Улыбка золотого бога

– Что, не ждали? Получили наследство и счастливы? Ну да, только этого вам и надо было. А ты, Дуся, меня разочаровала…

– Ты не хочешь объясниться? – сухо поинтересовалась Алла.

– С какой стати? Вы вон спеца наняли, пусть и объясняет. Ну же, уважаемый Яков Павлович, рулите процессом, чтоб как в кино, чтоб громко и ясно: убийца вот он! – Громов ткнул пальцем в Лизхен, потом медленно повернулся, переведя жест на Ильве, и в конечном счете указующий перст уперся в Дусю. Та побагровела.

Что ж, раз доверено порулить, то почему и нет?

– Жил-был человек, – меня распирала злость. – Успешный и состоятельный, любящий жизнь и женщин. Жил он, жил, добра наживал, пока в один прекрасный день ему не стало скучно. Так ведь?

Громов пожал плечами, не отрицая, но и не подтверждая догадку.

– А может, дело не в скуке, а в том, что за долгую-долгую жизнь в человеке накопилось много всякого хлама, грешков разных, мыслей нехороших, угрызений совести…

– Ну ты, шеф, загнул, – одними губами произнес Ленчик. – Какая тут совесть?

– Факт, что захотелось перемен, и глобальных… впрочем, опять же, может, не в них дело? И перемены – лишь первый слой? Или просто задрало виноватым быть? То, что всем чего-то надо, все к нему лезут с просьбами, а просьбы-то одинаковые – дай, дорогой, денежек? И он дает, а им все мало и мало. Откажи – мигом начинается нытье, что, дескать, я тебя, скота, столько лет терпела, развод пережила, ребенка родила… прям ангелицы, мать их. И вот решил я поглядеть, сколько в них на самом деле ангельского.

– Тем более, что повод появился?

– Точно. Дусенька, друг мой любезный, отрада дней моих и счастье лукавой юности, вдруг взяла и гадости делать начала. Такая хорошая, воспитанная, папина дочка, профессорская внучка… или правнучка?

– К-какая разница? – Теперь Дуся медленно бледнела, краска скатывалась с высокого лба, пухлых щек, оставляя багровые аллергические пятна. Дусины руки сжимали носовой платок, казалось, еще немного, и сотрут в пыль.

– А до этого мы дойдем немного позже. Дуся, успокойся, все уже закончилось.

Робкий кивок и поднятые удивленными треугольничками брови.

– Еще ничего не начиналось, – перебил Громов.

– Итак, господин Громов решил устроить небольшую проверку… как это правильно будет сказать? На уровень стервозности? Не дав, но пообещав всем пряник – наследство, он поставил условие, обойти которое не представлялось возможным, а исполнение потребовало представления виноватого. Меж тем никакого убийства не было. Меня с самого начала смутили и обстоятельства смерти, и выбор способа захоронения, и тот факт, что похороны состоялись в весьма и весьма узком кругу. С другой стороны, официально супруга опознала в покойном мужа.

– Я не… я… – Лизхен подняла голову, взгляд ее, туманный и влажный, выражал растерянность и покорность судьбе.

– Вы просто подписали там, где указал Аким, поверенный вашего мужа.

– Между прочим, он против был, – Громов развалился в кресле, закинув ногу на ногу и заложив руки за голову. – Но я уговорил. Весело же.

– Особенно некоторым, кому пришлось столкнуться с «призраком», но об этом чуть позже. Не могу судить, был ли кремирован другой человек, либо же сожгли пустой гроб, но иллюзия убийства создана отменная. Кстати пришлись письма, которые отправляла Дуся от имени Нелли, не зная, что та умерла.

– Да знала я. Я хотела, чтобы… чтобы он хоть раз задумался над тем, что делает!

– Он задумался, – поспешил подтвердить Громов. – Он очень крепко задумался и понял, что ничего не знал о людях.

– Ну да, у тебя эксклюзивное право на пакости другим, – ощерилась Ильве.

– Дорогая моя, ты бы помолчала, к тебе у меня особый разговор, я ж тебя…

– Да ничего ты мне не сделаешь, если, конечно, нет желания посмешищем стать. Как же, великий и непогрешимый Громов, и тут такая незадача… такой наглый обман… и столько лет… – она мурлыкала и с каждым словом улыбалась все шире, все искреннее.

– Расчет, полагаю, был на то, что мотив отыщется у всех? Быть втянутым в семейные разборки меня не радовало, поэтому и сменил тему.

– Чужие секреты, чужие желания, плюс старая и очень неприятная история с влюбленной девушкой, которая пошла за вас в тюрьму.

– Ее об этом никто не просил.

– Ну конечно, это не просьба, это естественное желание с ее стороны защитить любимого человека, а с вашей – обещание ждать, чтобы впоследствии соединить судьбы. Нелли обещание запомнила, более того, у нее в голове оно преобразовалось свершенным фактом, она считала себя настоящей женой, а всех прочих – самозванками. Нелли с завидным упорством появлялась в вашей, Громов, жизни и, как ни странно это выглядит, разрушала все браки.

– Ни при чем она.

– Может, и так, может, это божье провидение не желало вам семейного счастья, но ведь Нелли выследила Нику? Это она позвонила вам, доложила об измене? Нелли столкнулась и с Топой, парализовав ее волю чувством вины. Потом Нелли встретилась с Ильве, которая ей поверила и, живо сообразив, чем грозит скандал, сама подала на развод. Быть матерью-одиночкой и получать алименты тоже неплохо. Нелли – это ваше прошлое, которое идет по пятам и время от времени толкает в спину. Смотрите, в следующий раз, когда толкнет, не стойте на краю.

– Как поэтично. Учту.

– Итак, вы рассудили, что если прошлое есть у вас, то будет оно и у остальных, нужно лишь хорошенько тряхнуть корзину, и грязное белье вывалится наружу. Это, с одной стороны, развлекло бы вас, с другой – затруднило бы мне работу, ну, а с третьей, сработало бы своеобразным средством воздействия на Дусю. Вы же ее подставляли…

– Фантазер.

– Доля капитала, отходящая по завещанию, – принялся перечислять я. – Плюс послание, в котором вы назвали Дусю единственной достойной женщиной в вашей жизни, и тут же письма, заботливо сохраненные в сейфе и подкрепленные глупыми сувенирами. Знали, что она найдет? Рассчитывали. Найдет и поймет, что ничем не лучше прочих. И в довершение царский от вас подарок. Игрушка стоимостью в миллионы. Или много больше, если бы она сделала то, чего вы от нее добивались.

– И чего же? – улыбка Громова чуть поблекла.

– А здесь начинается совсем другая история, и начинается она задолго до вашего с Дусей рождения, и вновь имеем то ли волю случая, то ли провидение, то ли прошлое, которое подставило подножку.

– В прошлый раз оно у вас в спину толкало.

– Разницы нет.

Алла

Нет разницы, это так. Я даже не злюсь на Громова, хотя следовало бы. И по морде бы заехать, так, чтоб зубы ляснули, а с рожи долго сходил отпечаток. Но ведь не сделаю, потому что, как ни смешно, эта сволочь оказала мне услугу, дала свободу от прошлого, а значит, и от будущего.