Украденные сны

— Мне не трудно, — наконец, ответил я. — Но не уверен, что мы с ним поладим.

— Я сказала Волчку, чтобы он слушался вас.

— Вот как? — удивился я. — И я могу забрать его с собой?

— Надеюсь, что он согласится. Но если нет… Вы ведь позаботитесь о нем?

— Тогда буду привозить ему мясо сюда, — улыбнулся я. — Он ведь ест мясо?

— Да, только не сырое.

— Это к лучшему, — кивнул я. — Смогу заказывать для него отбивные из ближайшего трактира. Все будет хорошо, не беспокойтесь.

Вера Павловна улыбнулась одними губами:

— Спасибо вам. Хранительница Снов не забудет вашу доброту.

— Вы знаете, о чем мы с ней говорили? — полюбопытствовал я.

Мастерица снов покачала головой:

— Нет. Меня это не касается.

Она повернулась к Зотову.

— Я готова.

— Подождите минуту, — остановил ее Никита Михайлович.

И посмотрел на меня.

— Ваша версия пока оправдывается, Александр Васильевич. Поэтому я прошу вас мне помочь.

— Я завтра же загляну в Незримую библиотеку, и узнаю все о магии снов, — кивнул я.

— Боюсь, этого мало, — покачал головой Зотов. — Вы сможете еще раз встретиться с этой Хранительницей Снов? Если князя убила она, мне лучше знать об этом.

— Попробую, — усмехнулся я. — Но это от меня не зависит. Хранительница Снов сама выбирает, кому сниться.

— Все же, попробуйте, — сказал Зотов. — У вас это может получиться.

— Мне и самому интересно, — признал я.

— Вот, и хорошо.

Зотов повернулся к Вере Павловне:

— Идемте.

На улицу мы вышли все вместе. Ночь навалилась на город кромешной теменью. Мне почему-то вспомнилось темное проклятье, которое лежало на князе Горчакове. Зотов ничего не сказал про черного мага — значит, все еще ищет его.

Шувалово мирно спало, только вдоль улочек горели редкие фонари.

Черный мобиль Зотова в этой тьме был похож на спящего хищника. Зотов усадил Веру Павловну, сам сел за руль и запустил мотор. Мобиль фыркнул, просыпаясь, острые лучи света ударили в темноту.

Когда они уехали, я первым делом вызвал извозчика. Того самого, который уже возил меня в Шувалово. Несмотря на глубокую ночь, извозчик бодро откликнулся:

— Еду, ваше сиятельство. Тот же адрес?

— Да, — ответил я. — Постарайтесь побыстрее, пожалуйста.

— Мигом примчу, — пообещал извозчик.

— Ну, Волчок, пойдешь со мной или останешься здесь? — спросил я волка.

Волк, не двигаясь с места, смотрел на меня.

— Решай сам, — кивнул я. — Хочешь — оставайся здесь и дожидайся хозяйку. Еды я тебе привезу. Но если пойдешь со мной, то должен будешь меня слушать. Не на цепь же мне тебя сажать. Как только твоя хозяйка освободится, я верну тебя ей.

Если освободится, добавил я про себя. Похоже, мастерица снов попала в нехорошую историю. Ее клиент погиб во сне, на его руке стояла ее магическая печать. Да и сама Вера Павловна признала, что лечила Куракина. Зотов не отпустит ее, пока не выяснит все.

В конце улицы снова послышался рокот мотора, сверкнули фары. На мгновение я подумал, что это возвращается Зотов. Но когда мобиль подъехал ближе, я увидел, что это извозчик.

Не подвел, быстро приехал.

Волчок чуть шевельнул пушистым хвостом. Подошел ко мне и ткнулся холодным носом в мою ладонь.

— Вот, и договорились, — улыбнулся я.

* * *

— Ваше сиятельство, это же волк! — испуганно сказал извозчик, сжавшись за рулем. — Пощадите! Не повезу.

— Он ручной, — улыбнулся я. — Живет со старушкой, но ей неожиданно пришлось уехать по делам. Не оставлять же его одного.

— Да какой же ручной? — возразил извозчик. — Вон, как зыркает глазищами. А зубы какие!

— Вы же храбрый человек, — улыбнулся я. — Неужели испугаетесь обычного волка? Мы с ним сядем на заднее сиденье, он вас не побеспокоит.

— И не уговаривайте, ваше сиятельство. Я волков с детства боюсь. Вас повезу, а волка оставляйте здесь.

— Плачу втрое, — теряя терпение, сказал я.

Этот веский аргумент обезоружил извозчика.

— Вы бы вашего зверя хоть на поводок взяли, — сдаваясь, пробормотал он. — И намордник надеть положено. А если он прыгнет?

— Я буду его держать, — пообещал я. — А вы поезжайте быстрее.

Я открыл дверцу. Волчок мягко запрыгнул на заднее сиденье, я сел рядом и обхватил волка за шею. Страха не было — благодаря своей способности я понимал, что зверь не опасен для меня. Мы с ним заключили договор.

Извозчик мчался так, словно за ним черти гнались. Да еще умудрялся всю дорогу коситься в зеркало на Волчка. Хорошо, что ночью улицы столицы были пусты, иначе попали бы мы в аварию.

Он высадил нас на стрелке Каменного острова, рядом с обзорной площадкой. Я расплатился — руки извозчика слегка дрожали.

— Я в чайную, ваше сиятельство, — торопливо сказал он. — После такой поездки надо чаем отогреться.

Я с досадой покачал головой. Извозчики любят поболтать. Не сомневаюсь, что к вечеру вся столица будет знать о сумасшедшем графе, который возит с собой волка. Пожалуй, и на вызов приезжать перестанут.

— Идем, Волчок, — сказал я, показывая на тропинку, которая петляла между деревьев. — Я живу в той стороне.

В парке было темно, стволы старых лип чернели в темноте. Но над рекой светила луна, блики дрожали в воде, и этого света хватало, чтобы не споткнуться и не врезаться лбом в какое-нибудь дерево.

— Есть одна трудность, Волчок, — сказал я зверю, который бесшумно бежал рядом со мной. — Я живу в необычном доме. Он живой, и сам решает, кого из гостей впускать, а кого — нет. Но я постараюсь с ним договориться.

В темноте сверкнули глаза — волк бросил на меня короткий взгляд, как будто понял мои слова.

Через минуту мы подошли к задней калитке моего сада, и я послал зов Игнату:

— Игнат, я вернулся, и не один. Привел с собой необычного гостя.

— Бегу, ваше сиятельство, — обрадовался Игнат.

— Я у задней калитки, — предупредил я.

На ограде тихо звенели бронзовые колокольчики. Я не стал их снимать — мне нравилось, что они придают дому необычный волшебный вид.

— Вот, здесь я и живу, — сказал я волку.

Волчок снова взглянул на меня. Потом улегся на тропинку, вытянул морду к дому и заскулил.

Я замер от удивления. Сознание накрыла теплая волна дружелюбного внимания — это дом присматривался к нам.

Волк снова протяжно заскулил, а потом заворчал, словно пытался что-то сказать. Резко встал, сделал шаг к калитке и снова лег, вытянув морду и настороженно шевеля острыми ушами.