Украденные лица, украденные имена

День тянулся с восхитительной неторопливостью. Номун был измотан, но не чувствовал желания поспать. Остальные, по-видимому, тоже; они сидели, уставившись в пустоту. Ближе к вечеру Номун поел. Через некоторое время он вышел наружу, на дневной свет.

Мертвый Номун стоял неподвижно на краю джунглей. На его нагрудной пластине висели семь пластиковых пакетов. Голова Фальш Номуна, превратившаяся в лохмотья красного цвета, ничем не напоминала человеческую.

– Плохая ночь для охоты за головами, а? – поддавшись внезапному импульсу, обратился к меху Номун. Он не ожидал ответа и был поражен, когда мех-убийца отозвался.

– Да. Мой хозяин будет огорчен. Он предпочитает хранить трофеи в несколько ином виде.

Номун покачал головой.

– Что за цель преследует твой хозяин, мучая нас?

Мертвый Номун уставился на него.

– Цель?

Номун внезапно разъярился.

– Да, цель! Почему нас пленили, почему нас привезли сюда, почему ты гонишь нас все дальше по мнемобиоту? Почему ты убиваешь нас? Почему?

Мех-убийца сделал шаг вперед, затем еще один.

– У меня нет такой информации.

Его руки дернулись, так, словно он встревожился, и Номун отступил в палатку с колотящимся сердцем, гнев его тут же остыл и перешел в страх. Я не должен был задавать ему эти вопросы. Он мог бы ответить. Ему было непонятно, почему эта мысль так сильно напугала его.

Нефрит Номун, сидевший внутри, что-то пробормотал себе под нос и никак не отреагировал, но Молодой Номун с любопытством посмотрел на него.

– Мех дружелюбен?

Номун лег, ничего не ответив.

Наконец наступила ночь, и они шагнули в безмолвие пляжа. Лицо Нефрит Номуна больше не походило на человеческое; у него был вид загнанного в угол животного. Его взгляд непрерывно перескакивал с меха-убийцы на Номуна. Он двинулся бочком в сторону, к джунглям.

Мертвый Номун заговорил.

– Это последний узел. Выживших заберут завтра на рассвете с апексного пляжа.

Нефрит Номун остановился и прислушался, склонив голову набок.

– Выживших?

Омерзительная улыбка перекосила его лицо. Затем он бросился в джунгли легкими, быстрыми шагами.

Молодой Номун постоял мгновение, словно ожидая, что мех-убийца заговорит снова, после чего поплелся прочь. На кромке песка он остановился и оглянулся на Номуна. Номун подумал: Как это ужасно – смотреть в свое собственное лицо и видеть незнакомца.

ГУСТОЙ ТУМАН СКРЫЛ КРОВАВУЮ Луну. Номун двигался осторожно. Безумное, ликующее лицо Нефрит Номуна проплыло перед его мысленным взором. Свет в джунглях оставался холодным, а тени непроницаемыми. Время от времени Номун останавливался и прислушивался, но не слышал ничего, кроме прерывистого звука собственного, затрудненного дыхания и стука своего сердца.

Он миновал вершину узла без происшествий. Узел круто снижался к югу, так что Номун мог рассмотреть полог джунглей. Апексный пляж образовывал широкий полумесяц; в его объятиях плавали с полдюжины парусоходов со спущенными парусами, освещаемых только маленькими зелеными стояночными огнями. Джунгли источали бледно-голубой свет, почти до самой кромки песка. Там пульсировала узкая полоска горячего света. Последний барьер, подумал Номун. Свежее воспоминание?

Он осторожно пошел вниз по склону, но никто не напал на него. Он задумался, как там дела у Молодого Номуна. Неужели он уже стал жертвой коварства Нефрит Номуна? Номун ощутил острый укол сожаления… он вспомнил, как Молодой Номун спас его от Шрам Номуна. Сейчас казалось, что это было так давно.

Склон стал более пологим. Кристаллические ганглии здесь были мелкими и более хрупкими, и Номун предположил, что они еще будут расти. Розовые вспышки замелькали сквозь просветы в джунглях; Номун замедлился, и стал чаще останавливаться, чтобы прислушаться. Что-то напряглось у него внутри. Он потянулся всеми своими чувствами, обшаривая джунгли в поисках спрятанной там смерти. Ничего. Он двинулся дальше.

Он остановился на краю активной зоны. Прямо перед ним из блестящей поверхности торчали тонкие угловатые отростки. Они были неподвижны, но горячий свет, что пульсировал в них, придавал им коварный, предательский вид. Он вздохнул. Он в последний раз огляделся и прислушался. По-прежнему ничего.

Номун шагнул в зону, двигаясь с неторопливой осторожностью, как в замедленной съемке. Поверхность, как будто, слегка прогибалась под его ногами, заметно подрагивая при каждом аккуратном шаге.

Нефрит Номун и Молодой Номун появились на опушке джунглей. Молодой Номун отступал перед Нефрит Номуном, чье лицо было диким. Вспышки эмоций прокатывались по нему медленными волнами: ненависть, страх, гордость, ужас, триумф.

– Подожди, – сказал Номун, делая бесполезные протестующие жесты.

– Подожди, – сказал Молодой Номун, когда Нефрит Номун бросился на него.

Номун беспомощно смотрел, как эти двое упали среди розовых отростков, вцепившись друг в друга.

…И НОМУН ШЕЛ ПО МОСТИКУ, опоясывавшему главный трюм парусохода. Возраст и воспоминания давили на него так тяжело. Его прижимал этот груз, он почти шатался под ним.

У каждой из стазис-клеток он останавливался, чтобы посмотреть себе в лицо.

– И опять, – бормотал он прерывающимся голосом, и в один из моментов просветления подумал: Я покажусь сумасшедшим любому, кто меня услышит. Он резко обернулся. Кто-то слушает? Наблюдает?. Эта мысль так напугала его, что ему пришлось остановиться и прижаться лбом к прочному, надежному металлу корпуса. Нет, нет… Не будь таким глупым, старик.

Он успокоил себя огромным усилием воли.

В следующей клетке застывшее лицо было с ужасным шрамом. Откуда он? Он вспомнил: Он разыскал этого Номуна на Сууке, вытащив его из бронированной норы под поселком рабов «Черная Слеза». Его охватил гнев. Номун – работорговец; это было невыносимо. Он пожелал, чтобы этот Номун умер рано и мучительно. О да.

Он подошел к другой клетке. Это лицо было прекрасным; лицо Номуна, но преображенное в маску благородства и изящества. Номун вздрогнул. Политикан, занимал высокий пост в правительстве, которое регламентировало рабство.

– Умрешь, умрешь, ты тоже умрешь, – прошипел Номун.

Он медленно продвинулся дальше. Он поднял глаза на киборгизированного Номуна. Лицо было нечеловечески спокойным, застывшие глаза ничего не отражали. Почему он забрал именно его? А… он работал торговым аналитиком. У консорциума, который нанял его, были тысячи щупалец; некоторые из них были связаны с работорговлей. Киборг, должно быть, знал… Номун отступил, смущенный силой своей ненависти. Один из Номунов должен был выжить, по крайней мере, один.