Улей

Глава 14. Претория

Мне снилась Королева. Высокая, строгая, прекрасная. Она сидела нагая на троне и поглаживала рукой по белобрысой макушке коленопреклоненного Яна. Шептала что-то одноглазому, улыбалась, а потом вцепилась в волосы и, достав из-за спины широкий нож, наотмашь полосонула по горлу. Преторианец захрипел, пытаясь зажать рану, но кровь хлестала фонтаном, заливая и трон, и белое тело Королевы, и форму Яна. Теперь я понял, почему у офицеров красная форма.

Проснулся я на мокрой от пота подушке. Голые женщины во сне — это не хорошо. Мне хватало напряжения и без них. Не давала покоя мысль, как пробраться в преторию. Я не успел вчера рассказать Тезону о Совете десяти и о затрудненном доступе на верхние этажи. Ни одной достойной идеи не было, как можно туда попасть, только глупые фантазии. Уходить нужно. Ничего важного мы больше не узнаем. Если останемся еще на день или два, то либо Грут замучает пытками, либо меня закроют в лаборатории, как подопытного. Надеюсь, после вчерашнего пыл Тезона утихнет. Будут у него еще операции, получит свои капитанские погоны. У меня до сих пор холод пробегал по позвоночнику, когда я вспоминал рассказ лейтенанта. Я-то, дурак, переживал, что детям запрещают рисовать, а их ломают, пережевывают и выплевывают. Разнести бы точечными авиаударами верхушку Улья вместе со всеми офицерами и Королевой, а неофитов с нижних ярусов эвакуировать. Жаль, что цзы’дарийское командование меня не поддержит. Мы здесь с научной экспедицией, а не для того, чтобы революцию устраивать. Но если я не могу спасти всех неофитов, то можно попытаться вытащить отсюда хотя бы Дина. Только бы уговорить его бежать с нами.

Проклятый Улей с его порядками и запретами. Пересечься с Дином так, чтобы не вызвать подозрений и не испугать зазря васпу я смог только на утренней пробежке.

— Тура отпустили? — вместо приветствия спросил Дин.

— Да, ночью.

— Сержант мог и на сессию оставить. На неделю. Повезло.

Меня передернуло. В своем кошмаре васпы считали везением уменьшение срока пыток.

— Экзамен скоро, — я старался говорить спокойно. — Со сломанными костями там делать нечего.

Услышав слово «экзамен», Дин ощутимо напрягся и поджал губы. Зная, какие у васпов занятия на развитие тела в допросной, теперь я всерьез опасался финального испытания для выпускников.

— Как думаешь, в этом году будет сложнее или как всегда? — спросил я.

Обычно скупой на эмоции васпа сегодня выглядел перепуганным и каким-то взъерошенным. Он раздумывал над фразами дольше обычного и говорил, нехотя выталкивая из себя слова:

— Не знаю. А ты боишься?

— Боюсь, — признался я. Причем совершенно искренне.

— Я тоже. А если не смогу убить? Нельзя бояться. Страх — слабость. Сомнения. Нельзя.

Опасения подтверждались. Услышав про убийства, я подумал о поединках между неофитам до смерти. Жестоко и глупо. Зачем тратить время на обучение будущих солдат, а потом убивать их? У цзы’дарийцев до смерти сражаются только в поединке за звание генерала. И то мне всегда этот обычай казался дикостью. Умирали лучшие офицеры. За что? За то, что не смогли сравниться по силе с генералом? Васпы не лучше со своим экзаменом. Я с ужасом представлял, как пойду туда, и меня поставят в пару с Дином или Тезоном. Что тогда? Бежать? Прорываться с боем? Дело даже не в риске самому погибнуть. Я боялся так же, как Дин. Не приходилось убивать еще. Смогу ли я, если понадобится, ударить какого-нибудь васпу ножом? Выстрелить? Сломать шею?

— А если не убивать?

— Нельзя, — мотнул головой Дин. — Преторианец вырвет печень. Он обещал.

Я в ответ скептически покривился. Подобные угрозы всегда были фигуральными. Ну, сделают мне выговор с занесением в личное дело, посадят в клетку. В самом худшем случае Грут снова повесит на дыбу, делов-то. Не смертельно.

— А если не сдавать экзамен? — очень тихо спросил я.

— Это как? — Дин удивился настолько, что сбился с шага.

Я медленно втянул носом воздух и мысленно сосчитал до десяти. Только бы васпа не шарахнулся от меня, как от огня.

— Сбежать из Улья.

Дин вытаращил на меня глаза, до хруста в костяшках сжав кулаки. Открыл рот, потом снова закрыл и, дернув головой, жарко зашептал:

— Нельзя. Нельзя. Слышал про рядового Норта? Хотя куда тебе. Пе-ри-фе-ри-я. Был у нас Норт. Сбежал. Его поймали. Отдали преторианцам. Полгода от него в претории по кусочку отрезали и Королеве скармливали.

Я шумно сглотнул и поморщился. Однако какие кровожадные метафоры в страшилках о преторианцах ходили по Улью.

— Говорят еще бегали. Всех ловили. Всех убивали. Преторианцы умные. Не повторялись. Одного на части разорвали. Привязали руки и ноги к разным воротам. Крутили, тянули, пока не разорвали. А перед этим год дыба, крючья, угли. Не сбежать. Поймают и убьют. — Дин перевел дух, облизнул высохшие губы и продолжил: — Нельзя бежать. Глупо. Васпы лучшие бойцы. Сила и ярость. Милостью Королевы избраны. Без королевы никто. Червь. Слизняк. Человек. Слабый и жалкий. Ты хочешь стать человеком?

— Хочу, — ответил я, закипая. — Хочу человеком. Жил бы с родителями. Отец всегда рядом. Дом, семья. Жил бы. Форму не надевал, оружия в руки не брал, не убивал! Никогда.

Проклятье, сорвался. Дин остановился, как вкопанный, а поток бегущих по кругу васп подхватил меня и унес дальше. Гимнастерка взмокла, дышать стало тяжело. Я все испортил. Я мог спасти его и все испортил. Верно говорил Тезон в лесу на подходе к Улью, молчать нужно. Не умеешь — не берись! Теперь испуганный васпа доложит обо всем сержанту, и меня убьют раньше, чем пустят на опыты. Ну, какой же я дурак!

— Лар, — услышал я тихий голос Дина за спиной. — Лар, я бы тоже хотел. Человеком.

Я обернулся, рискуя получить от дежурного сержанта по затылку, и увидел испуганные глаза васпы. Чистые, как горные колодцы.

— Давай уйдем, — повторил я севшим голосом, — к людям. Туда, где дом.

— Нет дома, — нахмурился Дин и его взгляд потух. — Мамы нет, папы нет. Васпы забрали меня. Дом сожгли. Не помню. Маму не помню. Пела мне, когда темно. Красиво. Рисовала красиво. Весь дом в рисунках. Потом кокон. Все время кокон. Ты что помнишь?

Я стиснул зубы и закрыл глаза. Скольким детям сломали жизни? Ради чего? Может быть, я тупой и многого не понимаю, но кто-нибудь объяснит мне ради чего все? Королева, Улей, тренировки, мародерство — и так по кругу. Вырастали неофиты, становились преторианцами и уже сами собирали рейды за новыми неофитами. По кругу. Бесконечно. Васпы, цзы’дарийцы. Нет разницы. У нас в Училищах тоже самое. Я вспомнил свое детство и повторил, как робот:

— Меня тоже забрали от матери, отца не было. Я не помню его. Даже дом не помню. Но он есть. Где-то там. Я верю. Давай сбежим из Улья.

Васпа молчал, поджав губы. Не ответил ни да, ни нет. Но бежал рядом и больше не пытался затеряться в толпе. Думай, Дин. Времени мало, но оно еще есть.

— Двести тридцатый! — раздался голос сержанта Грута от дверей тренировочного зала. — На выход!

А вот и анализы пришли. Ошибся я, времени больше нет. Надеюсь, Тезон вытащит меня из лап господ экспериментаторов и любопытных исследователей. Хотя бы в виде подарка для отца в черном полиэтиленовом пакете.

Выйдя из круга и одернув гимнастерку, я пошел к сержанту. На лысине Грута в свете потолочных ламп поблескивала испарина. Некрасивое лицо с длинным крючковатым носом перекосило, а сам Грут был каким-то напряженным и подтянутым. Задрав подбородок, он проверил, застегнута ли верхняя пуговица, и тоже одернул гимнастерку. Что это? На свидание собрался? Со мной? Тезон соврал про отсутствие повадок гнарошей у доблестных сержантов головного Улья? Думаю, что все гораздо хуже. К начальству идет Грут и меня с собой тащит. Иначе плевал бы он на внешний вид.

Грут оглядел меня с ног до головы и недовольно цокнул языком. Ну, не цзы’дарийский генерал в парадной форме, да. Бледен, избит, грязен и вонюч. Однако второго странного неофита со странными анализами нет.

— За мной, — коротко приказал Грут и вышел из тренировочного зала.

Никогда в жизни я так сильно не боялся. Может, неизвестность мучила, а может, наслушался в Училище страшных историй об ученых, лишенных моральных принципов и понятий, что можно делать с живым существом, а что нельзя. Грезились сетчатые клетки, молчаливые призраки в белых халатах, шприцы, таблетки, холод и бесконечная череда тяжелых галлюцинаций. Я представил себя мутантом с жвалами вместо рта, огромными черными фасетчатыми глазами и телом, покрытым не то шерстью, не то чешуей.

Грут работал навигатором, направляя меня окриками и болезненными тычками по коридорам, а затем в лифт. Ехали высоко, мне показалось, что до ангаров не доехали, но не стоило верить таким ощущениям всерьез. Двери открылись на площадке с массивной дверью. Возле нее замер столбом васпа с нашивками рядового.

— Сержант Грут, — представился мой тренер. — Неофит номер двести тридцать. По приказу.

Дежурный снял с пояса рацию и повторил фразу слово в слово. В ответ из динамика раздался скрежет, мало похожий на голос. Я ничего не понял. Должно быть, биопереводчик не справился с уровнем помех и не сработал. Скверно, но не критично. Дежурный открыл замок и с усилием толкнул дверь. Тяжелая, толстая, не удивлюсь, что бронированная. За перегородкой показался другой дежурный. Грут снова толкнул меня в спину. Да иду я!