Угнетатель 2

Чего греха таить, Жан ни разу не разочаровался в своём сюзерене, даже когда потел на тренировках или был безжалостно избиваем на них же — это нормально, без мученья нет ученья. Но всегда Жан точно знал, что вот такой вольницы во всем остальном, включая панибратские отношения с рыцарем, ни у кого из оруженосцев в служении нет. Ни у кого, кроме Жана. Да что там, порой судьба оруженосца жалка до уныния, иногда требования рыцаря граничат с унижением… Жоржу, не взирая на молодой возраст рыцаря или благодаря ему, было плевать на многие внешние проявления послушания. Зато за невыполнение указаний и команд он дрючил — смешное и верное словечко из лексикона рыцаря — дрючил жестко.

Отношения к аспектам рыцарской чести у сюзерена тоже было лёгкое, мол рыцарь и только он сам вправе определять, что может считаться умалением его чести. И до тех пор, пока суд рыцарской чести не заклеймил какое-то действие как неподобающее, никто не вправе обвинить в этом рыцаря. Очень удобно, с одной стороны, но в то же время очень верно, если разобраться. Ведь только ты понимаешь, какими резонами руководствуешься, только ты принимаешь на свою совесть груз ответственности за решения и поступки. Как говорил Жорж во время одной из бесед, грош цена рыцарю, который исполняет букву кодекса чести, но не вникает в суть. Если, спасая даму, благородный человек бросил на смерть кучу невинных детишек, то может он и не так благороден? А если детишки из простолюдинов? А если дама громко портит воздух?

Непросто в учении. Толи дело война! И тут к Жоржу только одна претензия — не взял на одну из ночных вылазок под предлогом того, что Жан не умеет бесшумно двигаться. Оруженосец уже знал, куда следует засовывать фразы типа «настоящий воин никого не таится», поэтому аргументированно отстоять своё участие в той вылазке не смог. Но все остальные авантюры проходили с его участием. Да что там, Жорж даже своих малолетних сестер порой брал на войну. Его не смущало, что они могут погибнуть, что не дело дамы воевать… все знают легенды про дев-воительниц, никто ни словом персонажей не осудил? Вот и сестры его из такой породы, только вякните что-то плохое, разом зубы проглотите. И все понимали — проглотят.

И вот сейчас Жан ехал по улицам Старграда в дом своего наставника весь такой модно одетый с блестящим сюзереном с приема у короля. Кстати, да! На приеме впервые мажордом объявил собственный титул Жана, пусть ему всего пятнадцать, но это вам не «граф Антуан дер Брубек с семьёй», это «барон Жан дер Брубек»! Совсем другой статус, взрослый. Вот только бы не накосячить, как выражается Жорж, то есть не сделать косо там, где надлежит действовать прямо. А порой так и подмывает вызвать на дуэль какого-нибудь нагло смотрящего субчика или напомнить зарвавшейся черни из купцов, что деньги на самом деле ничего не решают, если нет чести. Ага, и получишь таких люлей от рыцаря, что спать будет больно, не то что сидеть. В этом он строг. Говорит, если разменивать честь по мелочи как гросс на ярмарке, то она быстро в белку превратится.

Несколько характерных глуховатых и одновременно лязгающих щелчков вымели все мысли из головы. Выстрелы из арбалетов ни с чем не спутать! К падающему под копыта Жоржу с разных сторон полутемной улицы метнулись тени. Вбитые в Жана новые рефлексы буквально заставили его «бросить» магию иссушения в одного и тут же во второго, бегущих по правой стороне улицы, благо рыцарь упал вправо. В это же время из-за спины рванулись вперед «слуги» виконта, отрезающие своими лошадьми тело хозяина от атак. Все переволновались, будь их сюзерен жив, он бы не одобрил такого отношения к «материалу». Нападавшие, которых оказалось четверо были изрублены в куски в считанные секунды. «Кого теперь допрашивать?» — сам себя спросил Жан, сам себе удивляясь. Наставник вбил в него не только боевые рефлексы, но и порядок действий в боевых ситуациях:

— Ты по левой стороне, ты по правой, хватайте всех подозрительных тащите сюда. Я прикрою виконта!

— Сделаем, ваша милость!

Была надежда прихватить кого-то живого, но она не оправдалась, сообщники убийц, если они были, сбежали, оставив своих дружков. Да и то, на улицах Старграда нет трущоб и каких-то нор, кроме действующих сливов в канализационные тоннели. И совсем уж откровенных разбойников в эту часть города не пускают. Если кто и мог на такое решиться в аристократическом районе, то только цивильные высокооплачиваемые наёмники, умеющие притворяться обычными гражданами или даже благородными господами. Говорят даже, что среди наёмников изредка попадаются опустившиеся аристократы. Врут небось.

Пока бойцы не оставили своих попыток найти причастных к покушению, Жан взялся осмотреть своего наставника на предмет необходимости оказывать какую-то помощь. Хотя в голове сидело иное — четыре арбалета в упор по бездоспешному не оставляют шанса. Оттащенное от копыт приученного к заварухам и крови коня тело внезапно застонало. Ого, Жорж еще жив! Понимая свой уровень лекарского мастерства, то есть его полное отсутствие, оруженосец сделал единственное, что пришло в его голову — позвал бойцов. Парни бывалые, может подскажут что.

— Чего кричал, вашество? Нашел кого?

— У меня тоже глухо!

— Погодите вы, Жорж живой, стонет!

— Вот как! Крови много? Он учил, прежде всего надо кровь остановить, у нас при седлах аптечки, там корпия, бинты. Мы мигом!

Абсолютно не растерявшись, бойцы тут же посреди улицы бросились разоблачать виконта, искать дыры в его теле, затыкать раны тампонами, как их называет Жорж. Кровившая рана оказалась одна — на щеке, её и замотали. Больше в темноте никаких ран не нашли, зато нашли три застрявших в одежде арбалетных болта. Их забрали с собой, положив в седельную сумку, а самого Жоржа пристроили между связанных ремнями стремян и повезли странным семенящим шагом домой.

Один из охранников галопом помчался к особняку организовывать встречу и вызов лекаря, так что к моменту прибытия процессии с раненым, его встречали светом и толпой челяди. Будь Жорж в сознании, ему бы наверняка понравилось, как переживала за него вся дворня. Немного погодя примчался и маг-целитель, тот же, какой лечил его от похмелья. Он сильно удивился, что пациент лежал не в своей постели, а на кухонном столе:

— Что за новость? Вы почему его сюда положили?

— Нас так хозяин учил. Кухня — самое чистое место, здесь много света, воды, а на столе удобно производить операции, перевязки, шить раны. И от крови легче потом стол отскоблить. В опочивальне же и невидимая грязь, и всё кровью и дерьмом загадить можно так, что только выкидывать дорогое имущество, что ковры, что постельное бельё.

— Ну ничего себе у вашего виконта челядь образованная! А ведь всё верно сказано. Правда мне такое раньше в голову не приходило почему-то.

— А еще хозяин велит раны всегда обмывать спиритус вини, жжется сильно, но потом заживает быстрее. Он сказал, спирт очищает раны от этой самой невидимой грязи. Хотя, если грязь невидимая, то какая же это грязь? Грязь, когда кусками от кожи отваливается.

— Молчи, идиот! Ваш хозяин, я смотрю, в лекарском деле разбирается. А вы как были неучи, так и есть, только слова умные повторяете. Что с ним, кто сможет рассказать? Барон, вы видели, что произошло?

— Да. По Дер Присту Крушителю выстрелили с близкого расстояния из четырех арбалетов.

После этих слов кто-то на кухне громко ойкнул. Целитель опомнился, оглядел кругом творящийся бедлам.

— Лишние все вон из помещения! — но лишним себя никто не счел. Пришлось показывать пальцем на рожи, сочтенные лишними. Оставили кухарку, Далию, Жана и на всякий случай одного из бойцов как грубую физическую силу.

— Срезайте с виконта одежду, мне надо тщательно осмотреть тело.

— Сорочка не срезается, проще снять.