Угли "Embers"
Шрифт:
Амая.
«Ты не смеешь оскорблять мою учительницу, маленькая девочка. Ни сейчас. Ни когда-либо».
Огонь и лёд. Они не воевали внутри него, а сплелись вместе, ярость и ненависть отгоняли друг друга, пока он не почувствовал себя почти… спокойным.
«Глаз шторма».
Начальные движения покорения огня были очевидными. Покорение воды… заключалось в нахождении тихого баланса и выжидании. И он мог ждать, понял Зуко с мрачным весельем. Потому что Катара ждала от него взрыва, а не…
— Ты маленькая тупая дура, — зло сказал Айро, от которого валил жар, как от костра. — Целительница Амая — отважная
— Ты любишь её! — прошептала Катара, побелев, как древесина клёнососны. Потом вспыхнула, потемнев, как железный кедр. — Ты касался её! Как ты мог? Как она могла? Ты же покоритель огня, ты убийца… и она позволила тебе прикасаться к себе!
Их осудили. Зуко слышал это в возгласах отвращения и криках ярости. Одних этих слов было достаточно, чтобы разжечь толпу, даже без смертоносной волны «ненавижу, ненавижу их, ненавижу их всех до единого…»
И он знал эту ненависть. О, Агни, он знал её до мозга костей.
«Её нет. Её нет из-за меня, это моя вина, мама, мамочка!..»
— Хватит!
Зуко свернул огонь в шар и бросил, даже несмотря на то, что никогда раньше не пользовался этой формой в битве. Не с огнем. Теперь он знал разницу между элементами, знал, как смягчить движение пламени или сделать воду резче, как переключаться…
Катара вскрикнула, когда огненная сеть прижала её, накрепко спутав её руки и ноги своей пылающей силой. Ненависть словно ножом отрезало, оставив позади только истекающую кровью тишину.
«Из этого ты не освободишься».
— Всё дело в тебе, так? — прошипел Зуко. Он игнорировал выражения шока, ярости и угрозу насилия. Сейчас была важна только покорительница воды и огонь, который не обжигал её. Пока. — Забудем об Аватаре. Забудем о твоем племени. Есть только ты и твоя боль. Ты потеряла свою маму. И это открыло в тебе такую широкую, глубокую и темную дыру… что ты висишь на кончиках пальцев, а то, что внизу, настолько ужасно и так полно ненависти, что просто не может быть тобой. Поэтому виноват кто-то другой. Это чей-то ещё монстр. И ты ненавидишь его. Это несправедливо. Это не ты. И ты заставишь весь мир расплатиться за то, что он поселил этого монстра внутри тебя. Ты заставишь его истекать кровью. Заставишь его сгореть.
Катара втянула воздух, её лицо было полно гнева и отрицания. Зуко дернул огонь, выдавив из неё воздух писком.
— Ты сгораешь внутри, — продолжил Зуко, по-прежнему охваченный всё той же ледяной яростью. — Иногда ты не можешь есть. Иногда ты не можешь спать. Потому что за опущенными веками тебя поджидают кошмары… и единственный способ избавиться от них — отдать их другому. Заставить нас почувствовать твою боль. Чтобы отомстить. — Его усмешка вышла холодной и горькой. — Знаешь что, Катара? Ты её получишь.
Синие глаза распахнулись. Она испуганно ахнула.
— Видишь ли, ты сделала именно то, что обещала, — голос Зуко резал, как ледяной нож. — Ты не дала мне поймать Аанга. Не
дала мне восстановить мою честь. Я потерпел неудачу. У меня кончилось время. И теперь… теперь Азулу утвердят как наследницу Хозяина Огня. Кронпринцесса. Это всё, к чему она когда-либо стремилась. И когда мой отец умрет — и кто знает? Она может ему помочь — Мудрецы Огня коронуют её как Хозяина Огня. У них не будет выбора. — Он вдохнул, удерживая свой темперамент как воздушного змея на ветру. — Но Великие Имена… Некоторые из них поймут, что она такое на самом деле. Они не смогут отдать ей свою верность. Они переживают за своих людей. И это их уничтожит. Азула непременно получит власть над Народом Огня, даже если ей придется ради этого перебить половину из нас. Меньшего она не потерпит. — Ещё один вдох. Странно, он был готов поклясться, что его должно было бы трясти. — Мои люди умрут. Они будут умирать тысячами. Улицы будут красными от крови. И тогда, тогда вы придете за нами. Племена Воды и Царство Земли. Ведь мы это заслужили. Мы убили Воздушных Кочевников. Мы безжалостно обращались с другими народами. Мы убили твою маму.«Я не буду плакать. Я не буду кричать».
— Мы умрем, — сказал Зуко голосом тихим и горьким, как воздух зимнего рассвета. — Мы будем умирать долго, но мы умрем. И тела будут гнить на улицах, где никто не устроит им погребальный костер, и реки будут красными от крови, и всё, что ты сможешь покорять — это алые, пахнущие медью кошмары. — Он медленно покачал головой. — И тебе не придется даже пальцем шевелить, Катара. Тебе нужно просто… подождать. — Он погасил огонь, удерживая её одним только взглядом. — Ты получишь свою месть. Всю месть, что только есть в мире. И, надеюсь, ты ей подавишься.
Он снова воспринимал мир вокруг. Зуко видел настороженную бдительность дяди, дрожащего между Тоф и Соккой Аанга, наполняющийся ужасом взгляд Хакоды…
«Не я. Он смотрит не на меня».
Не отрывая глаз от дочери, Хакода медленно качал головой, не желая верить.
«О, он не знал. — Зуко горько улыбнулся. — Добро пожаловать в мой мир».
Но он ещё не закончил. Не после того, что сказала Катара. Не тогда, когда его люди всё ещё стояли на берегу, ожидая неприятностей, но не готовые к тому, как стремительно все кувырком рухнет в логово Ко.
Зуко выпрямился в полный рост, обернувшись в придворные манеры, как в броню.
— Вождь Хакода, — формально обратился он. — Поскольку ваша дочь настаивает, что я действую от имени моего отца, я должен принять тот факт, что она действует от вашего имени. Она объявила перемирие между нами оконченным. Я знаю, как военная необходимость требует от вас поступить с моими людьми. Но мы пришли с миром и не хотели причинить вам вред. Я прошу, чтобы нам позволили удалиться точно так же, с миром.
— А если нет? — нейтральным голосом спросил Хакода.
Зуко усмехнулся, чувствуя, как огонь лижет его человеческую оболочку, яростно желая защищать… и убивать. А залив был так притягательно близок…
— Тогда я сожгу ваши корабли до ватерлинии и не остановлюсь, пока мои люди не будут в безопасности. Или вы не умрете. — Он даже не взглянул на Катару. — Ваша дочь считает меня возрожденным Созином. Мне не хотелось бы её разочаровывать.
— Не надо, — выкрикнул Аанг. — Ты же не такой. Ты спасаешь людей. Ты не можешь так поступить!