Украсть у президента

Если без прошлого… Как сестренка того доктора. К которому Горецкий его водил. Миленькая такая. И моложе Лены. И детей у нее нет, не то что у Лены. С чистого листа. Вот с нею с чистого листа можно. У нее, правда, с головой что-то не в порядке. Спрашивала, кто такой Достоевский. Нет, не так. Она спросила, что такое достоевский. Он для нее был как фрукт какой диковинный. Или импортное средство от комаров. Но ведь это поправимо, наверное? Ее братец рассказывал в тот раз, что она быстро приходит в норму. Что уже не такая беспомощная, как после автокатастрофы. Прогресс есть.

Ему все больше нравилась эта мысль. С чистого листа. Надо бы присмотреться к той девчонке. А как ее звать, кстати? Забыл. Вот так – у всех людей бывают проблемы с памятью. Так что не надо этого бояться – что у нее что-то с головой. Мы все такие… не без изъянов. Но как же ее все-таки зовут?

* * *

Катина машина все так же была припаркована у здания аэропорта – как будто никуда они с Корнышевым не улетали. Катя даже покачала головой и неуверенно улыбнулась. Корнышев догадался о чувствах, которые она испытывала.

– Не верится, что это было с вами? – улыбнулся он понимающе.

Катя покачала головой. Кажется, она не очень-то была рада своему возвращению на Кипр и с удовольствием осталась бы в Москве.

– Только вы никому не говорите, пожалуйста! – сказал Корнышев. – Если слухи о наших проказах дойдут до вашей мамы – мне несдобровать.

– Это правда. Скандал будет грандиозный, – подтвердила Катя без тени улыбки.

Значит, осознает. Не скажет ничего.

– Довезете меня до отеля? – спросил Корнышев.

– Вы еще спрашиваете! – воскликнула Катя.

У нее были красные глаза. То ли от пролитых на кладбище слез, то ли от недосыпания. И очень похоже на то, как если бы она всю прошлую ночь отрывалась на дискотеке. Ее мать вряд ли что-либо заподозрит. Не должна.

Машина выехала на автомагистраль.

– Ваша жена осталась в Москве, – вдруг сказала Катя.

Корнышев молча смотрел на нее, ожидая продолжения.

– Может быть, я глупый вопрос задам, – сказала Катя, заметно смутившись. – Но это никак не связано со мной?

– Не понял, – вежливо улыбнулся Корнышев.

– Я что-то не так, может быть, сделала? Или что-то не так сказала?

Корнышев рассмеялся.

– Вы думаете, что это ревность? – весело спросил он. – И мы с Эльвирой из-за вас поссорились?

Он вдруг увидел, как багрянец заливает щеки девушки, и понял, что со смехом своим он переборщил и надо срочно исправлять ситуацию, пока Катя не замкнулась. И Корнышев все разыграл как по нотам. Он порывистым движением взволнованного человека взял руку Кати в свою и разве что не прижал ее к своей груди, остановив на полпути, говоря при этом сдержанно:

– Катенька! Теперь вы наш друг! И мой, и Эльвиры! Я рад, что с вами познакомился! Вы представить себе не можете, как редко можно встретить человека, с которым надежно, с которым легко, с которым радостно…

Он намеренно подбирал определения, которые Катя могла бы отнести и к нему, и все он правильно рассчитал, потому что Катя вдруг улыбнулась смущенно и радостно и подтвердила с замиранием сердца:

– Да, это правда!

И полыхнула навстречу Корнышеву таким красноречивым взором, какой бывает только у влюбленных людей.

И достаточно, подумалось Корнышеву. И не надо больше пока форсировать. Тут спешка ни к чему. Она уже приручена. Ей теперь переживаний, размышлений на несколько дней вперед. Она теперь перед сном, подложив под щеку ладошку и мечтательно глядя в темноту, будет думать о Корнышеве и по утрам просыпаться будет с мыслями о нем. Он ей такую встряску устроил, что у нее голова пошла кругом.

– Жалко, что нет вашей жены, – сказала Катя. – Я хотела вас еще покатать по Кипру. Здесь есть такие замечательные места…

– А разве мы не можем эти места посетить без Эльвиры? – пожал плечами Корнышев. – Она не обидится, поверьте.

Он посмотрел на Катю и понял, что сожаление об отсутствии Эльвиры – всего лишь дань вежливости. А на самом деле это приглашение к совместному времяпрепровождению. Она испугалась, что его потеряет. Что сейчас Корнышев у своего отеля выйдет из машины, скажет на прощание вежливо-необязательное «Всего хорошего! Звоните, если будете в Москве», хлопнет дверцей и исчезнет из ее жизни навсегда.

– Вы будете моим проводником все эти дни? – улыбнулся Корнышев и посмотрел выжидательно. – До самого моего отъезда?

– Конечно! – с готовностью и с прорвавшимся облегчением произнесла Катя.

Она заметно повеселела, и остаток дороги для них обоих пролетел незаметно. Уже подъезжая к отелю, Катя посмотрела вопросительно на Корнышева, и он без труда расшифровал ее безмолвный вопрос.

– Сейчас надо отоспаться, – сказал Корнышев. – А вечером нам обязательно следует встретиться!

Он заговорщицки подмигнул своей спутнице.

– Хотя бы для того, чтобы вспомнить наши с вами приключения!

Катя засмеялась в ответ. У них с Корнышевым была одна на двоих тайна. У отеля они распрощались. Корнышев легонько коснулся Катиной ладони.

– Спасибо вам! – сказала Катя, глядя на Корнышева влюбленными глазами.

– До вечера! – улыбнулся Корнышев.

– До вечера!

У входа в отель Корнышев увидел группку девчонок, подруг Эльвиры. Они выглядели обеспокоенными и, хотя и узнали Корнышева, даже не спросили у него, где Эльвира. Определенно что-то случилось.

– Привет! – сказал Корнышев. – Все в порядке?

Замешкались с ответом. И взгляды растерянные. Корнышев остановился.

– Что-то случилось? – спросил он.

Одна из девушек стрельнула взглядом по сторонам и ответила почему-то шепотом:

– Али куда-то подевался.

И больше ничего не стала объяснять. Так вот откуда эта их растерянность. Али для них и сутенер, и брат, и отец родной. Они без него здесь шага сделать не могут.

– Вернется, – сказал Корнышев беспечно. – Куда ему деваться? Остров! Вода кругом!