Укус
Шрифт:
— Конечно.
— А где в это время была твоя мать?
— На работе.
— Отлично. Ты был один дома и отпер дверь незнакомому человеку?
— Ну да. Она ведь была не таким уж прямо незнакомым человеком… да и вообще, девчонкой. Я не боялся ее.
— Но почему ты впустил ее?
— А сам не знаю. Она попросила воспользоваться ванной. Я подумал — что плохого? Провел, показал…
— Не стоило, — покачала головой Кэт.
— Да вы не понимаете. Она поначалу нормально себя вела. Вышла из
— Ты просил меня показать его тебе, трепло мелкое!
— Не, — помотал головой Донни.
— Дай ему договорить, — попросил я Пегги.
— Он все врет!
— Пусть говорит, — поддержала меня Кэт.
— В общем, — продолжил Донни, — мы вышли и сели в ее фургон. Внутри было темно. И она вдруг стала раздеваться прямо передо мной. Попросила меня полапать ее чутка… ну, снизу там, и…
— Что?! Ах ты грязная маленькая мра…
— Остынь, Пегги, — устало произнес я.
— Да лжет он! Он заставил меня раздеться!
— Она лжет! — заявил Донни.
— Кто-то из вас точно лжет, — подвел черту я.
— Как она тебя похитила? — спросила Кэт, и по ее голосу я понял, что она и сама начала сомневаться по поводу слов Донни.
— Она сказала, что, если я не пойду с ней, она сдаст меня матери. Все-все про то, как мы там без одежды… ну… вы поняли. Но я ничего такого не сделал! Ничего такого, о чем она бы не попросила!
— Ну все, ты сейчас огребешь, Донни, — прорычала Пегги.
— Не от тебя, — заверил я ее.
Донни продолжал:
— Ну, я ей так и сказал — что не сделал ничего плохого и все у нас было по согласию. Мне просто хотелось выйти из фургона. Тогда она пригрозила, что убьет мою мать, если я не останусь. Я, понятное дело, не хотел, чтоб мама из-за меня померла! Вот и остался в фургоне. И Пегги увезла меня.
— Когда это было? — уточнила Кэт.
— Пару месяцев назад.
— Седьмого мая, — пробормотала Пегги.
— Это больше, чем «пара месяцев». Вы все это время разъезжали?..
— Да, — ответил Донни.
— Твоя мать знает, что ты жив?
— Да. Не то, чтобы ее это сильно волнует. Но Пегги разрешает мне изредка звонить ей.
— Полиция ищет тебя? — спросил я.
Он покачал головой.
— Пегги заставила меня сказать, что я дал деру по собственной воле.
— Ты дал деру по собственной воле, маленький лживый ублюдок. Ты кайф от этого ловил. От каждой минутки со мной.
— Нет!
— Где вы брали деньги? — задал я вопрос.
— Пегги…
— Ты либо прекратишь возводитьь на меня поклеп и заткнешься прямо сейчас — очень тебе советую, придурок! — либо я расскажу им правду про то, что из себя представляешь ты, —
чеканя каждое слово, проговорила Пегги.Донни покачал головой.
— Пегги отвезла меня в город. Заставила пойти к банкомату и снять деньги со счета матери. Мы жили на них.
— Это правда, Пегги? — спросила Кэт.
— Да, — пробормотала она. — Тут он не врет.
— Вот как. В самом деле, — протянула Кэт.
Она знала, что Пегги лжет. Мы оба знали. Пегги не рискнула бы взять на душу еще одну серьезную уголовную статью.
Подняв глаза к лицу Уэт, Донни спросил:
— Вы же посмотрите на мои порезы?
— Думаю, да. Дай мне фонарик.
Он протянул его ей. Она щелкнула кнопкой. Загорелась мутная желтая лампочка.
— Снег долго жег его, — пояснил Донни. — Когда мы с ним тут шли. Батарейки ужасно слабенькие.
— Это нормально, — отмахнулась Кэт, фокусируя пятно тусклого света на его груди. Почти симметричные разрезы — по одному на каждой стороне груди, — выглядели свежими и поблескивали. Однако кровь уже не текла.
— Должно быть, больно, — сказала Кэт.
— Да уж.
— Они больше не кровоточат, но до сих пор болят?
— Да, есть немного.
— И ты хочешь, чтоб я поцеловала их и боль прошла?
— Ну… только если вы сами этого хотите…
— Ты видел, как я поцеловала порез на руке Сэмми, не так ли?
— Видел.
— И ты решил, что было бы неплохо, если бы я сделала то же самое с этими ранами у тебя на груди?
— Было бы здорово. — В голосе Донни сквозила безумная надежда.
— Да, может быть, было бы здорово. А может — и нет.
— В каком смысле?
— Хочешь знать маленькую тайну моего рта?
— Эм. Ну. Да. — Донни выглядел сбитым с толку.
— Мой рот — детектор лжи.
— Эм?..
— Да-да-да, ты не ослышался. Он целует честных и кусает лжецов.
Донни чуть нервно хохотнул.
— Ну да… конечно. Заморочить меня решили…
— Постой-постой, ты обвиняешь во лжи меня?
— Нет-нет, — быстро сказал Донни.
Я вдруг улыбнулся. Паренек, конечно, не мог этого видеть.
— Не имеет значения, — сказала Кэт. — Тебе не обязательно мне верить. Все еще хочешь, чтобы я осыпала твои раны исцеляющими поцелуями?
Он снова заколебался. Затем — произнес:
— Конечно.
— Не хочешь внести какие-нибудь изменения в свой рассказ?
— С чего бы вдруг? Я сказал правду.
— Что ж, ладно.
Положив руку с фонариком ему на спину, она щелкнула кнопкой — и свет погас. В сером сумраке я увидел, как ее голова склонилась к груди мальчишки. До моих ушей донесся тихий причмокивающий звук.
И тут Донни завизжал.
— Так-то лучше, — пробормотала Кэт.
54
Донни попытался стряхнуть с себя Кэт, но она удержалась и снова нацелилась ртом на его грудь.