Украсть у президента

– Да ладно тебе! – вяло отмахнулся Горецкий. – Что ты передо мной отчитываешься, будто я тот самый мужик и есть! Ты с ним о чем договорился? Что ты эту свою «сестренку» новоиспеченную в чувство приведешь и в большую жизнь выпустишь?

– Да.

– Привел в чувство-то? – глянул насмешливо Илья.

– Ну ты же видел. Вполне адекватная личность…

– Так что совесть твоя чиста?

– Да.

– Так какие проблемы?

– Тот мужик пропал и больше не появлялся. Я его не видел с тех самых пор, как он мне Женьку на руки передал. И мне представлялось, что так всегда и будет, что ему до нее нет дела и никогда он больше не объявится.

– Объявился?

– Похоже, что да. Ты понимаешь, – замялся Глеб, не зная, как бы так ему все объяснить, чтобы Горецкий понял, что к чему, потому что Глеб вдруг обнаружил, что в пересказе происходящее вряд ли произведет такое уж ужасное впечатление. – Я думал, что Женьку контролирую. Что она передо мной как на ладони. И я настоящий старший брат. Все про нее знаю, и она без меня шага не может ступить. А оказалось – я ошибался. Тот мужик ее, похоже, держит под контролем. Я нашел записку. Женька ее прятала, но я нашел. Случайно…

Тут Глеб не выдержал и опустил глаза.

– Ну ты же все-таки врач, – сказал понятливый Горецкий. – А она, если разобраться, – твоя пациентка. Ты должен быть в курсе всего в таком случае.

– В общем, в записке было написано, что ключ, мол, и деньги – это для нее, для Женьки. Записку эту, которая попала мне в руки, ее надо было уничтожить. Еще было написано, что к ней будут приходить SMS-сообщения, это для нее инструкции, и в соответствии с этими инструкциями она должна поступать. Ключ я не нашел, но деньги нашлись. Тысяча долларов. Значит, это никакой не розыгрыш. А потом я еще маленький эксперимент провел и Женькин мобильник спрятал. Так она чуть с ума не сошла. Я ей говорю: другой мобильник купим, сто долларов не деньги, а она в истерике. Ты понимаешь? Хоть с башкой у нее не все в порядке, а все-таки допетрила, видать, что номер ее мобильника должен сохраняться постоянным – чтобы она гарантированно эсэмэски получала.

– Значит, мужичок этот на нее все-таки вышел.

– Получается, что так! – нервно подтвердил Глеб.

– А чего психуешь? – засмеялся Горецкий. – Думаешь, что он свои деньги назад потребует? А денег уже, как водится, нет?

– Я влип, Илья.

– Да ладно тебе!

– Влип! – упрямо повторил Глеб. – Я тебе не все еще рассказал. Понимаешь, это ведь мне сначала все так представлялось: денежный папик, у него молодая любовница, с любовницей пришло время распрощаться, потому что у нее с головой возникли проблемы… А на самом-то деле они у нее не возникли, Илья. Женьке эти проблемы создали.

– Кто?

– Я не знаю. Но ведь я практикую, Илья. Я больных через свой кабинет пропускаю сотнями. Я, может быть, диагнозист не гениальный, я не светило в мировой медицине, но когда я больного наблюдаю день за днем, когда передо мной вся симптоматика как на ладони – тогда я кое-что понимаю и что-то про это больного рассказать могу. И вот я какое-то время спустя про Женьку понял, что, может быть, и была у нее черепно-мозговая травма, но в привычную схему ее случай не вписывается. Есть в ней какое-то второе дно, ее второе «я». Ты понимаешь, о чем я?

– Нет, – покачал головой Горецкий.

– Помнишь, ты обращался ко мне за помощью? Говорил, что у тебя пациент… Что память у него отшибло…

– Помню.

– Говорил, что основная версия – психотропы, что его медикаментозно превратили в зомби.

– Помню.

– Здесь точно такая же история, Илья.

– Ты уверен? – недоверчиво посмотрел Горецкий.

– Не на все сто, но очень похоже, я ведь почему к тебе обратился, Илья? Психотропами врачи где-нибудь в районной больнице не занимаются. Психотропами балуются спецслужбы. Закрытая тематика, но до меня кое-какие слухи доходили. И если я не ошибся…

– Погоди! – вдруг с неестественно нарочитым спокойствием произнес Горецкий и посмотрел внимательно. – Ее ведь Женей зовут? Евгения? Она в каком году к тебе попала?

– В двухтысячном.

– Правильно, в двухтысячном! – дрогнувшим голосом сказал Горецкий. – Все совпадает! И еще ее теперь держат на коротком поводке и деньгами снабжают! И я даже знаю, кто ей эти деньги шлет! Ты от нее когда-нибудь слышал такую фамилию – Алтынов? Ваня Алтынов?

– Нет.

– Еще услышишь! – пробормотал Горецкий. – Господи, как же тесен этот мир!

Он потянулся через стол и похлопал по плечу своего ничего не понимающего собеседника:

– Тебе очень повезло, что ты именно ко мне обратился! Это ты вроде как счастливый билет вытянул! Только мне нужно время на обдумывание, Глеб. Если только это все правда, что я думаю… Если нет ошибки… Ты просто не представляешь, как тебе повезло!

Он покачал головой, все еще не смея поверить, что все сложилось именно так, а не как-то иначе.

– Как фамилия этой твоей, прости господи, сестренки?

– Нефедова.

* * *

Солнце висело в небе раскалившимся до нестерпимой яркости шаром, отчего небо утеряло привычную голубизну. Воздух над усеявшими склоны холмов оливковыми деревьями дрожал. Далеко впереди к бесцветному небу вздымалась гора. Катя остановила машину и показала рукой вперед:

– Вон там, на горе, – видите?

Корнышев всмотрелся и действительно увидел на самой верхушке горы венчающую ее постройку – то ли замок, то ли…

– Это монастырь Ставровуни, – сказала Катя. – Через каких-нибудь полчаса мы будем там.

Казалось, что это очень далеко и очень высоко, но за время путешествий по Кипру с Катей Корнышев уже привык к тому, что здесь на самом деле все близко. Загораешь на пляже, а уже через сорок минут можешь оказаться в горной деревушке на высоте полутора тысяч метров над уровнем моря, в водах которого ты сорок минут назад плескался. Можешь встретить рассвет на мысе Греко на востоке острова, наблюдая, как поднимается из воды солнце, а вечером отправиться на западную оконечность острова и увидеть, как при закате солнце скатывается в воду, ведь между западным и восточным побережьем Кипра всего двести километров.

Сначала они ехали по магистрали, потом свернули на второстепенную дорогу, узкую, петляющую между деревьями, на которой почти не было машин.

– Семьсот метров над уровнем моря, – рассказывала Катя. – По преданию, монастырь основала святая Елена. Якобы она возвращалась из Святой земли с драгоценной реликвией, обломком креста, на котором за три века до этого распяли Христа. У берегов Кипра ее судно затонуло. Святая Елена спаслась, а ночью ей приснился ангел, который ей сказал, что на вершине горы надо основать монастырь и там она должна оставить эту реликвию, которую с собой везла. Киприоты любят всякие такие истории. И как там было на самом деле, сейчас уже не поймешь. Но факт, что в монастыре сейчас хранится серебряный крест, в который включен тот самый обломок, когда-то здесь якобы оставленный Еленой.