Уходящая в тени

– Ты имеешь в виду - старый пчельник? Где мы шалаши строили?
– с сомнением спросил Алексис.

– Там не только шалаши. Там и старые кровати есть. Дарёнка вынесла их из дома, когда меняла обстановку. Разве ты не знал?

– Нет. Ну что? Всё взяла?

Я огляделась. Всё. До последней свечки. На то, что я задумала, мне хватит немного ингредиентов, чтобы помагичить.

9

Порой бывают такие дни и ночи, о которых думаешь с изумлением: а со мной это действительно было?

Выходя из подъезда, Алексис молчал, а потом вздохнул:

– Ася, ты даже не спросила, чего я к тебе шёл.

– Время есть, - повернулась я к нему.
– Ну? И чего ты ко мне шёл?

Странно задавать такой вопрос старшему брату, который почему-то и так чувствует себя виноватым... Он смущённо вынул из кармана маленькую плоскую бутылочку.

В мозгах у меня щёлкнуло. И я кровожадно сказала:

– Алексис, а давай напьёмся по полной? Дарёнка всё равно не узнает, если мы на старый пчельник собираемся.

– Этого, чтобы напиться, мало, - засомневался он и открутил крышечку.

– Отдай, - потребовала я и первой приложилась к горлышку.
– О-ой... Хорошо-о... Мало ли что немного, - выговорила я, быстро выдыхая и ощущая мягкое тепло, растекающееся по телу.
– А ты у нас на что?

Во время вопроса отпивал уже он - и чуть не подавился.

– В смысле - на что?!

– Будем выбирать магазины с хорошенькими продавщицами!
– заявила я, имея в виду магазины круглосуточные и ночные.
– Ты будешь очаровывать продавщиц, а они тебе будут продавать спиртомицин!

Он глубокомысленно задумался, а потом просиял.

– Аська - блин, хорошая идея! Только девчонок жалко будет, если у них чеки за ночь окажутся! Накажут ещё.

– Дурак!
– весело сказала я, уже чувствуя, как состояние лёгкости начинает беспечностью и лёгкостью бытия распространяться по всем жилам и мышцам, а заодно и по мозгам.
– Мы можем закупиться в одном магазине. Наберём всё, что нравится. Потом на время грохнем кассовый аппарат, оставим им список винищ и деньги.

– Гениально!
– засмеялся брат, блестя глазами.
– А с утра они по списку всё пробьют - и у них будет хорошая выручка.

– Только пива не бери, - предупредила я и, пошатнувшись, чуть не слетела с приподъездного бордюра на дорогу перед домом. Несмотря на то что отужинала с Владом, опьянение, кажется, начинало действовать стремительно.
– У меня от него голова тяжёлая и мысли не ворочаются.

– А закусь какую возьмём?
– поинтересовался Алексис, на глазах становясь счастливей.

– К-кайф не обламывай, - пробормотала я, цепляясь за его руку.
– В магазине пос-смотрим. Печеньку, там... Апельсины...

Итак, на меня коньяк подействовал мгновенно. Алексис, как потом выяснилось, был голоден: соответственно нескольких глотков коньяка и ему хватило - для начала.

Как уговорились, так и порешили: идём по городу, а как надоест - хватаем первое попавшееся такси, а там дальше - до пригородного леса. Ещё пожалели, что Агнии с нами нет... Потом похихикали - зажигать было бы кому... Время - что-то, кажется, около одиннадцати или уже за одиннадцать. Поздний вечер. Или уже ночь - по августовским-то понятиям?

Прохожих не очень много, но есть - гуляющие или с работы идущие. На нас поглядывали, а то и смеялись над нами или сочувствуя нашему смеху. Ничего удивительного. Такая парочка колоритная: высокий красивый парень - с необычно длинными белыми волосами, да и сам в белом; девушка-мышка, темноволосая, в чёрном, - оба в обнимку, и оба пьяно хихикают, а то и откровенно ржут над чем-то.

В общем, если выбирать то, что нравится, получается адский коктейль. Мы брели по проспекту, дегустировали вино из всех открытых бутылок, благо мою сумку с запасом Алексис нёс на плече. Принципов дегустации было два: а мне сейчас вот это захотелось! И: а интересно, какой вкус будет у ликёра после шампанского? А у этого, который "блейс"... Ой... "Бейлис какой-то или чего-то там" - после водки?

И - хохотали, потому что все недавние события теперь представали неожиданно в очень уж смешном свете.

– Н-не... Ты представляешь?
– до слёз смеялся Алексис, размахивая бутылкой.
– Агния вернулась - насупленная, грозная! Вокруг ка-ак полыхнёт! Вот чё б ей в турпоходы не ходить, а? Незаменимый же человек был бы!

– А я сёдня у Назария была!
– перебила я его.

Он только имя услышал - лицо ладонями закрыл и, буквально плача от смеха, чуть не упал - колени подогнулись.

– У Н-назария?! Ты?! И что он сказал?! Или не сказал - опять орал?!

– Алексис, т-ты не представляешь, какую он тварюгу поймал!

Я воздела руки к ночному небу и изобразила змеиное движение, в конце его чуть не грохнувшись на асфальт. Брат еле успел поймать за руку. От резкого рывка я, хохоча, нечаянно врезалась в него. Чтобы не упасть вместе, пришлось обняться.

Отхохотавшись и вытерев слёзы, мы пошли дальше - некоторое время молча, вздыхая от пережитого смеха, пока Алексис не озадачился:

– Н-не... Тварюгу я представил. А где он её держит?

– В склянке или в банке. Н-ну, как обычно.

– Смеёшься?
– насупился брат.
– Такая в банку не полезет!

Сначала не поняла, а когда сообразила, что он думает о размере (на себе же показала!) - запищала от смеха, снова обняла его за пояс, чтобы не свалиться, и изобразила размер пальцами - большим и указательным.

– Л-лексис, она вот такусенькая! Я п-просто показала, как она извивается! Зато глаза у неё... Нет, ты посмотри на меня!

Я вытаращила глаза на него, да ещё пальцами оттопырила кожу вокруг век, чтобы наглядней показать, что за глазища были у тварюшки и как страшно они вращались.

Брат глянул - и, пошатнувшись, чуть не упал уже вместе со мной.

– Аська, прекрати! У меня уже живот болит!
– хохоча, простонал он.

Потом мы остановились, потому что идти стало опасно: мы шатались не столько от спиртного, сколько от безудержного смеха. А его вызывало уже любое слово, даже самое нейтральное, которое только мы пытались произнести.