Уходим в море

– О чём ты говоришь?
– поднял на него глаза Паша.

– Общество лжёт самому себе, - продолжал таким же тоном Валера, - Все хотят казаться друг перед другом такими правильными, все совершают поступки с оглядкой на ближних, ждут реакцию от общества. Но они играют роли. Ни один человек в обществе не сможет сделать то, что сделал сегодня ты, потому что ты отклонишься от нормы. В глазах общества ты - такой же ублюдок, как и эти гаишники! Ты - олицетворение зла, и нужно бороться против тебя. Но что изменилось в самом тебе? Что ты приобрёл? Ты внезапно из света ушёл во тьму?

– Я.... Я не знаю, - пожал плечами Паша.

– Ты сделал то, что считал нужным, - пояснил Валера, - Ты увидел зло, ты уничтожил зло, но сам злом не стал. Потому что всё, что ты сделал - ты спас многих людей. Представь себе, сколько ещё людей могло погибнуть на этой дороге? Ты положил этому конец. Да, и я хотел, чтобы ты их убил, чтобы ты перешёл эту черту, которую общество начертило себе, чтобы всё не пошло к чёрту.

– Но я совершил ужасную вещь, - воскликнул с вызовом Паша, - Что мешает мне убить невинного, безоружного человека в следующий раз?

– Главное, что ты должен запомнить - не заходить слишком далеко! Ты очень скоро будешь сортировать ситуации, где убийство неуместно, где - оправданно, а где, к сожалению, и случайно. Но, как бы то ни было, ты не должен винить в этом себя. Иначе ты сам станешь самым главным и худшим врагом себе!

Паша молчал. Он понимал, что Валера хочет донести до него. Чувство вины убивало его, едва не довело до суицида. Но жизнь - это самое дорогое, что у него было сейчас. Он мог вернуться к своей обычной жизни и так ничего и не понять в ней. И он мог посвятить жизнь благим делам, тем делам, которые никогда бы не сделали другие, в меру рамок, принятых обществом. Паша уже не был частью общество, посему никакие оковы его уже не связывали.

– Мы убиваем, чтобы выживать?
– спросил он, - Но.... Есть ли в этом мораль? Это же неприемлемо!

– Морали нет, - ответил Валера, - Но ты можешь поставить свои принципы так, что она не будет тебя тяготить. Иногда смысл не в том, чтобы выживать, а в том, чтобы принять верное решение. На войне выживание было не самым главным. Суть твоей жизни в том, чтобы ты ценил свою жизнь и мог бы отдать её ради верного решения. Если тебе будет легче, вот тебе и мораль: отдай свою жизнь ради спасения того, кто достоин по твоему мнению жизни больше.

Паша смотрел на Валеру. Глаза его, казалось, наполнились невообразимой грустью.

– Помнишь, ты меня спрашивал, был ли у меня выбор между своей жизнью и жизнями других? Ведь ты попал в такую же ситуацию, верно? Ты выбрал свою жизнь, потому как считал этих людей недостойными жизни. Иногда, тебя съедает страх. И ты совершаешь вещи, о которых долго потом жалеешь. Иногда всю жизнь. Пора тебе рассказать мою историю.

Глава 9: "Выбор"

Чечня, неподалёку от Ачхой-Мартана, 1995 год.

Наш взвод был быстро построен перед фермой, где расположился штаб нашего батальона. Грузный старшина Макеев хмуро поглядел на нас и встал рядом. Дверь штаба распахнулась, и оттуда вышел майор Грязин. Не растрачивая время на доклады, он начал объяснение боевой задачи.

– У нас потеряна связь с остальными. Мне сообщили, что второй взвод нашей роты разведки как нельзя лучше подходит для выполнения срочной боевой задачи. Перед потерью связи наши артиллеристы сообщили, что сбили неизвестный боевой самолёт в пяти километрах отсюда. Судя по сигналу, это не самолёт духов, а что-то другое. Ваша задача - узнать, что это и, по возможности, получить какую-нибудь информацию из самолёта. Да, и не забудьте, что чехи, скорее всего, тоже ищут этот самолёт. Поэтому, действовать предельно аккуратно. Нам хватило потерь первого взвода. Всем всё ясно?

– Так точно, товарищ майор, - отозвался старшина.

– Удачи вам, мужчины! Я скрещу за вас пальцы!

С этими словами майор скрылся в штабе. Я поглядел на своих боевых товарищей. Большинство из них побелели как снег на этой грешной земле. Лишь мой приятель, Гена Нефёдов, сохранял спокойствие, даже улыбался. Старшина повернулся к нам и произнёс:

– Все вы слышали? Итак, мальчики, нам нужно соблюдать осторожность, прикрывать друг друга в случае чего. Разделимся на отделения: первое со мной, второе берёт на себя младший сержант Никовский. Двигаемся по лесу короткими перебежками, на открытое пространство не выходить, в случае обнаружения чехов сразу докладывать мне и Никовскому. Всё ясно?

– Так точно, - произнесли все в строю.

– Ну и хорошо!
– кивнул старшина, - Минута на проверку оружия и вперёд!

Мы стартовали от села и направились в зелёнку. Хотя, сейчас, и зелёнки никакой, по сути, не было. Одни голые деревья, вместо листвы - крупные комья снега, застрявшие в ветвях.

– Что, Валера, уже обосрался?
– легонько толкнул меня в плечо Нефёдов, когда мы с ним залегли за очередным дубом.

– Да, конечно, брат, - улыбнулся я, - Видал Серебрякова? Вот уж кто точно напустил полные штаны!

– Ну да, учитывая, что мы его с "лепестка" в последней вылазке вытаскивали.

– Нефёдов, Смагин - закройте рты!
– велел нам Никовский, хмуро разглядывая местность в прорезь своего АКСУ.

– Есть, товарищ младший сержант!
– тихо проговорил на автомате Гена, подмигнув мне.

– Двинулись!
– скомандовал Никовский, и мы начали петлять вокруг деревьев по направлению к подлеску, над которым витал чёрный дымок: видно туда упал самолёт.

Это была моя третья вылазка. Мне было по большому счёту, наплевать, что за самолёт и что в нём важного такого хотел найти Грязин. Мне было важно, чтобы мы все вернулись с этой вылазки живыми. Недавняя вылазка первого взвода неподалёку от Моздока стоила жизни почти всем. Выжил только Женя Эльф, он же ефрейтор Куличкин, да и то, коленку раздробили. Как он умудрился приползти к нашим - непонятно. Но одно мы узнали: и ротный, и все остальные напоролись на засаду чехов. Старшина теперь стал у нас главным. И он, как никто, понимал, что теперь нужно быть осторожнее при вылазках. Чехи зверели с каждым днём, и нам это старшина вбивал при каждом заступлении на пост. Я старался быть внимательным к его словам: это, всё же, не дневалить, как в учебке, на тумбочке. Тут на кону стоит твоя жизнь. Когда нас набирали в Чечню, я добровольно вышел, чтобы уйти из всей этой армейской обыденности, стать героем, побывавшим на войне. Но теперь, я жалел. Ибо я больше стал ценить жизнь, которую мог здесь очень легко потерять. Всё это геройство ушло из моей головы в первую же неделю, когда я увидел, как снаряд разорвал наш грузовик и наших ребят, в нём находившихся, на мелкие кусочки. Я боялся сойти с ума от всего этого, мне было страшно. Но теперь, отслужив здесь месяц, страх притупился. И я просто стремился выжить. Эта вылазка не сулила мне ничего плохого, равно как и хорошего. Но кто же знал, что она так круто изменит мою жизнь?

Мы продвигались к месту крушения самолёта так, как просил старшина: короткими перебежками. Наше и первое отделение шли на расстоянии пятидесяти метров друг от друга, и прикрывали друг друга в случае нападения. Лично я держался Гены, равно как и он меня. Нефёдов стал для меня хорошим товарищем, лучшим другом, который никогда не бросит и прикроет, в случае чего.

Наконец, оба отделения вышли на полянку, и перед нами предстала картина: разбитый небольшой самолёт, явно американский или европейский.

– Так, внимание!
– произнёс громко старшина, оглядываясь по сторонам, - Организуйте пост вокруг объекта! Будете нас прикрывать, пока я, Серебряков и Хорин будем разведывать эту штуку!

Старшина и Серебряков с Хориным залезли внутрь самолёта через люк. Скинув с плеч автоматы, мы рассредоточились вокруг самолёта так, чтобы в случае нападения сразу определить направления для контратаки. Мне достался сектор у головной части самолёта. Крепко сжимая в руках свою "Ксюху", я направил автомат на кучу промёрзших зарослей. Откуда можно ожидать опасности?