Ultimum hostis erit destructa est mors

— Не знаю, Бекка, не знаю. Просто… не хотел, чтобы они причинили тебе боль. Ты такая чистая, невинная и непорочная. Ты напоминаешь мне цветок, который может быть загублен от любого негативного воздействия на него. Я не мог дать тем мерзавцам осквернить такой цветок, как ты.

— Хм, а в тебе еще жив романтик. Странно слышать это от убийцы и колдуна, — девушка уже перестала дрожать в объятиях Алхимика, наслаждаясь мягкими прикосновениями мужчины.

— Мне пора идти, Ребекка, — мужчина приподнял голову девушки за подбородок, скользя пальцами по щеке.

— Хорошо, иди, — грустно ответила она, высвобождаясь из кольца рук.

— Я всегда рядом, если даже ты меня и не видишь, — с этими словами Алхимик спрыгнул с балкона и растворился в ночи.

Ребекка, закрыв окно и занавесив ее тюлью, снова легла спать. На этот раз ее мучили кошмары.

***

Проснулась девушка на удивление рано, не являясь ранней пташкой, что для нее было весьма удивительно. На улице почти никого не было, лишь из далека ветер приносил звуки собачьего лая и работающих заводов.

Легкие порывы ветра раздували на девушке легкий пеньюар, заставляя поежиться от прохлады, что он нес в себе. Лучи пробудившегося солнца заскользили по лицу Ребекки, лаская нежным теплом.

Прекрасное утро, — посчитала девушка. Решив не ложиться больше спать и потратить время на расследование, она, одев на пеньюар длинный изумрудный халат, спустилась вниз. Нимье нигде не было видно, но чье-то сонное бормотание доносилось из кабинета. Немного настороженно, девушка вошла в него и улыбнулась увиденному.

На жесткой одноместной кровати, подложив под голову сумку, спал Этьен, видя десятый сон. Сон его был крепок, его не нарушили даже скрипевшие под девушкой половицы. Не решившись будить журналиста, девушка аккуратно и тихо вышла из комнаты и вернулась с пледом, укрывая им Этьена. Биограф пошевелился во сне, но так и не проснулся.

Ребекка, мягко улыбнувшись, двинулась в сторону кухни готовить завтрак для себя и гостя. Что-то необычное было в этом юноше, что привлекало ее, что-то неуловимо знакомое. Словно она его знала. На очаге, в турке, варился крепкий кофе, а яйца безжалостно жарились в омлет. Занятая приготовлением завтрака, девушка не заметила стоящего в дверях Этьена, наблюдавшего за всем этим с некоторым лукавством.

— Доброе утро, мадемуазель Ребекка, — неожиданно раздавшийся сзади веселый голос журналиста напугал девушку, от чего она обожгла руку, вскрикнув от боли.

— Простите меня Ребекка, я такой дурак! — каялся Этьен, подбежав к ней и осматривая обожженную руку.

— Вы не виноваты в моей нерасторопности, — ответила Ребекка сквозь слезы. Сильный ожог доставлял боль.

Этьен лишь покачал головой, нежно поглаживая руку и перевязывая ее невесть откуда-то взявшимся чистым лоскутом ткани. Ребекка молча смотрела на эти манипуляции, поражаясь ловкости рук молодого человека. Возможно такое для него не в первые.

— Ну вот и все, — сообщил журналист. — Будет болеть, конечно. Но зато не попадет инфекция.

— Спасибо, — тихо ответила Ребекка. — Завтрак готов, садитесь за стол.

Молодой человек сел за стол, приглаживая волосы. Перед ним стояла кружка кофе и тарелка ароматного омлета. Довольно осмотрев приготовленное, он неторопливо начал его поглощать.

Девушка напротив взяла пару кусочков в рот, медленно пережевав, запила парой глотков кофе и отодвинула от себя тарелку. Есть ей не хотелось совсем.

— Ребекка, Вы не заболели? Вы бледны и у Вас уставший вид, — заметил Этьен, несколько заботливо поглядывая на девушку.

— Нет, просто не хочу есть. Такое бывает. Этьен, давайте перейдем на «ты». У нас не такая уж и большая разница в возрасте.

— Я только за, Ребекка! — в глазах журналиста засветились искорки, смутившие девушку. Чутье ее подсказывало, что за фасадом скромного и нелепого Этьена, скрывается кто-то другой. Мысль о том, что это могли быть «призраки прошлого» отца, засели в ее головке. Ведь появился Этьен сразу после гибели Видока. А насолить сыщик успел многим.

Девушка решила вести себя с журналистом дружелюбно, но и весьма настороженно. Мало ли с каким заданием он здесь находился.

— Это было очень вкусно, Ребекка. Ты прекрасная хозяйка, — поблагодарил Ребекку журналист, вставая из-за стола.

— Не за что, Этьен, — сладко улыбнулась девушка, чем вызвала ответную хитрую полуулыбку Этьена.

— Я немного злоупотреблю гостеприимством. Хочу разобраться в бумагах, а к вечеру думаю выберусь в город, пройдусь по следам Видока.

— Этьен, я… В общем, я иду с тобой и это не обсуждается, — твердо сказала девушка, упрямо смотря на журналиста.

— Ну, я и хотел предложить тебе участвовать в расследовании вместе со мной. Но, возможно, это опасно. Кто знает, что могло послужить причиной гибели твоего отца?

— Ну это же замечательно! Мне не придется сидеть в одиночестве или наблюдать пьяную рожу Нимье, — обрадованно ответила Ребекка.

— А ты не боишься? — с каким-то наслаждением спросил Этьен, опираясь руками о стол и нависая над девушкой.

— Нет. Отец научил меня фехтованию и рукопашному бою, так что не волнуйся, если что, спасать тебя буду я, — встав из-за стола, девушка игриво наклонила голову в бок.

— Хорошо, — Этьен весь лучился довольством.

***

— Напомни, куда мы идем? — Этьен немного недоуменно спросил у своей рыжеволосой спутницы, облаченную в длинный плащ с глубоким капюшоном, скрывающий лицо.

— К Прее. Эта танцовщица и друг моего отца. Именно ее заколки были найдены в шляпах Бельмона и Веральди, — ответила Ребекка.

Вскоре журналист и девушка пришли пришли к театру, где выступала Прея со своими экзотическими танцами. Из помещения раздавалась восточная музыка, а значит представление уже шло. Парочка зашла в небольшое здание, где толпа людей обступили сцену, где Прея танцевала с копьем, напоминая движеньями змею.

Дождавшись окончания представления и ухода зевак, Этьен и Ребекка пробрались в гримерную и постучали в дверь.

— Можно зайти? — спросил Этьен и не дождавшись ответа, зашел.

— У меня нет времени, — надменно ответила Прея.

— Ну надо же! — Ребекка сняла свой капюшон.

— А хотите поговорить о Видоке, Веральди, Бельмоне? — Этьен вытащил заколки Преи из кармана, — В Париже только Вы носите такие заколки. Это Вы убили Бельмона и Веральди, я знаю! — следом за заколками журналист вытащил пистолет.