Угловые

— Чего ты ревешь-то по мальченк, дура! — крикнулъ на нее Михайло. — Вдь не покойникъ онъ, еще найдется. Погоди… Коли въ участк — приведутъ.

— Да какъ-же… Въ участк… Съ арестантами… Бдный, несчастный… попался… — продолжала плакать Марья.

— Ну, попался, такъ попался. Эка важность, что въ участк! Въ участк теперь не дерутъ.

— Не дерутъ, а другіе арестанты отколотить мальчишку минутъ.

— Эка важность! Сахарный онъ у тебя, что-ли? Вотъ разв что собранныя деньги отнимутъ.

Но Марья не унималась и продолжала плакать. Она была плохая мать вообще, но сегодня чувство материнства сказалось въ ней. Къ тому-же она знала, что и причиной его ареста — она. Самъ Васютка неохотно ходилъ продавать счастье, но она сама посылала его. Это была одна изъ статей дохода ея.

Марья хотла не думать о Васютк, забыть его, выпить также вмст съ Михайлой рюмочку и закусить солененькимъ, она нсколько разъ порывалась это сдлать. Предлагалъ ей и Михаила, поддразнивая рюмкой, но на подоконник лежала христославческая рождественская звзда изъ цвтной бумаги, которую клеилъ Васютка къ Рождеству и не окончилъ, еще, всякій разъ напоминала ей о Васютк и не давала ей его забыть. Марья нсколько разъ протягивала руку къ рюмк, но, взглянувъ на звзду, отнимала руку.

А изъ сосдней комнаты слышалось ликованье:

— Смотрите, смотрите! Охлябих-то отъ генеральши пять фунтовъ сахару, полфунта чаю и фунтъ кофею по публикаціи принесли! Ну, Охлябиха! Да ты теперь сама генеральша!

Посл полудня дворникъ привелъ заплаканнаго Васютку и сдалъ его матери. Васютка дйствительно былъ взятъ на мосту при продаж «счастья» и ночевалъ въ полицейскомъ участк. Марья бросилась къ Васютк и стала его цловать.

— сть хочешь, несчастненькій? Не пивши, не вши? — спрашивала она его. — Сейчасъ я кофейку для тебя сварю, голубчикъ.

— Ну, чего ты ревла, какъ по покойник? — сказалъ Михайло. — Вдь вотъ нашелся-же мальчишка. Выпей, дура, водки-то на радостяхъ, — предлагалъ онъ Марь.

И Марья выпила.

1903