Ухожу... пока не поздно

– А Вы?

– Еще нужно сражаться. Им уже никто больно не сделает. Им хорошо – они победили.

– А разве тот факт, что Вы – еще существуете, чувствуете, наслаждаетесь – а они лишь смиренно лежат, наблюдая за теми, кто к ним приходит. Разве это – не победа? Только Ваша… над ними.

– Все мы там будем. Там – на финише. А победа раздается в конце, а не на протяжении забега.

– И все победители?

– Есть те, которые похоронены в безымянных могилах, те, кто развеяны по ветру, те, кто ждут… своих тяжелых одеял…. И вечных каменных обликов – те проиграли, либо пока еще в очереди… за тем, чтобы о них вспомнили. В очереди за победой. А об этих, - (невольно повела рукой вокруг), - о них уже позаботились.

– Это кладбище заброшено. Часто страдает от затопления. Камень крошиться, дорожки зарастают. Мир не может определиться, кому выделять деньги на содержание… этих, Ваших, победителей. Разве это – радость? Здесь похоронено огромное Культурное достояние всего человечества, всего мира – а дань некому преподносить. Никто не хочет заботиться о тех, кто уже добежал. Ушел. От кого БОЛЬШЕ нет пользы.

(промолчала, лишь удивленно-раздраженно передергивая бровями и скривив губы)

***

(м. человек)

Вдруг подскочила девушка. Быстрый, мимолетный взгляд на часы.

– Ой, простите, я уже опаздываю. Простите.

Наспех собрала свои работы, запихнула в сумку. Собрала кисточки, тюбики с краской, захлопнула, собрала этюдник.

А я лишь удивленно наблюдал за этими лихорадочными движениями.

Неужто я так ее обидел?

– П-простите, если, что…

– Нет! Нет! Дело не в Вас. Просто, я опаздываю. Действительно, - (замерла на миг; уставив в меня свои карие бусинки), - Бежать пора.

– Как хоть зовут вас?

(замялась на мгновение; рассуждения – и…)

– Амэли.

Резкий разворот – и побежала к центральным воротам, на ходу в десятый (тщетный) раз забрасывая на плечо ручку своей огромной сумки… с драгоценностями… талантливого художника.

Глава Третья

***

(художница)

Амэли?

Да уж. Выдала.

Так зовут красивую героиню из фильма, а не меня…

А Я? – а я - обычная девочка, девушка, рожденная в Украине, и ныне живущая – в Италии.

Рита Бренская перед вами. Простая девчушка с мечтами, как у Черного Властелина. Вот только вместо зла… я хочу подарить миру - красоту.

Соврать, соврать бы вам, да рассказать какая я талантливая, гениальная художница, что давно уже заметили мои старания другие мастера. Выставки, званые вечера – сплошь и рядом, в моей жизни. Соврать бы, да нельзя.

Рисую, рисую я лишь… для себя, рисую мечту, да и только.

Зарабатывать приходиться – совсем иным.

Вот и сейчас … бегу (черт! черт! опаздываю) в кафетерий. Буквально несколько метров – и на Марко Поло… будет маленький ресторанчик. Официантка я там. Официантка.

… не жалуюсь – платят исправно, конфликты редко случаются, чаевые порой неслабые. Да и смена моя – вторая, так что с утра и до пяти вечера я всегда свободна.

Тратить безмозгло, без пользы отпущенное время – глупо, а потому нашла себе еще одно занятие – три дня в неделю (вторник, четверг и воскресенье) я мчу почти через полгорода

на склад «бытовой техники», где старательно отрабатываю зарплату уборщицы.

Низко летаем?

Мне хватает. Я не строю глупых планов ни на учебу в высших заведениях, ни на работу в офисах – при дресскоде и строгих, унылых правилах.

Так или иначе, мне хватает, чтобы покупать изредка себе вещи, хватает на еду и оплатить съем квартиры; но главное, главное, что достаточно, чтобы (хоть и по чуть-чуть) откладывать на мечту… Детскую, наивную, глупую… мечту.

Вот и все. Вот и точка.

Дальше моей фантазии… и не хочется разгораться. Дальше я не иду.

Чем больше ответственность – тем меньше свободы, вам так не кажется?

А я… последней - сильно дорожу.

Никаких обязательств, обещаний,... а, следовательно, и обид – вот мой девиз по жизни…

Короткой жизни, ведь странное у меня еще с детства предчувствие…

… не жить мне долго, не мучиться в этом мире.

Год, два – пять. Не дотяну и до тридцатка.

Сейчас мне двадцать один – и я… счастлива. Что можно еще желать?

Сбудется моя мечта – и я… буду окончательно свободна – свободна, от каких либо клятв и обещаний.

Свободна, чтобы… уйти.

И я с радостью займу место… свое, личное… место метр на два… в земле.

(доколе какой-то неопытный молодчик не пожелает там же закопать… уже иного, рядом… с сотлевшей жизнью старого гроба, мирянина)

Резкий поворот – и отдышаться, прежде чем зайти внутрь. Миссис Молли не любит, когда я взбудораженная… мечусь между хрупкой посудой.

Еще глоток воздуха – и дернула дверь.

– Простите, что опоздала.

– Снова на своем кладбище засиделась?

(пристыжено опустила взгляд в пол, а руки уже выплясывают, завязывая фартук).

Прежде нужно вымыть грязную посуду, а уж потом обслуживать столы.

Глава Четвертая

И снова пятница.

Полдевятого – а я уже спешу в свой маленький мирок… грез.

Удобнее надев на плечо сумку со снаряжением, тащусь на кладбище. Благо, что от дома до метро близко, и там, на месте - буквально двести метров (от Пирамиды, если слышали) – и уже в некрополе, ибо вряд ли бы я вытянула эти утренние прогулки.

Девять – ноль три. Зазвенели цепи. Щелкнул замок – печальный, унылый рык ворот.

Рита, с явными признаками психических отклонений, первая же врывается в этот… мертвый мир.

Здравствуй, Элизабет! Отлично выглядишь! А роза какая!

Китс! Как дела? Что нового случилось за вчера?

Охо-хо! Шелли! Какая улыбка!

Привет, Августо!

(почетная прогулка закончена – и вот оно! венец всех поисков)

Карл[2][2]! Как Ваши дела? Хотите, покажу, что нарисовала в прошлый раз? Хотите? Действительно?

Вот, вот (тычу надгробию бумагу). Правда, отвратительно?

Что? Нравится?

Право, не льстите! Вам не идет…

А тебе я обещала корону?

(теперь уже улыбаюсь памятнику; молчу; диалоги-монологи лишь внутренние,… в себе)

Так, вот дорогой. Как и обещала! Всё будет!