Уходящая в тени

– А-алексис, будь серьёзней!
– пыталась я шевелить непослушными губами.

И он мгновенно сгибался от смеха.

– Аська, этот "блин" ты уже пила!
– заявлял он и тут же сам недоумённо переспрашивал: - Чего т-ты пила?!
– И обижался - как маленький, выпячивая губы: - Без меня, да?

И теперь уже я выла от смеха.

А потом нас окружили. Это произошло у старого киоска, притулившегося у ряда магазинов, напичканных в первый этаж жилого дома.

Когда интересная ситуация дошла до наших затуманенных спиртом мозгов, мы попытались выпрямиться. Полиции никто из нас не боялся - наша защита не позволяла подходить к нам стражам правопорядка, которого мы и не думали нарушать. Потому как сами такие.

Итак, мы попытались выпрямиться - и снова засмеялись, уже на грани, так как животы и впрямь невозможно болели.

Я насчитала человек семь, о чём радостно и объявила брату.

Алексис помотал головой, недовольно помычал и медленно, тыча в грудь каждому из серьёзных парней, широкоплечих, в одинаковых борцовках и широких штанах, начал считать:

– Раз, два... О, третий! Чет... Четвыре... Не, четвёртый - о, сказал! Пять! Аська, ты пьяная вдребадан! Этих шестеро!

– А ты точно никого не уронил?
– захихикала я, цепляясь за него.

– Пока - н-не, не уронил. Эт-то у тебя в глазах двоится!

– Хи-и... И который из них двоится?

– Ты мне их перещи... перепщи... Ой... Пересчитай ещё раз, а я тебе...

– Что, гомик, до кондиции дошёл?
– тихо спросил один из парней.
– Бабло давай. Быстро. И девку оставь - нам пригодится.

– А-алексис, он тебя гомиком обозвал!
– обрадовалась я.

– За что?
– обиделся брат.

– А ф-фиг его знает - за что?
– легкомысленно откликнулась я.
– Умный такой, наверное! А может, твоим волосам позавидовал! Он бритый, у него волос нет, а у тебя такие красивые! А спроси его сам, а? Ну, за что обозвал! А ещё... А ещё... Слушай, такая идея! А давай мы их отлупим - на всякий случай! Интересно же!

Парни медленно подходили, тесня нас к приглушённо светящейся магазинной витрине, словно не слыша наших подначек, а может - не обращая внимания на болтовню пьянущих в дым...

– Давай!
– оживился брат, отступая от инерции.
– А как?

– Два варианта!
– торжественно оповестила я.
– Первый: ты их всех роняешь, а я подхожу к каждому и пинаю по почкам!

– Ты... злая, - осудил брат.

– Я не злая - я весёлая!
– обиделась уже я.

– Ты, алкашка...
– продолжил тот же парень.
– Чё, не поняла, что ли?

– А-алексис, меня алкашкой назвали!
– расхохоталась я.

– Кто?!

– Вот этот!

– А, который меня гомиком обозвал?
– довольно сказал брат.
– Что с ним сделаем?

– Сначала я!
– капризно сказала я и шагнула к болтливому.
– Ты с-сказал - я алкашка? Ты уверен, что ты правильно с-сказал?
– Улыбка исчезла с моего лица. Мы с братом стояли боком к витрине магазина, и парень сразу увидел странное изменение на лице той, которую уже прочил для развлечений братвы.
– Ты уверен, что алкаш - не ты?
– Я ткнула в него пальцем.

Некоторое время он стоял, не двигаясь, пока остальные недоумённо переглядывались и посматривали на него: что дальше-то делать?

Внезапно он рыгнул, пошатнулся, его повело в сторону. Остальные ринулись к нему, но от неожиданности просто не среагировали вовремя - и Болтун грохнулся на асфальт, после чего, заикаясь, что-то забормотал, ворочаясь на земле и безрезультатно пытаясь встать. А потом его вульгарно стошнило.

– Ты-ы такое знаешь?
– поразился брат.
– Откуда?

– Чё, Н-назарий - плохой учитель, что ли?
– обиделась я за дядю.

– Не, он хороший, точно, - покивал Алексис и больше ни о чём не спрашивал. Зато его заинтересовало другое.
– Ася, а с этими что делаем?

– Пинать уже неинтересно, - пожаловалась я.
– Пошли дальше пить.

– Я уже не могу - пить, - признался Алексис.
– В меня не лезет.

– Значит - надо отлить, - решительно заявила я, деловито оглядываясь.

– Девушки таких неприличных слов не должны знать!
– назидательно сказал брат.

– Знать не должны, а отлить надо!
– стояла я на своём.
– Где кусты искать будем?

Алексис оглянулся, уже забыв, что целая компания рядом пытается поднять своего предводителя. Нас они, кстати, не собирались больше трогать: кажется, Алексис машинально успел наложить на нас двоих защиту. Затем уставился через дорогу. Присмотревшись и поняв, на что он смотрит, я снова захихикала. Сквер. С хорошими такими кустами. Но, оказывается, брат был цивилизованней меня. Он твёрдо сказал:

– Там биотуалет! Будем циливизо... цивизи... Тьфу. Идём!
– и взял меня за руку.

– Алексис, там давно уже этого биотуалета нет, - упёрлась я.
– Его наши убрали, потому как не вписывался...

– Во что?
– снова поразился брат, беспомощно стоя у самой дороги.

– В интре... Ой... В ирте... А-а! В красоту города!

– Город у нас красивый, - по инерции подтвердил брат.

– Ага. Красивый. А раз он красивый, пошли в кустики, а?
– умоляюще сказала я. уже подпрыгивая от нетерпения, и потянула его через дорогу, благо та на данный момент опустела от машин.
– Ты посторожишь меня, я - тебя. А Влад - нас...

– Что-о?!

– Тих-хо...
– зашипела я.

– Что ты сказала про Влада?
– прошептал брат, изумлённо оглядываясь.

– Пошли - там скажу.

Подавив желание напоследок пнуть хоть одного из склонившихся над пьяно бормочущим невоспитанным Болтуном и мстительно прикинув, не перевести ли опьянение брата ещё в кого-нибудь из грабителей, но затем пожалев Алексиса: мы так старательно напивались!
– я потащила брата через дорогу. Там-то, хихикая и испуганно окликая друг друга, справили свои дела, а потом испугались какого-то хрустнувшего сучка и помчались из сквера, чувствуя себя не то преступниками, не то нашалившими детишками. Пробежав почти весь сквер, остановились отдышаться, глянули друг на друга. Снова прыснули в кулачок. Опомнились, и Алексис уже хмуро спросил: