Укрощение варвара

Она вырывается, смеясь, но румянец на ее щеках и блеск в ее взгляде говорят мне, что ей нравятся мои прикосновения.

— Дело не в сексе — хотя, ладно, это довольно потрясающе и жестко само по себе. Это все походы и охота. Не знаю, заметил ли ты, но я не в форме.

Я изучаю ее фигуру, хмурясь от ее слов.

— Мне нравится твоя фигура. Что в ней плохого?

Из нее снова вырывается смех.

— Только за это ты точно снова трахнешься.

— Сейчас? — Я указываю на открытые, пологие холмы вокруг нас. — Здесь, в снегу?

— Не прямо сейчас! Сейчас нет никакой уединенности. — Мэ-ди снова показывает мне язык.

— Ты не любишь уединение, — напоминаю я ей, и мне приятно, когда яркий румянец касается ее розовых щек. За дни, прошедшие с момента нашего первого спаривания в пещере-хранилище, мы спаривались так часто, как только могли. Несколько раз были в пещерах-хранилищах в середине дня, и Мэ-ди сгорает от нетерпения, когда думает, что нас могут поймать.

Когда она так обжигает, я тоже становлюсь диким.

Она возвращает свое копье ко мне, а затем протягивает его.

— Как ты думаешь, мне нужно поработать над своей хваткой?

— Если все твои броски будут такими же, как этот? Да.

— Хорошо. — Она обхватывает пальцами длинное древко копья и смотрит на меня снизу вверх. — Вот так? — Ее хватка движется вверх и вниз. — Или мне следует держать его здесь крепче? Может быть, слегка погладить его, когда он будет готов к броску? — И ее рука двигается так, что это не имеет ничего общего с охотой.

Я чувствую, как мой член твердеет в ответ на вид ее пальцев, двигающихся вверх и вниз по шесту. Легкая усмешка на ее лице говорит мне, что она точно знает, что делает и как я отреагирую.

— Я бы посоветовал тебе крепче сжимать древко, но я не думаю, что мы говорим об охоте.

Она быстро моргает.

— Почему, что ты имеешь в виду?

— Что-то не так с твоими глазами?

Мэ-ди фыркает.

— Ничего. Однако с моим мозгом что-то не так, если я пытаюсь использовать человеческие методы, чтобы флиртовать с тобой.

Я ухмыляюсь этому, хватая ее за талию и притягивая к себе.

— Значит, ты флиртуешь со мной?

— Да. Ты видишь здесь кого-нибудь еще, с кем можно пофлиртовать? — Она отбрасывает свое копье в сторону, в снег, и обнимает меня за талию.

— Это потому, что ты хочешь заставить меня нуждаться в тебе? Или потому, что ты хочешь, чтобы я зарылся лицом между твоих ног и снова лизнул твое влагалище? — Я сделал это как раз перед нашими уроками, но я с удовольствием сделаю это снова, если она этого пожелает. Вкус Мэ-ди на моем языке лучше, чем что-либо другое.

Она, кажется, обдумывает это, а затем вздыхает.

— Думаю, если мы сделаем это снова, у нас не получится много поохотиться.

— Ммм. — Я не уверен, что возражаю против этого. Моя Мэ-ди с энтузиазмом относится ко многим аспектам охоты… за исключением убийства животных. Вчера мы нашли в степи одинокого хромого комплект двисти. Это была легкая добыча, и я предложил Мэ-ди завалить его. Она не смогла это сделать. Вместо этого она заплакала и прикрыла глаза, когда я вонзил копье в горло твари. У моей пары мягкое сердце, но она еще не понимает, что иногда убийство — это милосердие.

Я хотел бы защитить ее от всего этого, но если она хочет выжить, она должна быть сильной как телом, так и духом.

— Полагаю, тогда нам лучше вернуться к охоте. — Она прижимается ко мне, касаясь щекой моей груди. — Мне действительно нужно научиться, и мы потратили больше времени, практикуясь в других вещах.

Я глажу ее желтую гриву. Я хочу сказать ей, что ей не нужно учиться охотиться, если я ее пара. Что я могу заботиться о ней и обеспечивать нас, если она примет меня… и если вождь примет меня обратно. Кажется, что каждая ночь у моего маленького костра становится все длиннее и более одинокой.

Но сейчас мы можем охотиться вместе и спариваться в пещерах охотников. Пока Мэ-ди на моей стороне, я буду принимать то, что мне предлагают, и буду благодарным.

Мы целуемся, и я возвращаю ей копье, которое она уронила.

— Тогда отпусти меня.

Мы отправляемся в поход, поднимаясь по одному из пологих склонов, окружающих долину, которая является домом племени. Мэ-ди любит подниматься сюда, потому что мы можем видеть с очень большого расстояния. Я позволяю ей вести, потому что важно, чтобы она научилась самостоятельно находить охотничьи тропы. Но когда мы подходим к краю утесов, Мэ-ди указывает на движущиеся точки вдалеке.

— Это стадо двисти?

— Слишком маленькое, — говорю я ей, делая несколько шагов вдоль скал, чтобы рассмотреть поближе. Я насчитываю три группы пятнышек и вижу два длинных квадрата за двумя из них. Сани. Что означает… — Это те, кто пошел с Мэйлак. Должно быть, они убили са-кoхчка. — Я с любопытством разглядываю сани. Обычно мясо са-кoхчка имеет странный горьковатый привкус, и мой народ оставляет его хищникам, беря только кхаи, которые обвиваются вокруг его сердцевины. Тот факт, что они привозят домой мясо са-кoхчка, говорит мне о том, что есть больше опасений по поводу сурового сезона и того, хватит ли еды на такое количество ртов.

В моем сердце должна быть радость от того, что мои соплеменники возвращаются здоровыми и невредимыми. Я смотрю, как они идут, и никто не хромает и не двигается медленно. Один бежит трусцой вперед, а затем возвращается кругами, его движения почти игривые. Значит, они довольны тем, как сложилась охота. Я должен быть рад.

Но это не так. Я разочарован, увидев их, потому что это означает, что многие возвращаются в пещеры. Свобода, которая была у Мэ-ди приходить и уходить, когда ей заблагорассудится, исчезнет с возвращением остальных. Я не смогу проникнуть в хранилища вместе с ней и спариваться. Она не сможет выскользнуть из пещер и увидеть меня. Я скрываю свой гнев и разочарование и поворачиваюсь обратно к ней.

— Пойдем. Давай найдем охотничью тропу.

— Все возвращаются? Должны ли мы… должна ли я вернуться в пещеру? — Мэ-ди смотрит на меня с любопытством.

Ее слова подобны ножу в живот.

— Ты хочешь вернуться? Я могу отвести тебя.

Она прикусывает розовую губу.

— На самом деле, я бы предпочла провести остаток дня с тобой, если ты не против. Я могу увидеть их в любое время.

Тепло наполняет мою грудь. Я киваю, потому что не доверяю своему голосу. То, что она решила остаться со мной в этот день, — это подарок. Я протягиваю ей руку.