Угли "Embers"
Шрифт:
Аанг ахнул. Посмотрел через изрытый огнем пляж, решительно поднял руку… И зашипел от боли, с трудом удерживаясь от слез, пока Катара обнимала его.
— Все эти люди…
— Сами напросились, — мрачно закончил Хакода. — Я знаю, что это не в обычае у твоего народа, Аанг, но мы заключили перемирие с принцем, и он благородно поддерживал его. Он до сих пор поддерживает его. Мы не раз видели, как бьют те огненные шары. Если бы на корабле хотели ударить по нам, они бы уже это сделали… — голос вождя затих. — Выглядит погано, да?
— А… да, — выдавил Сокка. — Определенно погано.
— Что? — с нетерпением
— Зуко… смотрит в нашу сторону, — всё ещё дрожащим голосом сказал Сокка.
— Ну? И что?
— … Он усмехается.
О. О, мать честная. Тоф улыбнулась улыбкой леопардовой акулы.
— Продолжай говорить, Сокка. Я хочу услышать всё…
Сперва она услышала рёв. Треск и шипение, словно кто-то вылил воду в раскаленное масло… Щекой почувствовала странный, изменивший направление, затягивающий ветер и поняла, что именно задумал Зуко.
— О, черт, — прошептал Сокка.
Горящее масло, вскипающая соленая вода — запах ударил в нос Тоф вместе с ревом ветра. Не бриз и не один из воздушных залпов Аанга. Воздух был просто невинным зрителем, с криком затянутым в кружащую воду для того, чтобы питать огонь, обернутый вокруг подобно шипастой ленте.
«Как бур».
Тоф почувствовала, как он вгрызся в камень, окружающий «Сузуран», рыча как тигродилл, у которого выдался очень плохой день. Камень не сломался, он разлетелся в пыль, опадая в воду обгорелыми осколками слишком быстро, чтобы ошеломленные армейские покорители земли смогли отреагировать.
Рёв двигателей, толчок, и она почувствовала, как «Сузуран» рывком вырвался на свободу.
Катара тряслась, как лист.
— Он… как… это не мог быть Зуко!
— Живчик тренировался, — прямо заявила Тоф, её сердце продолжало бешено колотиться. Она стояла напряженная и готовая поднять земляной щит по первому сигналу с берега, свидетельствующему о приближающейся волне.
«Не делай этого, Живчик. Я знаю, что ты в бешенстве. Я знаю, что тебе больно. Я знаю, что дядя говорил, что драконы — хищники… а летучие мышеволки никогда не отпускают добычу. Никогда.
Но вы тоже люди, Живчик. Ты можешь. Я знаю, что ты можешь…»
Ветер взвыл и умер.
— Он… бур развалился, — в шоке произнес Сокка. — Он развеял его… Стой, что Айро… — Ложись!
Бато и Хакода прижали их всех к земле.
Тоф почти не слышала треска. Хотя она почувствовала покалывание волос на затылке и унюхала запах озона…
Молния ударила, как рухнувшая гора.
Со звоном в ушах Тоф прижала открытые ладони к песку. Сглотнула, почувствовав стекло там, где раньше в центре армии был пляж, и в самой его середине…
— Генерал Ганг пал!
***
«Готово».
Айро вздохнул и опустил руки. Смерть Ганга не принесла ему радости. Не принесла радости… но дала определенное мрачное удовлетворение.
«Ты пытался убить моего племянника, да? Я так не думаю».
С точки зрения тактики смерть этого человека была им на руку. Отвага и смекалка Зуко освободили их, но генерал Ганг ещё мог собраться с силами и снова запереть их. И Ганг непременно попытался бы из отчаяния, потому как Ганг не был дураком. Он мог ненавидеть Народ Огня всеми фибрами души, но он понимал, что происходило на его глазах. И какую угрозу это создаст для
его народа.Земля — это стабильность и традиции. Царство Земли сторонилось изменений, пусть даже и к лучшему. Но это не значило, что они не признавали их… И наиболее сообразительные из их офицеров знали, что гибкость и инновации на поле боя делали силы Народа Огня куда более смертоносными, чем их огонь.
Исцеление. Горячая вода. Раскаленный песок. А теперь обернутый огнем водяной смерч, способный раскалывать камень. Зуко ясно показал, что умеет покорять так, как не умел ни один из ранее виденных генералом Гангом покорителей огня.
Если бы Ганг захватил их, никого с корабля не оставили бы в живых.
Но армии Царства Земли переняли уважение к традициям своего народа. Особенно уважение к должности и благородству происхождения. Отрежь голову, и, подобно скорпионогадюке, оставшееся тело будет бессильно извиваться.
— Дядя…
— Нельзя было позволить им преследовать нас дальше, — вздохнул Айро. — И ты знаешь, что они не остановились бы.
— …Я знаю.
При этом, Зуко выглядел совершенно несчастным. «У него твое сердце, Урса. Мягкое, несмотря на всю его ярость. Агни, пусть он сохранит его».
— Он знал, что у нас перемирие, и, судя по скорости его атаки, он, скорее всего, знал, на кого нападает, — произнес Айро достаточно громко для того, чтобы услышал весь экипаж. — Значит, он намеренно напал на двух представителей рода Созина. — Он пожал плечами. — Если дурак хочет покончить с собой, иногда только и остается, что удовлетворить его желание.
Это вызвало улыбки у команды. Но Зуко сглотнул и отвел глаза.
— Ты же ушел на покой. Тебе нравилось на пенсии.
— Никто безнаказанно не причинит вред одному из моего клана, — ровно ответил Айро. — Я надеялся, что исцеление не раззадорит их… но не учел присутствия среди них Шу. Наверное, она рассказала, как ты замаскировал его. Покорение горячей воды… — он вздохнул. — Думаю, это всё решило.
Зуко побледнел. Тэруко, не слишком прячась, одарила генерала сердитым взглядом. Айро моргнул, подумал над сказанным и постарался подавить вздох.
— Они всё равно пришли бы за нами. Азула слишком широко распространила тот проклятый розыскной плакат…
— Ненавижу действовать, как он.
А-а. Теперь он видел дрожь в пальцах, спрятанных под успокоительными влажными черными перьями. Вряд ли случившееся было приятно тому, кто так старался закончить дело миром.
— Неправда, — возразил Айро. — Мой брат никогда не стал бы рассматривать возможность уйти без кровопролития. — Что в очередной раз свидетельствовало о глупости Озая. — Идем. Надо осмотреть наших раненых.
Зуко снова слегка вздрогнул. Сделал глубокий вдох и выпрямился.
— Лейтенант, кому хуже всех?
***
— Как вы могли позволить им уйти?!
Потрясенный, оцепеневший и злой, Сокка стоял в нескольких шагах от того места, где его папа общался с полковником Мохэ, и пытался осмыслить утренние события.
«Айро убил генерала. Но он всегда был таким… и то, что Зуко сказал Катаре… сжечь весь наш флот? Джао безусловно сделал бы это, но Зуко не…»
Сокка опустил голову и принялся дышать. И постарался истерически не рассмеяться, когда вспомнил, чьему совету он следует.