Украсть у президента
Шрифт:
Ведьмакина не рухнула на пол, а осела на него, будто силы вдруг ее оставили. Корнышев схватил пистолет, метнулся прочь от убитого им человека, прилип спиной к стене и замер, в доме воцарилась тишина, и было только слышно, как тяжело дышит Ведьмакина, с выражением ужаса на лице разглядывающая бездыханное распростертое тело незнакомца. Корнышев махнул пистолетом и зло посмотрел на женщину. Она затихла. Ни звука в доме.
Так они просидели довольно долго. Часы уже показывали десять минут первого. Никто не позвонил из Цюриха. Корнышев был уверен, что теперь и не позвонят. В конце концов он сумел объяснить женщине жестами, что ей надо
Корнышев спустился вниз.
– Вы в безопасности, – сказал он. – Можно не прятаться.
Над стойкой появилась голова Ведьмакиной. Лицо ее было такое бледное, будто голова фарфоровая.
– Вы его знаете? – спросил Корнышев, кивнув на поверженного им врага.
– Нет!
– И никогда здесь на Кипре не видели?
– Не знаю, – уже не так уверенно ответила Алла Михайловна.
Корнышев торопливо ощупывал карманы убитого. Ни документов, ни денег, только ключи от машины «Ниссан». Возле дома Ведьмакиных никакого «Ниссана» не было. Оставил где-то на соседней улице? Некогда искать. Корнышев бросил ключи рядом с убитым. Пошарил взглядом вокруг. Его внимание привлекла картонная коробка с шоколадными конфетами. Оторвал у коробки крышку, тщательно протер крышку полотенцем, после чего аккуратно приложил остывающие ладони убитого к глянцевой поверхности картона – снял отпечатки.
– Скотч есть? – спросил деловито Корнышев.
– А?! – испуганно отозвалась женщина.
– Скотч! Клейкая лента!
– Да! – засуетилась Ведьмакина.
Убежала куда-то и вернулась со скотчем. Корнышев переломил картонку пополам так, чтобы отпечатки ладоней убитого оказались внутри этого импровизированного конверта, обклеил «конверт» скотчем.
– Я вас в последний раз спрашиваю, – сказал Корнышев без угрозы. – Есть ли в доме какие-то бумаги, оставшиеся от вашего мужа. Что-то важное, что вы здесь, может быть, прячете и чего я не нашел. Сейчас мы с вами отсюда уйдем, и больше вы никогда сюда не вернетесь…
Ведьмакина посмотрела испуганно.
– Нельзя вам сюда возвращаться! – сказал Корнышев голосом человека, не желающего своему собеседнику зла.
Она поняла наконец, о чем он говорит, скосила глаза на труп, пробормотала:
– Нет! Ничего тут нет! Я вам правду говорила!
– Тогда уезжаем, – задушевным голосом семейного доктора сказал Корнышев. – Алла Михайловна!
– А?!
Она отвлеклась наконец от созерцания трупа.
– Алла Михайловна, – все тем же гипнотизирующе-вкрадчивым голосом произнес Корнышев. – Вам надо успокоиться. Хорошо?
Женщина кивнула.
– Мы с вами сейчас поедем в аэропорт и улетим в Москву. Вам надо вести себя так, словно ничего не произошло, – продолжал увещевать Корнышев. – Никто ничего не должен заподозрить. Иначе нас не выпустят.
И снова Ведьмакина кивнула. Хотя вряд ли она понимала, что ей говорят. Надо было возвращать ее к жизни.
– Где ваш загранпаспорт? – спросил Корнышев.
– Здесь.
– Где – здесь?
– В доме!
– Принесите, пожалуйста, – попросил
Корнышев.Ведьмакина принесла паспорт. Когда отдавала документ Корнышеву, он обратил внимание на то, как дрожат ее руки.
– Алла Михайловна! А давайте сделаем вам укольчик?
– Какой укол?! – испуганно глянула Ведьмакина.
– Успокаивающее вколем.
– Я никаких уколов…
– Вы мне не доверяете?
– Ну почему же! – нервно сказала Алла Михайловна.
– Это успокаивающее, – сказал Корнышев, – вам сейчас необходимо. Иначе будет беда. Если вы сорветесь в аэропорту, если чем-то себя выдадите – вас задержат. А в доме у вас труп. Как вы будете объяснять полиции?..
– А он – мертвый?! – спросила Алла Михайловна задрожавшими предательски губами.
– Ну конечно! – доброжелательно улыбнулся ей Корнышев, пытаясь женщину успокоить, но она ужаснулась этой его улыбке, и ей стало плохо.
Ее стошнило, и, когда Корнышев помог ей умыться и подал стакан воды, она уже на все была согласна и не протестовала, когда Корнышев делал ей укол. Потом Корнышев вывел ее к машине и усадил на заднее сиденье. Вернулся в дом, нашел ключ от входной двери, запер ее, и они с Ведьмакиной поехали в аэропорт. Уже когда отъехали достаточно далеко, Алла Михайловна спросила:
– Он зачем пришел? Он хотел нас убить?
– Да.
– За что?
– Я не знаю.
Алла Михайловна посмотрела недоверчиво, но на ином ответе настаивать не стала.
– Я даже ничего не успела понять, – произнесла она голосом на удивление равнодушным, но на самом деле ничего удивительного тут не было, потому что начиналось действие лекарства. – Все было так неожиданно, – сказала она вяло. И добавила: – Вы знали, что он в доме.
– Я догадался.
– Почему?
– Не было ножа.
– Какого ножа?
– Утром возле кофемолки на стойке лежал нож. Когда мы с вами вернулись домой, ножа уже не было. Кто-то его убрал от греха подальше. Я все сопоставил и понял, что мы в доме не одни.
К тому времени, когда в аэропорту объявили регистрацию пассажиров на московский рейс, Алла Михайловна была уже в таком состоянии, что к стойке паспортного контроля Корнышеву пришлось подойти вместе с ней. Он поддерживал Аллу Михайловну под локоть и улыбался пограничному офицеру, предлагая тому понять все правильно. Корнышев даже на всякий случай сказал по-английски:
– Она боится летать!
Офицер не улыбнулся, молча шлепнул штамп в паспорт Аллы Михайловны, так же молча поставил штамп и в паспорт Корнышева и только после этого сказал без улыбки, глядя куда-то мимо Корнышева:
– Бай-бай!
Всего, мол, хорошего. Счастливо долететь.
– Ну что, будем дальше работать? – спросил Горецкий жизнерадостным тоном человека, уже засучившего рукава и готового приступить к интересной и доставляющей настоящее наслаждение работе.
Ведьмакин ответил ему хмурым взглядом.
– Что не так? – с прежним дружелюбием осведомился Горецкий. – Вас что-то беспокоит?
Он смотрел, как смотрит опытный врач, которому надо только рассказать все в подробностях и без утайки, а уж он поможет, вылечит, потому как умеет.
Ведьмакин подумал, прислушиваясь к себе.
– А вроде как и вправду беспокоит, – оценил он свое состояние. – Вроде как тревожно мне чего-то.
– А что тревожит? – спросил по-свойски Горецкий. – Какие проблемы у нас могут быть?