Украденные сны

— Разберемся, — отрывисто бросил Зотов.

Он окинул спальню быстрым взглядом. Но я был уверен, что ни одна мелочь от него не ускользнула.

— Леонид Францевич, меня интересует время и причина смерти, — сказал он эксперту. — Я пока опрошу всех в поместье.

Он резко повернулся ко мне.

— Догадываюсь, что у вас есть версия, господин Тайновидец. Но я выслушаю вас позже. Сначала все необходимые процедуры.

Я пожал плечами:

— Как хотите.

— Как положено, — ответил Зотов.

Он вышел из гостевого домика. В окно я видел, как он направился по тропинке к большому дому.

— Что с ним такое? — спросил я эксперта.

— Князь Куракин имел большое влияние при дворе, — ответил Леонид Францевич. — Его величество потребует самый строгий отчет о смерти князя.

Он поставил на пол свой металлический чемоданчик и наклонился над телом Куракина.

— Умер во сне?

— Похоже на то, — ответил я.

— Похоже, очень похоже, — согласился эксперт.

Он попытался разогнуть руку Куракина и не смог.

— Ого! Несчастный буквально окостенел.

— Местный целитель предположил, что у князя была судорога, — сказал я. — Знать бы, что ее вызвало.

— Узнаем, — обнадежил меня Леонид Францевич.

Он достал из чемоданчика салфетку и приложил ее к губам покойника. Подержал несколько секунд, потом внимательно рассмотрел.

— Его не отравили. По крайней мере, не с пищей или питьем.

— Насколько я знаю, князь ничего не ел в поместье, — кивнул я. — Он отправился отдохнуть сразу с дороги.

— Вот и хорошо, — благодушно согласился эксперт. — Кстати, о еде. Александр Васильевич, вы так и не добрались до сербского ресторанчика, о котором я вам рассказывал?

Леонид Францевич был большим любителем вкусной еды. И знатоком мест, где ее прекрасно готовят.

— Еще не успел, — признался я.

— Это и к лучшему, — улыбнулся эксперт. — Я возьмусь вас сопровождать и помогу с выбором блюд.

— Буду очень признателен, — улыбнулся я.

— Помогите мне его перевернуть, — попросил Леонид Францевич.

Вдвоем мы перевернули бывшего князя Куракина на спину. Посиневшие пальцы князя мертвой хваткой впились в желтый шелк пижамы.

— А это что за рисунок? — удивился Леонид Францевич, увидев печать. — На родовой герб Куракиных не похоже.

— Это магическая печать, — объяснил я. — Такую печать ставят мастера снов. Князь жаловался на плохой сон.

— Случается, — глубокомысленно кивнул эксперт. — Сейчас не отвлекайте меня минуту, пожалуйста.

— Конечно, — кивнул я, с любопытством наблюдая за его манипуляциями.

Щедрин положил одну ладонь на грудь Куракина, а другую — на его лоб. Закрыл глаза и замер на несколько секунд, прислушиваясь к ощущениям.

— Все ясно, — неожиданно сказал он. — Князь умер от внезапной потери магического дара.

— Вы уверены? — удивленно спросил я.

— Абсолютно, — кивнул Леонид Францевич. — Осталось только узнать, что вызвало потерю дара. Это, знаете ли, необычное явление.

— Сильное ментальное воздействие? — предположил я.

— Может быть, — согласился эксперт. — Другие причины как-то сразу в голову и не приходят. Вы же знаете, что обычно дар угасает постепенно. Организм успевает приспособиться к изменениям. А тут совершенно другая картина. Магический дар словно грубым образом выдернули из тела князя. Или просто уничтожили. Разбили вдребезги, словно хрустальную вазу, если можно так выразиться.

— Как вы думаете, мог такое воздействие оказать сон? — спросил я.

Этот вопрос занимал меня больше всего.

— Сон?

Леонид Францевич недоверчиво покачал головой и снова взглянул на магическую печать на теле князя.

— Никогда о таком не слышал. Что же такое должно было ему присниться, чтобы он внезапно потерял дар и умер? Нет, это маловероятно.

— Может быть, остались какие-то следы воздействия? — спросил я.

— Попробую поискать, — согласился эксперт.

Он снова положил ладони на тело князя и замер с закрытыми глазами.

Прошло несколько секунд. Я терпеливо ждал.

— Нет, ничего не замечаю, — покачал головой Леонид Францевич. — Точнее скажу после того, как исследую тело в лаборатории.

— Очень любопытно, — вздохнул я.

— Да, очень любопытно, — раздался за моей спиной язвительный голос Зотова.

Я повернулся и увидел, что Зотов стоит, прислонившись плечом к дверному косяку и наблюдает за нами.

Умудрился подкрасться совершенно без шума.

— Очень любопытно, Леонид Францевич, до каких пор вы будете выбалтывать подробности следствия подозреваемым? — спросил Зотов, в упор глядя на эксперта.

Эксперт удивленно раскрыл рот. Потом посмотрел на меня и пожал пухлыми плечами, словно извиняясь за слова Зотова.

— Вы уже записали меня в подозреваемые? — улыбнулся я.

Никита Михайлович равнодушно дернул плечом.

— В вашем поместье при подозрительных обстоятельствах умер человек. Лично вас я не подозреваю. Но подозрения с других членов вашей семьи и слуг еще не сняты. Так-то, господин Тайновидец. Говорю вам прямо, как есть. Поэтому я очень прошу вас присоединиться к остальным свидетелям и подождать, пока у меня найдется время вас опросить.

— Хорошо, — кивнул я. — Прошу прощения, Леонид Францевич.

— Увидимся, Александр Васильевич, — расстроенно кивнул эксперт.

Он переживал за свою оплошность.

Надеюсь, Никите Михайловичу хватит такта не слишком песочить Щедрина. Мы ведь были давно знакомы с экспертом, я не раз помогал ему и Зотову в расследованиях. Разумеется, Леонид Францевич ни в чем не мог меня заподозрить.

Я вышел из домика и неторопливо пошел по тропинке к большому дому. Видеться с отцом и другими родственниками не хотелось. Дед сейчас слишком занят, ему не до разговоров. Расспросить гостей? Это куда лучше получится у Зотова. К тому же, он сам демонстративно отказался от моей помощи. А навязываться я не любил.

Размышляя, я добрел до заднего крыльца, которое выходило в небольшой сад. Здесь, среди деревьев были разбиты клумбы с цветами. В небольшом пруду плавали золотые рыбки, а рядом стояли качели.

На качелях сидела Анна Владимировна Гораздова. Увидев меня, она приветливо помахала рукой.

— Александр Васильевич, а я жду вас. Можно с вами поговорить?

— Конечно, — ответил я, подходя ближе.

Гораздова поднялась с качелей и оправила подол платья.

— Только давайте пройдемся, чтобы нас не увидели из окон, — предложила она. — Василий Игоревич сейчас не в самом лучшем настроении. Объявление нашей помолвки пришлось отложить.