Украинское солнце
Шрифт:
Анастасия Павловна сразу же провела гостей в зал, подальше от душной кухни, чтобы отвлечься от кулинарных бесед и завести женские разговоры. Там все присели – кто в мягкие кресла, а кто на диван. Немного поболтав о том, о сем, Анастасия Павловна предложила Наташе пойти подальше от детей, на кухню, для бабьего разговора. Детвора, приняв этот маневр взрослых как намек, побежала на улицу, шумно спускаясь вниз с четвертого этажа по лестничным пролетам. С уходом детей кулинария на некоторое время отошла на второй план. У женщин всегда есть о чем посплетничать. Однако Наташа, к удивлению Анастасии Павловны, не хотела терять драгоценное время на пустые сплетни, настаивая на том, что обо всем она будет рассказывать по ходу кулинарного мастер-класса. Анастасия Павловна принялась готовить сдобные пирожки, а Наташа запоминала каждое движение подруги, которая все делала быстро и ловко, хотя все это было лишь делом привычки. Она хотела было начать записывать все ею увиденное, но побоялась отвести
Было около половины десятого вечера. За окном спокойно дышала осень. Дети давно вернулись с улицы и играли в зале.
– Не знаю, Настя, как жить мне дальше! – неожиданно призналась Наташа, словно продолжая незаконченный разговор. – Работы в городе нет и не будет, а мне еще Стаса на ноги поднимать. А о Витьке я вообще молчу! Он уже давно нам не помогает!
Анастасия Павловна, чтобы хоть как-нибудь приободрить отчаявшуюся подругу, помочь ей советом, рассказала Наташе о работе за границей. Она поведала ей все, что узнала от Надежды и что интуитивно предполагала лично. Однако, сама того не ожидая, она натолкнула подругу на еще более серьезные раздумья, которых, по сути, Наташа избегала всю свою сознательную жизнь.
– С удовольствием бы, Настя! А как все это организовать? Опять же деньги нужны: на билет, загранпаспорт, проживание в гостинице, на товар и мелкие расходы! Везде нужны деньги! А где я их возьму? – Наташа говорила так уверенно, будто этой темы она уже не раз касалась.
–Ну а если у кого-нибудь одолжить!
– Я даже не знаю, у кого занимать! Никто сейчас не даст!
«А, дорогая моя, значит, тебя не так сильно припекло, как жалишься!» – разочарованно заключила Анастасия Павловна. Разговор как-то сразу перешел в другое русло, на дно которого осел неприятный осадок недопонимания.
Гости стали собираться домой.
– Стасик, возьми пакет с пирожками, пока мама одевается! – Стасик жадно заглянул в пакет.
– Как вкусно пахнет! Спасибо!
– Пожалуйста! – добро ответила Анастасия Павловна.
– Спасибо, подруга, за то, что потратила на меня столько времени!
–Наташ, я только рада тебе угодить, ведь не так часто видимся!
–Завтра все так же повторю, как ты делала! Посмотрим, что получится! У моей мамы духовка хорошая, вот у нее и попробую! Но ты меня опять скоро жди! Я и пасхальное тесто не могу готовить! – смеялась Наташа.
13
– Долго не задерживайся! Сходи в гости к Саше, а после сразу иди в гараж! Нужно, чтобы ты мне помог! – строго приказал Глеб младшему брату, отчеканивая слова и дирижируя указательным пальцем. Влад молча выслушал наставления брата и послушно согласился.
Глеба воспитали как самостоятельного и ответственного человека. Отец рано приучил его к труду и всегда заставлял его усердно работать, несмотря на юный возраст. С ранних лет своих Глеб очень часто получал ответственные задания от отца, который не принимал отказов. Столь требовательное воспитание касалось и спортивного духа Глеба. Если его кто-нибудь из мальчишек задирал на улице, то Михаил Евгеньевич не впускал сына домой, пока тот не давал сдачи. За воспитание же Влада Михаил Евгеньевич и не пытался браться. Возможно, это произошло из-за того, что к моменту рождения младшего сына, как воспитатель, он вполне реализовался с Глебом, с другой стороны, до той поры, как Глеб станет сам себя обеспечивать, пройдет много лет, и строгий отец еще долго будет заставлять его помогать себе в работе. Такая безучастность Михаила Евгеньевича по отношению к Владу попросту могла произойти и от банальной нехватки моральных сил или от обычного безразличия. Но как бы там ни было, за воспитание Влада отвечал Глеб – он стал его близким наставником, взяв под неусыпный контроль его пока еще беззаботные будни. И этому факту Влад был рад. Он боялся старшего брата, и в то же время очень сильно его любил и уважал, и даже когда того не было рядом, Влад часто представлял перед глазами его образ, его пусть строгое, но так горячо любимое лицо. Владу казалось, что Глеб всегда стоит за его спиной и ждет момента, чтобы сделать ему замечание за непослушание. Оставаясь наедине с самим собой, Влад часто фантазировал о том, как он мог бы выглядеть со стороны, ведь во всем он старался походить на брата, подражая его движениям, копируя его мимику и жесты. Даже в общении со своими сверстниками он часто в разговоре приводил слова, сказанные ранее братом.
Сейчас, выслушивая брата, Влад уже определенно знал, что долго ему побыть в гостях у друга не получится. Да и настроение уже было подпорчено. И вот в таком дурном расположении духа, опустив голову и смотря себе под ноги, Влад не спеша шел к Саше. Но стоило ему увидеть радостное лицо
друга, быстро откликнувшегося на торопливый стук в дверь, как тут же плохое настроение Влада улетучилось в неизвестном направлении. Вот что значит детская непосредственность! Незнакомый быт, заманчиво-привлекательный уют чужих квартир, новые запахи, цвета, интерьер – все это манит детей. Да что там говорить – в гостях всегда интереснее и вкуснее! С Сашей Влад познакомился недавно, хотя последний был младше года на два, но вдвоем им было интересно. Саша отличался незаурядностью, проявлявшейся в том, что он постоянно что-то изобретал, конструировал, вступал в бурные споры с друзьями, придумывая какие-то новые игры, в которые играли все. В его детской комнате всегда был ужасный беспорядок: какие-то собранные модели конструкторов в большом количестве лежали на столе, на полках, даже на полу валялось так много игрушек, что приходилось ступать на цыпочках. Когда Влад заходил в его детскую комнату, то оказывался словно в магазине игрушек. Во всем этом беспорядке непременно хотелось разобраться, и каждый предмет обязательно нужно было детально рассмотреть. Владу всегда так не терпелось закрыть дверь и с разрешения рассматривать и рассматривать все эти игрушки, слушая, как Саша непонятно объясняет что-то о своем новом изобретении.Сегодня Влад пришел в гости к другу в тот момент, когда мать Саши затеяла генеральную уборку в квартире. Отца семейства не было дома, поэтому помогали ей дети. Переступив порог, он сразу увидел, как из комнаты в комнату бегала старшая сестра Саши, выслушивая недовольные возгласы матери, на которую она старалась не смотреть. Влад мигом проскочил в детскую, но и оттуда их почти сразу же выпроводили в зал. Саше доверили убраться в своей комнате, однако эта задача оказалась для него непосильной! Наверное, ребенок и не догадывался, как должен выглядеть этот самый порядок. Дети разочарованно присели за пианино, и Саша стал что-то выстукивать на клавишах, но и тут некое подобие «собачьего вальса» оборвалось, когда мать стала лихо протирать пыль с громоздкого инструмента.
«В этой квартире никогда не наведешь порядок!» – разочаровано подумал Влад. Так прошло около часа. И когда уже стало казаться, что дети загрустили, мать Саши неожиданно рухнула в кресло с возгласом «Наконец-то!». Наконец-то детям было разрешено играть в своей комнате.
Позабыв о времени и обо всем на свете, мальчишки нагуливали аппетит за увлекательными играми в Сашиной комнате.
Внезапно за игрой Влад вспомнил про данное обещание брату вернуться пораньше. Убедившись, что прошло уже три часа и даже больше, Влад молнией вылетел из гостей. Он пробежал весь путь от Саши до гаража как стометровку на физкультуре с идеальным временем. Но на всем этом коротком пути он не мог избавиться от тревожной мысли, что в своем опоздании он действительно виноват, что он нарочно пытался заглушить мысль о давно уже ожидавшем его брате; он осознавал, что все это время, проведенное в увлекательных играх с Сашей, он помнил о своем обещании, но не в силах был его не нарушить, не умея противостоять самому себе. Только тогда, когда за его спиной хлопнула дверь Сашиной квартиры, он понял, как же безответственно поступил, и от осознания этого ему становилось не по себе, и было еще хуже от того, что он, пытаясь уйти от предстоящего наказания, намеренно искал себе оправдание.
Подходя к сараю, Влад издалека увидел, как на огороженном участке курятника суматошно бегал Глеб, уворачиваясь от никогда не взлетавшей так высоко пернатой живности. Влад на минуту остановился, спрятавшись за деревом, и стал наблюдать, как брат отлавливал кур и озадаченно осматривал их в руках, а потом, небрежно выпуская из рук одну птицу, он принимался отлавливать другую. Что интересно, зажатая в руках птица смиренно терпела. Глеб нервно что-то бормотал и матерился. В сарае стоял шум и грохот. Поилки были перевернуты верх дном, кормушки были навалены друг на друга. Дико кричали и шипели сбившиеся в кучу гуси, обидчиво кудахтали куры, попадавшиеся под ноги и все норовившие перепрыгнуть через высокую сетку ограждения. Все были измучены, Глеб запутался и по нескольку раз осматривал одну и ту же птицу.
«Не показываться бы ему сейчас на глаза!» – решил Влад, незаметно подкравшись в вольеру. Глеб, погруженный в мысли, пока не замечал брата. Он неподвижно стоял в середине вольера, уперев руки в бока. Его мокрая рубаха была распахнута, один рукав был закатан до локтя, а другой – спущен. Вид у него был такой, как будто только что выбежал из горящего дома.
– Глеб! – с большим усилием произнес Влад. Глянув в глаза резко обернувшемуся брату, Влад моментально представил всю масштабность произошедших событий.
– Подойди-ка сюда! – выдавил из себя Глеб. Влад перекинул руку через сетку, чтобы открыть шпингалет, и вошел, затворив за собой дверь и остановившись как можно дальше от брата. – Где ты был? Я тебе что сказал?.. – захлебываясь от ярости, Глеб подавился слюной. Прокашлявшись, он нервно шагнул по направлению к Владу. – Сюда иди! – Не решаясь двинуться с места, Влад испуганно смотрел исподлобья. – Чем ты занимался? Ты что, не понимаешь, что должен был быть здесь еще три часа назад? Или ты не помнишь? Или тебя вообще ничего не касается и ничего не волнует?