Улей. Отверженная

Это верно — раньше у меня были иные принципы.

— Забавно, что ни один партнер для скрещивания тебя так и не устроил. И биологическим материалом ты делиться не хотела. Как собака на траве. Ни себе, ни людям. — Комната снова наполнилась мелодичным звоном.

К Королеве вернулось ее игривое настроение. Она невероятно гордилась своими познаниями в народных поговорках, да и в целом, культуре чужого мира. Поправлять ее было опасно для жизни.

— Во-вторых — это серьезные межвидовые отличия, незаметные на первый взгляд.

— Был же случай…

Ее Величество резко поменялась в лице и тот час же остановила меня.

— Обратный случай! Даже не сравнивай себя с ней. Уму непостижимо, как смогли обрюхатить ту заблудшую корову. Благо хоть кровь не испортили.

Конечно, она имела в виду не парнокопытное, просто гуманизмом Королева не отличалась.

— И знаешь, глядя на неплохой, в общем-то, результат, другие начали задумываться о более тесном взаимоотношении с соседями…. Решили, что это панацея от всех наших бед. К счастью, я вовремя приняла меры: больше никаких внеплановых сюрпризов!

Холодная улыбка застыла на ее идеальном, словно выточенном из мрамора, лице.

— Даже если ты, Вторая, и смогла бы выносить человеческого детеныша, родить его не позволила бы наша физиология. Сама понимаешь, о чем я.

Я понимала.

Несмотря на неизменный во все эпохи и культуры процесс зачатия, женские особи Улья имели несколько иное строение внутренних органов. Даже сама беременность у них протекала по-другому. Недозрелых эмбрионов, рожденных гораздо раньше «человеческих» сроков, приносили Королеве для дальнейшего выращивания. Наши детеныши, откармливаемые силой, развивались вне утробы биологической матери, в специальных инкубаторах, в «сотах» — таков порядок.

— Мне повезло. У женщин в мире людей есть несколько путей родоразрешения. И кесарево…

— Ах, ты про тот шрам? — Королева помрачнела еще больше.

Моргнули разом все лампы, заскрипели половицы, попадали коробки в углу. Включился вдруг старый кондиционер, висевший в углу спальни, и подул холодным воздухом. Ребенок вздрогнул от шума и начал просыпаться.

— Его не должно было быть. — Бросив непонятную фразу, Ее Величество поднялась с кресла. — Мы с ним позже разберемся. Обещаю, я найду того, кто его оставил.

Сказала — и испарилась. А на полированном ящике комода белел шестигранник, высеченный острым когтем, — метка Улья.

Проснулась я с дикой головной болью и разбитым сердцем. Сжала и разжала пальцы рук. Ощущения, будто пару секунд назад они и взаправду держали четырехкилограммового младенца, никуда не делись. Вторая недовольно заворчала — ночами бесчинствовала Ники. И это было неправильно. Если так продолжится дальше, я окончательно сойду с ума.

Это был сон, всего лишь плохой сон. И разве я могла изменить своим планам, дав волю воображению? Я бы поверила живой Королеве, а не той, что поселилась в моих кошмарах, но мне отказали в аудиенции.

Остальные члены разведгруппы еще спали. Я встала, размялась и подсела к Киру. Тот исправно нес вахту.

— Привет. — Как бы нелепо это ни звучало, мне не хватало обыкновенной поддержки — сказывалось влияние человеческого социума. Андроид посмотрел на меня своим кристально чистым взглядом.

— Ты же понимаешь меня?

На секунду замер, обдумал и кивнул.

— Знаешь, кто я?

Он сжал кулак и поднял два пальца.

— Это что? А, Вторая? — Я усмехнулась. — Да, в нашем мире с именами сложно. А знаешь, почему?

Мне не требовалось ответа, а как слушатель копия Кира была идеальной.

— Чтобы было легко заменить одну фигуру другой. Мы все обезличены, только уровень силы определяет место по жизни. На самом деле я не такая крутая, как это может показаться со стороны. Я Сто Вторая. Так случилась, что первая сотня погибла в Кровавой Бойне. Наш десяток — последний из старого расплода, но об этом я тебе потом как-нибудь расскажу. Зови меня Ники — для меня это имя роднее. Ты помнишь, как зовут тебя?

Опять жесты. Кир хвастался, что мог бы пойти работать сурдопереводчиком.

«Люблю» — он беззвучно шевелил губами, подносил левую ладонь к подбородку, затем направлял ее к сердцу.

— Произнеси вслух.

— К…и…р. — Первые звуки давались сложно. — Ки-ир.

От знакомого голоса бросило в дрожь. После такой реакции разве нужны еще какие-либо доказательства? Ники бы сейчас и вовсе повисла у него на шее от избытка чувств. Если память и могла обмануть, то тело никогда. Один раз обжегшись, руку в огонь не сунешь.

— Замечательно, Кир. Теперь давай разберемся в твоих базовых установках. Скажи, кем я тебе прихожусь.

Опять два пальца вверх.

— Нет, ты не выходец Улья и не разведчик, мы не обязаны устанавливать наши отношения относительно своего потенциала и всеобщей полезности. — Я задумалась на миг. Вряд ли он поймет. — Тут все на порядок сложнее, чем у нас дома. Просто запомни, я Ники и я твоя жена.

Моя «половинка» — говорил он. А я недоумевала, что он имеет в виду. Физически я чувствовала себя прекрасно и цельно.

— Ты сильно зависел от меня, говорил, что жить без меня не сможешь.

— Не смогу?

— Тот Кир врал, конечно, но мне было приятно. А что касается тебя…

Скорей всего, разберут, когда я уйду, или оставят на потеху таким, как Четвертый. Было очевидно, что жителям Улья он пришелся не по нраву: пробный экземпляр оказался идеальным. Повезет, если Командир заберет его к себе. От этих мыслей у меня непроизвольно сжались кулаки и раскалился уголек в животе.

Неужели это ревность?

Почувствовав колебание внутри периметра, защитный круг Командира отреагировал предупреждающим сигналом.

Первым вскочил Док и рванул вглубь пещеры.

— Куда?! — рявкнул Командир, перекатываясь на бок и выпуская аркан, сотканный из силовых нитей. Не хватило доли секунды — беглец, петляя, как заяц, между наваленными камнями, успел скрыться за поворотом.

— Вот торпеда! — Четвертый, сидя на полу, сотрясался от хохота и не спешил следовать за Доком. — Вторая, признавайся, ты подпалила ему зад?