спиной появилось что-то огромное и чёрное. Понадобилось некоторое время, чтобы понять, за спиной находится совсем не стена или здание. Над ним возвышался титанических размеров чёрный корабль. Спрашивать что-то или изумляться не имело смысла. Он снова вогнал пластину в землю. Кусок металла, почти не встретил сопротивления, что-то чавкнуло. Техник вытащил пластину из земли как пробку и на дне ямы быстро образовалась лужица чёрной жижи. Он взглянул на компаньонов, ожидая дальнейших указаний, но оба проигнорировали его, предпочитая смотреть на яму. Уровень чёрной жижи поднимался всё быстрее и быстрее. Вскоре она вышла за края ямы и тогда техник встал, чтобы не замочить колени. Жижа достигла щиколоток, а несколько секунд спустя, он стоял в ней по колено. Трупы исчезли, и теперь равнина напоминала бескрайний обсидиановый пол, подёрнутый лёгкой рябью.