Укрощение невесты

Она старалась успокоить разошедшегося супруга, но он принял ее слова за разрешение действовать, что-то пробормотал и повалил на постель. Мерри на секунду замерла, но потом начала отталкивать его. Больших усилий на это не потребовалось, поскольку он поднялся сам и, стоя на коленях, начал срывать с себя одежду.

– Алекс, – начала Мерри, – ты должен остановиться и подумать. Ты ведешь себя как безумец.

– Да, – не стал спорить он, стягивая с себя тунику. – Ты превращаешь меня в безумца.

– Нет, подожди, – поспешила сказать она и села, заметив, что он возится с завязками на своих брэ. – Я думаю, тебя чем-то опоили, что-то дали. Ты сейчас не в своем уме. Ты…

Закончить она не успела, поскольку Алекс как раз справился с завязками на брэ, позволил им упасть на колени и неожиданно сильно толкнул ее на спину. Он набросился на жену, как голодающий на изысканное яство. Его губы впились в ее рот, вынудив замолчать, руки, казалось, были везде, а ногой он пытался раздвинуть ее бедра. Зная, что не готова принять его, и опасаясь боли, Мерри сопротивлялась. Она сжала ноги, сцепив щиколотки, и немного повернулась под ним на бок. Он не мог сделать то, что хотел, не прибегая к откровенному насилию. Так далеко он еще не заходил и не хотел насиловать жену. После короткой борьбы он поднял голову и сказал:

– Мерри, пожалуйста.

– Я не готова, – отчаянно выкрикнула она, стараясь довести этот факт до его сознания раньше, чем он возобновит атаку, – ты делаешь мне больно.

Алекс моментально замер, немного отстранился и взглянул на жену. В его глазах Мерри увидела тревогу и поняла, что ей удалось пробиться сквозь пелену безумия. Несколько мгновений они хранили неподвижность, потом Алекс снова напрягся, и Мерри испугалась, что он возобновит натиск. Собственно говоря, так он и сделал, только совсем иначе. Он глубоко вздохнул, потом медленно потянулся к ее рту, но на этот раз он себя уже контролировал. Его губы были твердыми и требовательными, но не грубыми, как раньше. Несмотря на собственный настрой, Мерри почувствовала, что ее тело оживает, начинает отзываться на его натиск. Когда она немного расслабилась, поняв, что бояться больше нечего, Алекс оторвался от ее многострадального рта, и его губы заскользили по щеке вниз, потом по шее и плечу. Когда на их пути оказалась тонкая ткань сорочки, они продолжили свой путь и вскоре сомкнулись вокруг затвердевшего соска. Алекс ласкал его до тех пор, пока ткань не стала влажной.

– О Боже, – выдохнула Мерри, когда его язык стал двигать влажную ткань по соску, заставляя ее содрогаться от наслаждения. Она обхватила руками его плечи, не вполне соображая, чего ей хочется больше – оттолкнуть его или прижать к себе. В сладкой неге она закрыла глаза, но резко открыла их, услышав звук рвущейся ткани, и только тогда поняла, что он схватил зубами край сорочки у ворота и рвет ее.

Зная, что уже поздно спасать свое нижнее белье, Мерри поморщилась, но не стала протестовать. Она спокойно лежала и ждала, пока Алекс справится с поставленной перед собой задачей. И вот он удовлетворенно вздохнул, завершив превращение ее сорочки в две тряпки, и отбросил их в сторону. Теперь Мерри лежала перед ним нагая. Его взгляд скользнул по ее бледному телу и на мгновение остановился на усталом и встревоженном лице. Алекс заметил его обеспокоенное выражение и возобновил натиск, но только теперь совсем не так, как вначале. Возможность причинить ей боль испугала его, пробив пелену безумия, и, хотя он все так же был сконцентрирован на достижении цели, его действия слегка изменились. Теперь он старался во что бы то ни стало возбудить ее. Несмотря на пугающее начало, ему потребовалось на это совсем немного усилий. Очень скоро Мерри начала стонать и изгибаться под его умелыми руками. Потом он резко вошел в нее, и она приветствовала его криком, но только крик этот не имел ничего общего с болью или страхом. К сожалению, едва успев погрузиться в ее влажное теплое тело, он застыл и излил свое семя. Потом он со стоном упал на нее, а Мерри оставалось только разочарованно вздохнуть. Ей казалось чудовищно несправедливым то, что он, пробудив в ней столь сильное желание, оставил ее неудовлетворенной. Да, она не получила удовлетворения, призналась себе Мерри и зашевелилась под мужем, желая, чтобы он слез с нее и позволил свободно дышать. Алекс пробормотал что-то невнятное и прижался бедрами к ее лону. Мерри поняла, что его плоть все еще в ней и остается твердой… или вновь затвердела. Она не знала, какая из ее догадок верна, но понимала, что это неестественно. В ночь, когда они впервые вступили в брачные отношения, он увлекал ее за собой к вершинам наслаждения пять или шесть раз, но всякий раз ему требовалось некоторое время на восстановление сил. Мерри тут же забыла о своем раздражении и начала думать о его остекленевших глазах и о том, что могло вызвать такую реакцию.

– Муж, – шепнула она, стараясь повернуть голову так, чтобы видеть его лицо. Но он уткнулся ей в шею, и заглянуть ему в глаза она не могла. – Подумай, ты сегодня вечером ел или пил что-нибудь необычное?

Алекс какое-то время оставался неподвижным, потом приподнялся на руках и шевельнул бедрами, войдя в нее поглубже. Толчок заставил Мерри застонать от удовольствия. Если судить по выражению лица Алекса, он тоже испытывал удовольствие. Мерри задержала дыхание и невидящими глазами уставилась на мужа, ощущая, как при каждом его движении по ее телу прокатываются волны наслаждения. Как только они стали стихать, Алекс ускорил движения. Мерри захотела повторить свой вопрос, но вместо этого с ее уст сорвался громкий стон, и она вонзила ногти в плечи мужа, инстинктивно прижимаясь к нему.

– Алекс, – обратилась она к мужу, стараясь лежать спокойно, хотя ей больше всего на свете хотелось обвиться вокруг него и утонуть в волшебной неге, – нам надо поговорить.

– Да, – согласился он, не прекращая движение внутри ее.

– Господи, да что же это такое, – простонала Мерри и согнула ноги в коленях. Упираясь пятками в постель, можно было выгнуться ему навстречу и помочь проникнуть в нее еще глубже. – Нам очень нужно поговорить, о… о Боже. – Каким же восхитительным любовником был ее муж!

– Позже, – прохрипел он, немного вышел из ее лона и снова устремился вперед, сводя ее с ума.

– Позже, – согласилась Мерри и призналась себе, что проиграла это сражение.

Как раз в это время Алекс поднялся на колени, стиснул ее бедра руками и принялся вонзаться в нее сильными толчками, в результате чего она вообще лишилась способности говорить. Если он находился под воздействием какого-то вещества, то оно ему явно не доставляло страданий. Скорее, наоборот. В конце концов, все вопросы можно задать позже, решила Мерри и целиком отдалась безумству страсти. Алекс отодвинулся от Мерри, стараясь не тревожить ее. Возможно, она еще не спит. Но если она уже крепко спит, он не собирается ее будить. Он всю ночь не давал ей уснуть, испытывая непрекращающийся сексуальный голод. Он брал ее снова и снова, падал, испытывая высшее наслаждение, и тут же опять ощущал острую потребность взять ее. Это было сродни безумию, которое он едва мог контролировать. В действительности вначале он совершенно не контролировал себя, уныло признался себе Алекс. Он помнил, как она отбивалась, кричала, что не готова, и он делает ей больно, видел страх в ее глазах. Именно этот страх слегка привел его в чувство. Это было единственное, что помогло ему обуздать завладевшую всем его существом страсть. Алексу еще не приходилось испытывать такой всепоглощающий, подавляющий все остальные чувства сексуальный голод. Он действительно лишился рассудка и мог думать только об одном: погрузиться в ее нежное лоно и вонзаться в него до тех пор, пока владевшее им невыносимое напряжение не ослабеет. Страх Мерри помог ему на несколько мгновений вернуть какие-то крохи самоконтроля, и ему удалось возбудить в ней страсть. Алекс держался, сколько мог, но не был уверен, что она получила максимальное наслаждение, пока он удовлетворял свое желание. И еще он помнил, что, излившись, он вновь почувствовал возбуждение, стоило ей только пошевелиться под ним. «Во всем этом есть что-то неестественное», – подумал Алекс и сжал губы. Этот совершенно безумный сексуальный голод терзал его всю ночь, опять и опять, не давая передышки ни ему, ни ей. С чего бы это? Алекс устало сполз с постели и начал разыскивать одежду. Теперь, на исходе ночи, его тело, наконец, успокоилось, и его несчастная жена может отдохнуть. Почувствовав облегчение, Алекс решил, что хватит ползать в темноте, разыскивая одежду. Так он ничего не найдет. Оставаясь на коленях, он начал медленно продвигаться в ту сторону, где, по его расчетам, должен был стоять сундук, в котором хранились свечи и кремень. Довольно скоро он наткнулся на него. Немного усилий, два или три негромких ругательства – и свеча была зажжена. Потом Алекс вернулся к постели и при тусклом свете всмотрелся в спящую жену. Она свернулась среди шкур, бледная и неподвижная. Только под глазами выделялись темные круги. Она выглядела совершенно измученной, и он мысленно дал себе подзатыльник. Ни одна женщина не выдержит, если ее будут иметь всю ночь напролет. Нет, нельзя утверждать, что он не доставлял ей при этом удовольствия. Алекс не сомневался, что доставлял. Но он был слишком настойчивым и требовательным. Огорченно вздохнув, Алекс отвел глаза от спящей жены и стал разыскивать свои брэ. Больше всего ему хотелось лечь рядом с женой и проспать неделю, чтобы восстановить энергию, истраченную этой ночью. Только его тело не желало мириться с таким вариантом развития событий. Оно предъявляло свои требования. Алекс знал, что ему необходимо облегчиться, иначе он не уснет вообще. Обнаружив, наконец, брэ, Алекс натянул их на себя. Потом он задумался, не стоит ли надеть еще и тунику, но решил не тратить на это энергию и вышел из палатки. Осмотрев спящий лагерь, он медленно пошел за палатку. Вроде бы внешне все было спокойно. Быстро облегчившись, Алекс натянул брэ, но тут услышал за спиной треск ветки и попытался повернуться на звук. Только исполнить свое намерение он не сумел, потому что его голова внезапно взорвалась болью. Он даже не понял, что падает на землю, и погрузился в пучину беспамятства.

Глава 10

Мерри чувствовала себя измученной. У нее болели все мышцы. Таково было ее первое ощущение. Проснувшись, она, в общем-то, даже не была уверена, что спала. Она ненадолго закрыла глаза, слишком уставшая, чтобы шевелиться, после того как муж взял ее в последний раз. Но она слышала, как он двигается, хотя лежала почти мертвая. Возможно, она на какое-то время заснула, прислушиваясь к издаваемым им звукам, но не очень глубоко, и внезапно наступившая тишина сразу вернула ее к действительности. Она заставила себя открыть глаза, не обращая внимания на резь в них. В какой-то момент Мерри даже почувствовала облегчение, сообразив, что мужа в палатке нет. Алекс, конечно, был ненасытным в ту ночь, когда они впервые стали близки, но тогда, по крайней мере, ей удавалось урывками поспать, пока он отдыхал, восстанавливая силы. Этой ночью ему не требовался отдых. Он изливался в нее снова и снова. Всякий раз после этого она думала, что теперь уж точно сумеет поспать, но он опять набрасывался на нее с прежней страстью, стараясь разбудить в ней огонь желания. Учитывая неутомимость мужа, Мерри всерьез начала опасаться, что может умереть от наслаждения, когда в один из моментов ее сердце вдруг отчаянно заколотилось, и она почувствовала странную слабость. Ей даже показалось, что Алекс преследует совершенно конкретную цель: довести ее до такого состояния, когда сердце не выдержит и откажет. К счастью, на этот раз она выжила, но знала, что весь день будет падать от усталости и чувствовать боль во всех мышцах. С трудом вырвавшись из цепких объятий сна, Мерри почувствовала необходимость облегчиться и, кряхтя, присела. На протяжении всей ночи она не отдыхала ни минуты, но ведь Алекс тоже. И вероятно, сейчас он отсутствовал по той же самой причине, по которой проснулась она. В такой час ему некуда больше деться. Однако если он еще не пришел в себя, то непременно набросится на нее, как только вернется. Мерри тихо хихикнула. Можно подумать, ей не понравились ночные подвиги ее супруга. Конечно, понравились, и утверждать обратное было бы бессовестной ложью. Причем ей не просто пришлось по вкусу все происходящее. Она наслаждалась каждым мгновением. Но с другой стороны, она поняла, что хорошего может быть слишком много, и теперь она отчаянно нуждалась в отдыхе. Девушка заставила себя встать, морщась от усилившейся боли. Она некоторое время стояла, оглядываясь по сторонам. На сундуке горела свеча. Мерри сквозь сон помнила, как ругался Алекс, стараясь ее зажечь. При тусклом свете она легко обнаружила остатки своего платья и сорочки, которые валялись на полу рядом с туникой супруга. Она поморщилась, сообразив, что ее одежда превратилась в тряпицы. Потом она снова взглянула на сундук. Чтобы раздобыть другое платье, следовало убрать свечу и мешочек с лекарствами, открыть сундук и порыться в нем. Все это требовало немалых усилий. Поэтому она, недолго думая, подняла с пола тунику Алекса и натянула ее. Она доходила ей только до колен – не очень прилично, но все, что нужно, она прикрывала. Поэтому Мерри решила, что такая одежда вполне подходит для недалекой ночной прогулки, и выскользнула из палатки. Убедившись, что небо уже посветлело и скоро рассветет, Мерри нахмурилась. Станет Алекс по возвращении заявлять претензии на ее тело или нет, поспать все равно уже не удастся. Подумав о супруге, Мерри внимательно осмотрелась. Было еще темно. Она смогла разглядеть только фигуры спящих солдат. Никто не ходил по лагерю, и это укрепило ее уверенность в том, что Алекс пошел облегчиться. Понимая, что одета неподобающим образом, Мерри заторопилась. Ей надо было обойти палатку, пока ее никто не заметил. Она полной грудью вдохнула запах мокрой травы, которая холодила босые ступни, и ускорила шаг. Но, обойдя палатку, она в полном недоумении остановилась. Алекса нигде не было видно. Мерри еще раз оглянулась, не понимая, куда он мог пойти, но решила подумать об этом позже. Потребность облегчиться стала настолько острой, что вытеснила все остальные мысли. Поэтому Мерри сосредоточилась на поисках подходящего места. И лишь почувствовав облегчение, вернулась к мыслям о пропавшем супруге. Возможно, он отправился в лес, чтобы подстрелить какую-нибудь дичь, подумала она, но отмахнулась от этой мысли. На ней была его туника, а значит, он был только в брэ. Вряд ли он мог пойти на охоту в таком виде. Тогда, может быть, он спустился к реке помыться или… И тут Мерри замерла. Откуда-то слева до нее донесся громкий шелест. Собственно говоря, этот звук уже присутствовал, когда она только вышла, но она слишком сосредоточилась на потребностях своего тела и не обратила на него особого внимания. Теперь она чувствовала себя лучше, и звук сразу показался ей очень подозрительным. Поэтому она начала пристально вглядываться в том направлении, откуда доносился звук, пытаясь разглядеть, что там происходит. Это не был обычный шелест кустов, потревоженных мелкими зверюшками. Это был тяжелый треск, громкое шуршание, будто по земле волочили что-то увесистое. Странно, но Мерри сразу подумала, что это кто-то тащит ее мужа, причем тащит все дальше и дальше, потому что звук явно удалялся – становился все тише и тише с каждым ударом сердца. Мерри попыталась отогнать назойливое видение, но не тут-то было. Поселившийся в мозгу образ оказался настолько реальным, что она устремилась следом за источником звука, решив воочию убедиться в том, что у нее просто разыгралось воображение. Сначала она двигалась медленно и осторожно, но, подойдя к краю поляны, увидела, что высокая трава примята и образовалась узкая дорожка – след от перемещения чего-то массивного. Ее сердце тут же сорвалось в галоп, и она побежала. Те, кого она преследовала, двигались намного медленнее, чем она. И вскоре Мерри поняла, что источник звука уже где-то совсем близко. Тогда она замедлила шаг. Теперь она шла медленно, чтобы не слишком шуметь и не обнаружить себя. Если впереди кто-то действительно тащил тело ее мужа, вряд ли следовало появляться перед похитителями, не имея хотя бы подобия какого-то плана. Чем ближе она была к цели, тем очевиднее становилось, что надо бежать в лагерь и звать на помощь. Что она будет делать, если кто-то действительно тащит бесчувственное тело ее мужа?

– Ты что-нибудь придумаешь, – пробормотала она, обращаясь к самой себе и зная, что так и будет. Мерри всегда была сообразительной девушкой. Уж в своем интеллекте она всегда была уверена, поэтому судорожно принялась обдумывать разные варианты развития событий, отбрасывая один задругам, и так увлеклась, что буквально споткнулась о похитителей – вернее, о своего мужа… Она знала, что подошла близко, но не думала, что настолько, пока не споткнулась о его ноги и не свалилась на него.

– Алекс? – удивленно спросила она.

Над ее головой раздалось громкое ругательство, и те, кто тащил Алекса, немедленно оставили свою ношу и бросились в лес. Мерри вскочила на ноги, но так и не смогла рассмотреть убегавших. Вероятно, она оказалась слишком медлительной, да и в лесу было еще довольно темно. Она видела только высокие кусты и деревья. Те, кто тащил ее мужа, исчезли. Услышав стон Алекса, она склонилась над ним и нащупала его голову. Она осторожно провела пальцами по его лицу, волосам и остановилась, почувствовав что-то липкое и теплое.

– Кровь, – прошептала она. Жаль, что у нее не было факела или хотя бы свечи, чтобы лучше разглядеть рану.

– Мерри? – простонал Алекс. Его голос звучал слабо и жалобно.

– Да, это я. Ты можешь встать? – спросила она.

Теперь все ее мысли были только о том, чтобы вернуть его в безопасное место. Ее неожиданное появление, очевидно, спугнуло нападавших, но они в любой момент могут вернуться, даже наверняка вернутся, как только поймут, что она одна. Кроме того, Мерри не могла обработать его рану в темноте. Ей надо было во что бы то ни стало вернуть мужа в палатку. Там безопасно, есть мешочек с лекарствами и свет.