Украсть у президента

– А ежели одежды не дадим, так вы тут у нас ночевать останетесь? – сделал вывод Паша. – М-да, тут есть над чем подумать.

Он демонстративно почесал затылок.

– Прекрати! – прорвало Лену. – Человеку нужна помощь, он обратился к нам…

– А какого черта – к нам? – спросил Паша, и от его недавней дурашливости не осталось и следа. – Ему тут что – медом намазано? Кто он такой, вообще? Почему я раньше ничего о нем не слышал? Что это за фокусы, родная?

Семейная сцена. Корнышев ее спровоцировал, он же становился ее свидетелем, ну и участником, разумеется.

– Лена здесь ни при чем, – сказал Корнышев. – Это истинная правда, поверьте. И я ее не видел миллион лет, и сегодня оказался здесь случайно. Я попал в смешную и нелепую историю, мне даже неудобно вдаваться в подробности, если честно, но мне действительно нужна помощь – хотя бы приодеться немного. Ну куда я в таком виде пойду? У меня отгул сегодня, свободный день. Я не на службе, и у меня даже удостоверения служебного нет с собой. Ну задержит меня милиция – и что я им скажу? Что в ФСБ работаю? Они справки начнут наводить, дойдет эта история до моего начальства…

Он развел руками, давая понять, что будет очень плохо и что он появился здесь только потому, что боится возможных неприятностей, и кто же его в такой ситуации поймет лучше друзей детства.

– Павел, надо помочь, – произнесла просительно Лена, предлагая своему ревнивому супругу мир, дружбу и разбор полетов когда-нибудь потом, когда Корнышев уже уйдет.

Павел глянул мрачно, но до него уже дошло, наверное, что какая-нибудь поношенная рубашка с его плеча – не такая уж большая плата за непрятности, и он ушел в другую комнату, оставив Корнышева и Лену наедине.

– Я смогу побыть у тебя до утра? – быстро спросил Корнышев.

Оторопевшая Лена заглянула ему в глаза и все в них прочитала. Никаких подробностей она, конечно, не разгадала, но поняла мгновенно, что Корнышев влип основательно.

– А завтра утром меня надо отвезти на машине, – сказал Корнышев. – Машина у вас есть?

– Есть, – ответила растерянная Лена.

Она не успела ничего сообразить, слишком мало времени прошло, а Паша уже вернулся.

– На! – протянул он рубашку Корнышеву.

– Павел! – вдруг высоким и каким-то не своим голосом произнесла Лена, и Корнышев поразился бледности ее лица. – Время уже позднее, метро закрылось…

– К черту! – взъярился Паша, мгновенно догадавшийся о том, что дальше будет сказано, и изготовившийся на корню извести измену. – Пусть выметается! Или я милицию вызову! По нему же кутузка плачет, ты на него посмотри! Мы подставляемся, Ленка, нас, в конце концов, за недонесение посадят! Ты над ним трясешься, а о детях ты подумала?

– Павел! – все тем же чужим голосом, который уже аж звенел от напряжения, сказала Лена. – Этого человека я знаю давно! Я за него ручаюсь! Он пробудет здесь до утра, потому что ему нужна наша помощь! Мы не можем предавать свое детство и себя!

У Паши вытянулось лицо, потому что он, наверное, никогда прежде не видел свою жену в таком состоянии. Казалось, что, продолжи он сейчас упорствовать, и случится что-то страшное. Развод или вовсе даже самоубийство, к примеру. Паша благоразумно решил не экспериментировать.

– Черт знает что, – пробормотал он.

Сунул рубашку в руки Корнышеву.

– Переодевайся! – распорядилась Лена, глядя в пол.

Корнышев послушно стал снимать свою рубашку и тут из кармана вывалилась и с громким хлопком шлепнулась на пол толстенная пачка долларов.

– Тьфу ты! – в сердцах бросил Паша и вышел из комнаты, окатив напоследок остающуюся парочку полным презрения взглядом.

* * *

Рана оказалась несерьезной. Пуля вспорола мякоть тела, не повредив ни внутренние органы, ни кости. Лена обработала рану и наложила повязку. Ее прикосновения были осторожны и ласковы. В какой-то момент, когда голова Лены оказалась рядом с лицом Корнышева, он поцеловал ее быстрым пугливым поцелуем. Лена тотчас отстранилась, но не сказала ничего и вообще сделала вид, будто поцелуя не заметила.

– Ты голоден? – спросила она.

– Кажется, да.

– Пойдем на кухню.

Пришли на кухню. Лена из холодильника доставала кастрюльки – тарелочки – коробочки с едой. Корнышев следил за ее движениями зачарованно. Лена обернулась к нему. Он тут же пригасил взгляд.

– Что все-таки произошло? – спросила Лена.

– Так, ничего особенного, – пожал Корнышев плечами в ответ. – По собственной глупости пострадал, можно сказать.

– Я потому спрашиваю, что, может быть, нужна еще какая-то помощь. В деньгах, как я понимаю, ты не стеснен. Но, может быть, что-то другое.

И опять Корнышев повторил свою недавнюю просьбу:

– Утром меня надо отвезти на машине.

– Я помню, – кивнула Лена. – Далеко?

– На МКАД.

– Куда именно?

– Все равно. Куда ближе.

Лена посмурнела лицом, все сразу поняв.

– Уезжаешь? – спросила она.

Кажется, она хотела спросить «Убегаешь?», но не решилась.

– Да, – ответил Корнышев. – Ненадолго.

Оба они знали, что это неправда. И Корнышев подумал о том, что совсем уж таиться ему не следует, а надо, наоборот, предупредить Лену на всякий случай, чтобы не подставлять ни ее, ни Пашу, этого ублюдка.

– Ты не говори никому, что меня видела, – сказал Корнышев. – Даже если будут спрашивать. Так лучше.

– Хорошо, – просто сказала Лена, не удивившись и не испугавшись, как будто говорили они сейчас о делах бытовых и совсем не опасных.

Лена одну за другой выставляла на стол тарелки: щи зеленые, салат, колбасная нарезка, сырная нарезка, жареная рыба.

– Выпьешь что-нибудь?

– За встречу, – улыбнулся Корнышев одними глазами.

– Я Павла позову? – неуверенно произнесла Лена.

– Не надо.

– Он хороший человек, – сказала Лена, хмурясь. – Мы прекрасно уживаемся.

А выглядело это так, будто она оправдывалась. Корнышев молчал, и это еще больше нервировало Лену.

– Ты должен его понять, – говорила она, пряча глаза. – Он видит тебя впервые в жизни… какой-то мой давний друг… Среди ночи… В таком виде…

– Да ладно, нормально все, – неискренне отозвался Корнышев.

Лена эту неискренность расшифровала без труда.