Украденные воспоминания
Шрифт:
Судья Дин задумался.
— Хорошо, если девушка скажет, что поскользнулась сама, то я приму решение…
— Ваша честь, вы знаете испанский язык?
— Очень плохо.
— Так вот я вам заявляю, что девушка владеет английским еще хуже, чем вы испанским. Что она там скажет, еще перевести нужно, а тут пять тысяч на кону.
— И что вы мне предлагаете? — спросил судья.
— Я предлагаю? — удивился Яша. — Лично я ничего не предлагаю, упаси боже! Это Миша Лейбошиц предлагает.
Дин задумался. А потом спросил:
— Кому он предлагает?
— А я знаю? Пуэрториканке, вероятно. Которой, между нами, деньги не нужны вовсе. Она на пять тысяч
— Вы правильно рассуждаете, — согласился судья. — У меня, кстати, есть знакомый, работающий в таком фонде, и он даже принимает наличные…
Через полтора часа Брук заявился в офис Лейбошица с грустным лицом и сказал Мише:
— Ничем пока порадовать не могу. Только что встречался с судьей, который будет рассматривать твое дело, и пытался договориться. Никак не получается. Дело под контролем пуэрториканской общины, а та требует наказания по максимуму. Другими словами: три года и двадцать пять тысяч — это минимум, на который мистер Дин может опуститься. Судья не собирается рисковать карьерой.
— Да они что, с ума посходили! За какую-то толстую бабу мне три года на киче париться? Ты сколько ему предложил?
— Десять тысяч, как ты сказал. Но он меньше чем за двадцатку не согласен.
— Вот сволочь! Ты хоть пробовал поторговаться? Ну, пятнаху отстегнуть смогу, еще куда ни шло, но двадцать тонн не за хвост собачий…
— Постараюсь убедить его, — пообещал Яша. — Если уломаю на пятнадцать, подкинешь мне за труды пять сотен?
— Без проблем, — пообещал Лейбошиц.
Так за Яшей утвердилась слава почти бескорыстного помощника. Он возвращал отобранные водительские права до судебного разбирательства, снижал суммы назначаемых судом алиментов, помогал с натурализацией и получением лицензии на торговлю спиртным и так далее. А разводы вообще были его коньком — достаточно было убедить одну из сторон согласиться на предложенное другой до судебного разбирательства. Причем удавалось это сделать легко — Брук вскользь упоминал, что в случае отказа упертая в своем немыслимом требовании сторона будет иметь дело с Мишей Лейбошицем, а сие чревато потерей не только имущества.
Однако все это были мелочи. Яша ждал настоящего дела. И оно пришло. К Бруку опять обратился Лейбошиц. Теперь надо было помочь его друзьям из России, пригнавшим в Штаты несколько бочек черной икры. Но мало того, что лихие коммерсанты попытались ввезти их контрабандой, так к тому же санитарная служба признала икру не годной к употреблению и теперь весь товар ждал отправки на уничтожение.
— Яша, это такое попадалово, что мама не горюй! — сказал Лейбошиц. — Ты представляешь, сколько стоит тонна икры? А там ее не одна тонна, на десяток лимонов пацанов опустят, а то и больше. Пусть икру признают хоть какой отравой, но только не уничтожают. Можешь устроить?
— Нет, — покачал головой Брук, — слишком дорого обойдется.
— Дорого — это сколько?
— Надо договариваться. Миллионов пять как минимум. Тогда икру признают годной на корм свиньям и отдадут фермерам, которых мы с тобой приведем.
— О’кей, — согласился Лейбошиц, — пять так пять. И тебя в таком случае не обидим, пол-лимона сверху — твои. Но только чтобы точно все было, а то мне голову оторвут и тем же свиньям вместо икры отправят.
Вернувшись в свою квартиру, Яша испытал дрожь. Но его трясло не от страха, а от возможности очень быстро
разбогатеть. То, о чем он мечтал долгие годы, мечтал, еще живя в России, может осуществиться в ближайшее время. Он предложит судье миллион, а ведь это такая сумма, что могут сломаться и самые принципиальные служители Фемиды.Брук вышел из самой маленькой комнатки съемной квартирки, которую оборудовал под свой кабинет. Вообще-то это была гардеробная с узким окном, но для гардеробной четыре квадратных метра — слишком много. Зачем баловать жену? Женщины всегда спешат заполнить свободное пространство гардеробных ненужными вещами. Зато для рабочего стола и кресла комнатка — в самый раз.
В гостиной в глубоком кресле развалилась Элина и, подняв кверху ноги, брила ляжки.
— Ты когда накажешь этот фонд? — спросила она, не отрываясь от важного дела. — Мне надоело ждать. В конце концов, почему я должна все делать сама? Ты же у нас адвокат, к тому же хорошо знаешь Мишу Лейбошица. Устрой этим прощелыгам райскую жизнь. Пусть они поймут, что со мной нельзя так…
— Завтра займусь, — пообещал Брук и отправился на кухню.
— А почему не сегодня? — крикнула вслед жена. — Мало того, что от тебя вторую неделю нет толка как от мужчины, так ты еще не хочешь, чтобы я стала богатой!
Яша закрыл дверь, взял трубку и набрал номер судьи Дина.
— Ну что, по кружечке пивка сегодня вечером в баре? — предложил он. — Хотя я лично именно сегодня выпил бы бутылочку «бурбона».
Последние слова должны были означать, что дело сулит огромную прибыль.
— Через час я буду готов, — пообещал судья Дин.
Они разместились за столиком в углу бара, в котором познакомились когда-то. Здесь было достаточно уютно и никогда не появлялось много народа. Ничто не мешало общению, обо всем можно было говорить в открытую, не опасаясь, что кто-то подслушает.
— Судья Лайза Митчелл? — переспросил Дин. — Я ее знаю хорошо, а потому почти уверен, что она не согласится.
— Но сумма! — воскликнул Брук. И повторил: — Сумма! Нам предлагают полтора миллиона, каждому по пятьсот тысяч. От такого куша нормальные люди не отказываются. Если вдруг она начнет сомневаться, предложи ей еще триста из моей доли…
Судья покачал головой.
— У нее нет слабых мест, ее нельзя на чем-то подловить. Очень принципиальная: недавно отказала в иске российскому правительству, которое хотело вернуть на родину усыновленного мальчика, с которым здесь якобы плохо обращались. И хотя факт побоев ребенка подтвердился, она все равно не отдала ребенка России, а передала его на воспитание в другую семью, такую же черножо… то есть темнокожую, как и она сама.
— А если ей дать миллион?
— Очень принципиальная, — повторил Дин. — Два года назад Лайза Митчелл присудила компании, производящей микроволновки, штраф в четыре миллиона долларов за жестокое обращение с животными. Ведь в инструкции изготовителя не было указано, что кошек нельзя засовывать в работающую СВЧ-печь. А одна американка помыла кота и решила его таким образом высушить…
— То есть ее принципиальность стоит половину штрафа? — догадался Яша. — То есть менее чем за два она не согласится?
Судья Дин вздохнул и сказал:
— Это всего-навсего мое предположение.
Брук поставил локти на столик и спрятал лицо в ладони.
— Что за жадность! — прошептал он.
Потом посмотрел в сторону.
— Ладно, постараюсь выбить с заказчиков больше двух. Не знаю, получится ли?
Он достал из кармана мобильный и набрал номер Элины.
— Чего еще? — спросила та.