Уиронда. Другая темнота (сборник)
Шрифт:
Он был там на самом деле или нет?
Предмет, на доли секунды попавший в поле зрения, длинная тень за твоей спиной от солнца, бьющего в глаза, назойливое жужжание мухи, злобный клоун внушения.
Он был там на самом деле или нет?
Сигнал об окончании рабочего дня еще не умолк, а ты уже катапультировался из своей кабинки, поспешно прощаясь с коллегами и желая им хороших выходных – дыхание тяжелое, подмышки мокрые от пота; в паре шагов от штемпелевальной машины ты притормаживаешь, чтобы немного прийти в себя,
– Андреа, привееет! – кажется, она очень рада тебя видеть. И тут же хмурит брови. – Ты такой бледный… Что-то случилось?
– Да, то есть нет… Нет.
Смех Ирен – просто бальзам на душу. Ты не знаешь, куда деваться от пристального взгляда ее прекрасных глаз.
– Так да или нет?
– Ну, утром живот немного болел, а теперь все нормально, – отвечаешь ты, расправив плечи и выпятив грудь колесом. На лице – твоя лучшая улыбка.
– Меня голыми руками не возьмешь.
– Но ты теперь не заглядываешь ко мне. Почему?
Ирен выглядит расстроенной. Она прикладывает бейджик к принтеру, и в декольте становится видна изрядная часть груди. Ты чувствуешь волнение внизу живота. Наверное, если бы Лучана увидела тебя сейчас, то обвинила бы во всех смертных грехах и вмазала ногой по яйцам, но эта картинка быстро стирается.
С доверительным видом ты подходишь ближе к коллеге. От Ирен пахнет вишней. Боже мой.
– Кто-то пожаловался, что я часто тут появляюсь. И шеф устроил мне такую головомойку…
– Да не может быть!
– Клянусь! Мне нельзя больше получать замечания…
Она понимающе кладет руку тебе на предплечье, и ты проклинаешь куртку, которая мешает почувствовать прикосновение ее кожи к твоей.
– Конечно. Вот идиоты. Блин, жалко… В кои-то веки здесь появился парень моего возраста, а то обычно – одни старперы… – Ирен взмахивает ресницами, как веером, и вся светится. – Что ж, зато после работы никто не может помешать нам выпить кофе или чего-нибудь покрепче, если хочешь…
Нет. Ты не хочешь. У тебя есть Лучана. Ты не можешь. Скажи ей.
Это не так просто. Ты стараешься не проявлять особого энтузиазма, но и не готов закрыть дверь – а вдруг когда-нибудь она приведет тебя в райские сады? Кто ж знает, как все сложится.
– Конечно, почему бы и нет, – отвечаешь ты, выходя из офиса вместе с Ирен и немного краснея.
– Отлично!
Ты чувствуешь себя дерьмом, но в последнее время Лучана ничего не сделала для того, чтобы у тебя не возникло желания завести интрижку на стороне – она лишь жалуется, какое все дорогое и как сложно найти работу. Почему она всегда такая нервная? Когда вы трахались в последний раз?
– Ну, тогда пока. До встречи.
На стоянке Ирен целует тебя на прощание в щеку. Ты смотришь ей вслед, эластичные джинсы так обтягивают ягодицы, что совершенно непонятно, как она может в них ходить. Ее запах, аромат секса и сладостей все еще щиплет нос.
Я бы такое с тобой сделал, шикарная задница… – эту мысль ты не можешь ни остановить, ни контролировать. – Затрахал бы до полусмерти, Господи прости.
На стоянку обрушивается порыв ветра, принося
с собой пыль и листья, пахнущие медью и осенью. Огромное солнце закатывается за каменистую гриву далеких Альп, зависает на мгновение, и острые языки его пламени, зализывающие след самолета, невольно притягивают взгляд.Вечереет. Ты садишься в Ford Fiesta, где отвратительно воняет кокосовым ароматизатором.
Шоссе, забитое внедорожниками, грузовиками и легковушками, как огромная река, медленно тащит тебя по течению к дому. В неисправном динамике крутится песня Ricchi e Poveri…
Ты устал и хочешь спать; слава богу, впереди выходные, ты уже распланировал их почти в соответствии с канонами Уго Фантоцци: в субботу заниматься всякой хренью, посмотреть кино, может, сходить в пиццерию под окнами, потрахушки (надеюсь!); в воскресенье – встать поздно, а потом, после обеда, посмотреть футбол, выпить пива и все такое.
Ты надеешься, что Лучана будет в хорошем настроении. И не потащит в Ikea. Может, тоже захочет расслабиться. А еще лучше – уйдет куда-нибудь погулять с подругами.
Но дома тебя встречают ледяной поцелуй и холодные глаза – она явно не в духе.
– Привет, любимая. Как твой день? – ты пытаешься разрядить обстановку.
– Пфф, ничего хорошего. Сходила в три фирмы, без толку.
Она дуется, словно обиженный ребенок, вокруг глаз – темные круги. После того, как вы съехались, она подурнела, перестала за собой следить? Или это тебе только кажется?
Прекрати думать о заднице Ирен.
– Эй, ничего страшного, – ты выжимаешь свою лучшую улыбку. – Нужно просто поискать еще немного.
Лучана колет тебя взглядом.
– Ага, конечно, тебе легко говорить… У тебя-то есть работа, хотя бы стажировка…
Приехали. Как же это задолбало. Если не перестанешь жаловаться, что не можешь найти работу, я тебя с балкона скину, ей-богу. Полетишь у меня с четвертого этажа вверх тормашками, понравится тебе, как думаешь?
Ты не хочешь ссориться.
Совсем не хочешь.
Но вы ссоритесь.
И очень сильно.
Вы бросаете друг другу громкие обвинения, как много лет назад, когда были почти детьми.
Потом Лучана, рыдая, убегает на кухню. Грохочет кастрюлями, швыряет разделочные доски. Через несколько минут ты подходишь к ней, она стоит у плиты; обнимаешь ее за талию и целуешь в шею.
– Ну прости, милая, – шепчешь ты ей на ухо. – Давай не будем ссориться, давай проведем выходные спокойно? Я очень этого хочу. Пожалуйста.
Лучана расслабляется и что-то мурлычет в ответ. Ты смотришь ей через плечо на сковородку.
В озере масла плавают прозрачные лодочки лука и шипят темные зерна.
Лучана готовит рис Venere.
Мышиное дерьмо.
Пыль и папки.
Копир.
Гребаная комната для ксерокопирования и страшное лицо на листе бумаги, о котором ты якобы забыл, как о неприятном поручении, снова начинают дергаться в складках мозга, словно беспокойно спящий человек.