Украсть у президента
Шрифт:
Девушка смотрела на нее озадаченно.
– Извините, – смутилась Женя. – Я глупые вопросы задаю, я понимаю… Извините!
Развернулась и пошла прочь. И все время, пока Женя стояла у окна кассы, ей казалось, что девушка на нее смотрит. Жене было неуютно под этим взглядом, которого она не видела, но который ощущала спиной. Кассир отсчитала ей деньги. Если в доллары перевести – получится около сотни. Женя спрятала деньги в сумку и только тогда решилась бросить взгляд в сторону седьмого окна. Никто на нее не смотрел, оказывается.
Горецкий выглядел плохо. Он осунулся и даже будто постарел. Сразу видно – проблемы
Горецкий сидел за столиком в маленьком кафе, где в этот час никого из посетителей не было, и пил водку, которая, судя по его унылому виду, не очень-то ему помогала.
– Привет! – сказал Горецкий.
Пожал руку Глеба. Пожатие Горецкого было расслабленно-безвольное.
– Усталым выглядишь, – оценил Глеб. – У вас там отпуска хоть предусмотрены? Или вас используют до состояния невменяемости, а потом в сорок лет – в отставку?
– Я до отставки не доживу, – ухмыльнулся Горецкий. – Я сгорю на работе. Ты как насчет водочки? – потянулся он к бутылке.
– Я за рулем, Илья.
– Значит, можно, – сказал Горецкий и налил водки во второй стакан, предусмотрительно поставленный на стол официантом.
Глеб хотел было отказаться, но заглянул Горецкому в глаза, удивился случившейся с его товарищем за столь недолгое после их встречи время метаморфозе и отказаться не посмел.
– За встречу! – предложил тост-выручалочку Горецкий.
Выпили. Горецкий мрачно захрустел огурчиком.
– Я не ко времени, наверное, выдернул тебя, – предположил Глеб.
Горецкий поднял на него взгляд. В глазах была смертельная усталость.
– В дерьме копаемся, Глеб, – сказал он. – Вроде дворников. Порядок наводим, машем своими метлами, глотаем пыль, а никто не оценит. Ты в гроб когда-нибудь заглядывал?
– Что? – занервничал Глеб.
– Это я так, в шутку, – невесело засмеялся Горецкий. – Я психованный сейчас стал, ты уж прости. Я только что из командировки и устал, если честно, как собака.
– Ну хочешь, позже поговорим, – предложил Глеб.
– Нет, что ты! – запротестовал Горецкий. – Давай еще по маленькой, и я весь твой!
И снова Глеб не посмел отказаться. Горецкий выпил, потянулся за огурцом неверным пьяным движением, и следящий за его действиями Глеб запоздало обнаружил обращенный к нему взгляд Горецкого. Взгляд пьяным не был.
– А ты тоже не очень-то, – оценил Горецкий.
– В смысле? – вопросительно улыбнулся Глеб.
– Выглядишь не фартово. Жизнь пинает? По башке получаешь регулярно?
– У меня все как всегда, – осторожно сказал Глеб. – Скучная жизнь обывателя.
– А на профессиональном фронте?
– Работаем потихоньку.
– Времена нервные. Людям крышу сносит. Клиентура, наверное, валом валит.
– Приходят, – кивнул Глеб. – Хотя клиент клиенту рознь. Такие экземпляры попадаются – хоть плачь, хоть смейся. Недавно один пришел на прием. Я, говорит, чувствую, что я – это не я. У меня бизнес, у меня денег немерено, все ништяк, и я в полном шоколаде, но так не может быть, ведь я просто Вася Пупкин, и у меня какая-то другая жизнь на самом деле, совсем простая жизнь, а деньги эти все и недвижимость во Франции – это мне только снится, это мираж, доктор, помогите!
– Помог? – без улыбки глянул Горецкий.
– Помог. Просто посоветовал ему проспаться.
– И что же?
– Помогло, – сказал Глеб. – Он же пьяный ко мне пришел, Илья. Назюзюкался
до поросячьего визга. А проспался – и все страхи сразу улетучились.– Не улетучились, – махнул рукой Горецкий. – Помяни мое слово, он еще к тебе заявится. Когда напьется в следующий раз.
Он говорил и будто ждал, когда Глеб наконец перейдет к главному. Ведь не ради этого рассказа про пьяного бизнесмена он о встрече попросил.
– Я к тебе за советом, Илья. Мне помощь твоя нужна… Ты сестренку мою помнишь?
– А как же! – с готовностью отозвался Горецкий. – Как там твоя Евгения поживает?
– Нормально она поживает, – ответил Глеб, но выражение его лица при этом почему-то было самое мрачное. – Только мне с ней рядом беспокойно стало что-то.
– Чудит? Ты извини, что я так напрямую, бесцеремонно…
– Я испугался, Илья, – поднял глаза Глеб. – Мне кажется, что я влип, и не от кого ждать помощи. У меня на тебя надежда. Может, подскажешь что. Тут вот какая штука, Илья. Она ведь не сестра мне.
– А кто? – глупо спросил Горецкий.
– Никто.
– То есть как? – пришел в еще большее замешательство Илья.
– Я ее никогда прежде не знал и, уж во всяком случае, в родственных отношениях не состоял. Мне ее привезли, с рук на руки сдали – так у меня появилась сестренка.
Горецкий молчал, пытаясь осмыслить услышанное. Пробовал связать воедино все, что он на сегодняшний день знал об этой сестре Глеба, которая Глебу, оказывается, никакая не сестра, но никак не связывалось.
– Я купился, Илья. Банально купился на деньги. Мне заплатили, и за это я позволил навешать себе лапшу на уши, сделал вид, что поверил в эту белиберду. В общем, мне кажется, что от нее избавиться хотели. Тогда казалось, точнее. Понимаешь, приезжает ко мне мужик…
– Что за мужик?
– Не знаю я, Илья. Я его в первый раз видел. А он обо мне якобы наслышан и вдруг ко мне, как к классному специалисту, приехал. Историю мне рассказывает ту, которую я и тебе когда-то рассказывал. Едет красивая девушка Евгения в машине вместе со своим любимым человеком, и попадают они на той машине в катастрофу. Машина всмятку, друг погиб, Евгению еле-еле с того света вытащили. И памяти у нее считай что никакой. Такая вот якобы история. И мне предлагается девушку к жизни вернуть, подготовить ее к встрече с этим безумным-безумным миром. И я согласился.
– Заплатили? – предположил догадливый Горецкий.
– Да.
– Много?
Глеб помялся, но недолго.
– Пятьдесят тысяч, Илья.
– Ого!
– Я знал, за что получаю эти деньги, – махнул рукой Глеб. – За то, что не буду задумываться ни о чем и не буду вопросы задавать. Потому что я там знаешь что уловил? Мне платят за то, чтобы она никогда к тому мужику не вернулась!
– Который ее привез?
– Да! Была на самом деле катастрофа или Женька просто под горячую руку кому-то попала, ей настучали по голове, и у нее память отшибло – это все неважно, с чего там началось, главное, что у мужика этого на руках осталась девчонка-инвалид, и он понял, что нормальной она уже не будет никогда. И он от нее просто избавился, спихнул мне на руки. Так спихивают старых бабок в дом для престарелых. Отдали на попечение и забыли, живут дальше в свое удовольствие, не зная ни забот, ни печали. Мне показалось, что мужик этот и есть ее тот самый мифический друг, который погиб якобы. И он ее просто хочет пристроить, чтобы она под присмотром была первое время, чтобы не пропала. Она ведь действительно была плохая, Илья. Я ее всему учил заново, я сложа руки не сидел…