Укус судьбы

— Привет, — фамильярно махнула я рукой. — Ты, кажется, предлагал поехать куда-то на выходных. Я подумала и решила согласиться, — совсем обнаглев, я перешла на «ты», чувствуя, что вообще перестала его бояться. — Чего молчишь, предложение в силе? — напирала я.

Он молчал, напряженно разглядывая меня и в конце концов выдал:

— Я, кажется, заработался совсем и забыл, о чем мы говорили, — соврал он не моргнув глазом.

Ах вот как, гневно подумала я, сжимая кулаки. В кусты решил сбежать? Не получится.

— Иди сюда, — не терпящим возращения тоном приказала я.

Он поставил черный портфель на пол и медленно подошел ко мне, облизывая сухие от волнения губы. Его взгляд был мутным и блуждающим.

На минуту жалость кольнула мое сердце, но я отогнала эти позорные сопли.

— Я хочу, чтобы ты разделся. Полностью, — уточнила я, видя, как он зеленеет, завороженно глядя на меня.

Затаив дыхание, я буравила его взглядом. Ну давай же, чудо. Работай.

Матвей постоял минуту, прислушиваясь к чему-то, и стал снимать с себя брюки.

Глава 3. Матвей

Она сидела в кресле секретаря как царица, положив одну ногу на другую, и насмешливо смотрела на меня. Софью как будто подменили: глаза горят озорством, плечи расправлены, край юбки то ли специально, то ли случайно задрался, обнажая ноги. Не в силах контролировать острое желание, я заскрипел зубами, но, как послушный раб, стал делать то, что она приказывает. Почему это происходит со мной, я не понимал, почему вдруг ее голос действует, как кнут, подстегивая и усиливая влечение? И к кому? Серой мышке, которую я раньше не замечал. Ведь утром хотел уволить за косяк с тендером?

Одежда падала на пол, а она продолжала смотреть на меня и улыбалась. Один взгляд на ее губы, с которых Софья смахивала крошки шоколада кончиком языка, и внизу живота начался пожар.

Когда я разделся полностью, поманила пальцем.

— Ты не сильно устал? — участливо спросила она, откладывая сумку и вытягивая свои совершенные идеальные ноги.

Я сглотнул слюну и замотал головой:

— Не очень.

— Собралась домой, но рана болит, зараза, — пожаловалась она, пальчиком обводя место укуса. — Второй день ноет, ты, кажется, предлагал массаж.

— Хорошо, — прохрипел я, дотрагиваясь от ее мягкой и теплой кожи. Прикосновение ударило электричеством с такой силой, что я невольно задрожал, пытаясь справиться с собой. — Постараюсь.

— Не холодно? — продолжала Софья пытку. — Два года мечтала увидеть, как ты выглядишь без дорогого костюма. Трусы можно вернуть обратно, а то что-то важное может замерзнуть, — Софья показала мне язык.

Когда Соколова находилась рядом, каждое ее движение вызывало у меня острый приступ сексуального голода такой силы, что вынести это можно было, только касаясь ее.

— Мне одеться? — я чувствовал себя беспомощным и униженным, стоя перед ней в чем мать родила и выпрашивая разрешения на каждое движение.

— Трусы — да, без них ты выглядишь странно, — захихикала она. — Никогда так не веселилась, — Софья потерла руки, подмигнув мне.

Я напялил их и повернулся к ней как оловянный солдатик, ожидая дальнейших указаний.

— Приступай, — она с интересом наблюдала за моими трясущимися руками. — Хотела спросить, я тебе нравлюсь?

— Хочу тебя, — прохрипел я, поглаживая пальцами место укуса и стараясь не смотреть на тонкую полоску трусиков, которая выглядывала из-под юбки.

— Забавное признание, — она качнула головой. — У тебя приятные руки, массаж действует, смелее.

Она почти легла на стул, расставив свои ноги, и закрыла глаза.

— Господи, как хорошо, мне сто лет никто не гладил ноги так нежно, усталость как рукой сняло. Выше бери, — прошептала она, придвинувшись ко мне на стуле.

Ее запах взрывал ноздри, пьяня и соблазняя с силой, противиться которой я больше не смог. Упав перед ней на колени, замычал от удовольствия и стал покрывать поцелуями каждый сантиметр хрустального тела, почти зарывшись в него головой.

Софья встрепенулась и с изумлением уставилась на меня.

— Сколько страсти, — она опустила свои руки в мои волосы и стала гладить их, едва касаясь подушечками пальцев.

— Мне больно, — выдохнул я, пытаясь стянуть с нее трусики рукой.

— Куда полез, шалунишка, — стукнула Софья по пальцам. — Почему больно?

— Не знаю, — я гладил руками ее бедра, водя носом между ног, потом не выдержал и поцеловал в кружевные трусики. — Больно от желания. Еще секунда, и сердце остановится. Сними их, пожалуйста.

— Сам снимай, — она схватила меня за волосы и притянула к себе, — руками нельзя.

Я обнял ее, и, зажав край тонких кружевных трусиков зубами, потянул их вниз. Прильнул к черной манящей бездне кудряшек, прошелся по складкам кожи губами, ощупывая языком розовые лепесточки, вдыхая в себя запахи. Пальцы Софьи вцепились в мои волосы. Языком и губами коснулся заветного бутона и принялся осторожно ласкать его. Из ее груди вырвался стон, а тело задрожало от волнения и удовольствия. Она звала меня раствориться в ней до последнего остатка.

От влажного и нежного прикосновения языка у Софьи перехватило дыхание. По ее ногам огнем струилось наслаждение, выгибая тело дугой. Спустя несколько минут ее руки ослабли. Она бессильно сползла со стула, открыв глаза. Я потянул Софью к себе и перестал сдерживаться, требовательно впиваясь в распухшие от желания губы и рыча от возбуждения.

— Я хочу тебя, — захрипел я.

— Нет, — она оттолкнула меня и вскочила на ноги. — Мне пора домой, — Софья пыталась скрыть растерянность и торопливо надевала туфли.

— Пожалуйста, — взмолился я, держать руками за низ живота.

— Прости, не могу, — схватив сумку, она выскочила из приемной, громко хлопнув дверью.

Я не мог встать, мышцы ног сводило судорогой. Попытался рукой удовлетворить себя, но каждое касание отдавалось в голове еще большим приливом желания. В висках стучали отбойные молотки. Лежа на полу как раненый зверь, с трудом дотянулся до кармана брюк, выловив смартфон.

— Приезжай в офис, — мой голос напугал партнера.

— С тобой все в порядке? Что-то случилось? — зачастил Николай вопросами.