Угроза эволюции

Проскользнула шальная мысль: не сюда ли готовили пацана, на которого хотели подсадить м1-шершня в ту ночь, когда я впервые встретил Виву? Ещё один ребёнок, и у этого урода были бы сегодня тридцать три лир — потолок, про который нам рассказывали замешанные в проекте "Буддхи". Вот тогда нам бы точно полный п…

Инсектант явно почувствовал своё ослабление и заметался. Сообразил, что в опасности его подконтрольные. Главное было не дать побежать за Арахом. Я вновь стал давить его атакующей волной, заставляя отвлечься. Тут же убедился, что и двадцать пять лир за глаза хватит, чтобы как следует мне навалять. Пропустил удар и улетел туда, где лежала Вива. Потряс головой, поднял ствол и выпустил последние пули. Не попал, конечно, но отвлёк.

Псиэм Араха донёс до меня волны наполовину детского, наполовину насекомого ужаса. Тёмный коридор, быстрый топот ног, хриплое дыхание. Чёрный паук настигает. Ментальный отпечаток м1-шершня пытается атаковать преследователя, но ограничен возможностями слабого тела носителя. Пара увёрток, прыжков. Жалобный крик, боль, агония.

Лир инсектанта упало до двадцати одного. Он зарычал в бессильной ярости. Псиэм выдал нотки страха человека, тут же погашенные боевым азартом шершня. Но движения и реакции замедлились. Урод понял, что теперь расклад сил не в его пользу, пусть мы и ранены. Наша с альсеидой совокупная мощь уверенно перевешивала. Поэтому мужик сделал самое разумное — бросился бежать по коридору, понимая, что преследовать его Вива не сможет. Следом кинулся только я. Превозмогая боль и слабость от кровопотери, постарался нагнать как можно скорее. Послал призыв Араху.

Инсектант почувствовал ловушку, заметался. Но из-за угла ему навстречу вылетела чёрно-зелёная молния. Уклонился! Хелицеры прорезали щёку и ухо. Мужчина взвыл и попытался отбросить паука. Я ударил по ногам. Благо, две мои пули заставили его сильно хромать. Не выдержал, уродец, упал. Арах, хитро извернувшись и пропустив мимо волну рефлекторного псиэм-удара, заскочил на него и погрузил острые хелицеры в податливую плоть. Истошный вопль. Инсектант схватился за вспоротый пауком живот.

Я, подумав о том, что этот ублюдок сделал с Вивой, нанёс четыре мощных удара, начисто сбивших его защиту. Арах продолжил кромсать тело человека, наслаждаясь агонией шершня в его разуме. Я добил псиэм-выпадами падшую сволочь, а потом перехватил "Очиститель" за ствол и тяжёлой рукоятью размозжил голову сокрушительными ударами в висок. Заставил себя коснуться залитого кровью затылка и снять посмертный слепок псиэма — пригодится аналитикам. Плюнул в мёртвые глаза и с трудом поднялся на ноги, сипло дыша.

— Ты молодец, Арах, — пробормотал еле слышно, хромая к лаборатории, где осталась Вива. — Жаль мелких. Но они уже не люди.

Псиэм паука выдал противоречивые смыслы. Он вскочил на руку. Я почувствовал прилив сил — симбионт стремился поделиться всем, чем мог.

— Вива! — наконец, добравшись, я рухнул на колени возле распластавшейся на полу девушки, аккуратно приподнял её голову.

— Сиор, — еле слышно прошептали посиневшие губы. — Я… тебе хочу ска… я тебя…

Вива замолчала, глаза закрылись.

— Знаю, чувствую, — ответил я тихо.

Мозг всё ещё работал на форсаже. Здесь лаборатория, где имеют дело с кровью и живыми подопытными, так? Значит, можно найти и средства, чтобы остановить кровотечение.

— Арах, побудь с ней!

Паук, невзирая на боль, перетёк на руку Вивы, поддерживая альсеиду собственной силой.

Оглядевшись, я кинулся к шкафчикам-холодильникам в поисках препаратов. Адреналин пылал в крови, и своей боли я пока толком не чувствовал. Все мысли занимал вопрос, как спасти Виву, чей псиэм мерцал на грани затухания.

Драгоценных десять минут ушло на то, чтобы обнаружить запечатанные криопакеты с мощным гелем, которым можно было залепить раны. Сгрёб в охапку штук пятнадцать и похромал обратно туда, где истекала кровью моя альсеида. Та, кто была мне невероятно дорога.

Добравшись, вновь упал на колени, рассыпал по полу пакетики. В глазах начинало темнеть. Понял, что своя кровопотеря может помешать всему. Разорвал пару пакетов, сказал:

— Арах, залепи мне спину.

Паук мгновенно начал перетаскивать густой гель на рану, я почувствовал щекотание его конечностей сквозь прореху лорики. Из руки тоже текло, но на это было плевать — один шлепок желтоватого препарата решил проблему.

Я быстро занялся девушкой, надорвав края разрезанной ударом и залитой кровью одежды. Гель обладал отличными свойствами, быстро залепляя даже активно кровоточащие обширные раны. Застывая, обеспечивал надёжную фиксацию.

Одновременно я контролировал псиэм Вивы, стараясь максимально поддержать своим. Закончив с моей спиной, Арах тоже присоединился, вновь уцепившись за тонкие пальцы девушки. Несмотря на огромную силу, альсеида сейчас казалась невероятно хрупкой. Её жизнь висела на тонком волоске. Я спешил как мог. И вскоре понял, что кровь почти удалось остановить. Вива едва дышала. Да и я сам вдыхал через раз.

Видел, как на полу смешиваются струйки крови, натекшие из наших ран. И в голову пришла мысль, что можно и нужно разрешить сомнения, не дающие обоим покоя. Повинуясь мгновенному импульсу, я схватил одну из уцелевших пробирок для забора образцов и набрал в неё кровь альсеиды. Пусть потом негодует и проклинает меня за своевольность, но я сделаю тест и выясню, состоим ли мы в родстве. Жить дальше со своими чувствами, думая, что можешь испытывать их к сестре, невыносимо.

Предстоял обратный путь к заблокированной двери. Я немного отдышался, собрался с силами и бережно поднял девушку с пола. Взяв её на руки поудобнее, шагнул к выходу из лабораторного зала. Тут же понял, что это будет нелёгкий путь — схватка меня полностью вымотала. Ноги дрожали, в голове шумело. Главное было не вырубиться. Я-то потом приду в себя, а вот для Вивы промедление будет смертельным. Мы находились в "золотом часе", в течение которого умирающую необходимо доставить в клинику.

Сосредоточившись на своём дыхании, я начал мысленно произносить новую формулу диагностики и гармонизации псиэма, подобранную индивидуально для меня. Как всегда, привязал её к форме стихотворения, сквозь века пришедшего к нам с Земли.

Мы всюду. Мы нигде. Идём,

И зимний ветер нам навстречу.

В церквах и в сумерках и днём

Поёт и задувает свечи.

Чувство ответственности за жизнь близкого человека держало меня на ногах, толкало вперёд. Шаг за шагом по тёмному коридору я приближался к двери, блокирующая автоматика которой, по моим подсчётам, уже должна была перезарядиться. В голову пришли мысли, как там Марио и остальные — добили ли всех шершней? Арах тихо пульсировал на руке, поток его сил поддерживал меня. Я шёл как в кровавом тумане и мысленно проговаривал:

И часто кажется — вдали,

У тёмных стен, у поворота,

Где мы пропели и прошли,

Еще поет и ходит Кто-то.

Вот, наконец, и дверь. С другой стороны доносился глухой шум. Взгляд на маленькое табло подтвердил: тридцать минут истекли, можно открывать. Только придётся очень быстро протиснуться с драгоценной ношей на руках. Я немного постоял, собираясь с силами. Потом, резко выдохнув, псиэм-волной подал команду на панель, работающую лишь по эту сторону. Тяжеленная створка медленно пошла в сторону.

Как можно быстрее проскочил с Вивой на руках в открывшийся проём. Увидел настороженные взгляды бойцов в щелях шлемов лорик. Следом — обрадованные возгласы и псиэм-сигналы. Потом — удивление при виде бесчувственной альсеиды у меня на руках. Конечно, все ликторы уловили сейчас её лир, ведь маскировку Вива поддерживать не могла.

Бойцы попытались помочь, взять из моих рук девушку. Но я лишь покачал головой, стиснув зубы. Не хватало, чтобы кто-то, не разобравшись, добил её как врага. Знал, что должен донести сам.