Умереть и остаться в живых

О том, что это сделала она сама, Милли благоразумно умолчала, так как еще не решила, что делать с подобной информацией.

Перевернув последнюю страницу, хирург нервно вытряхнул из пачки сигарету и закурил.

– Ну, – торжествующе произнесла Милли. – Что скажешь, дорогой?

Доктор ответил не сразу. Его зрачки метались как мухи, опьяневшие от теплеющего весеннего воздуха.

– Сказать? Хочется орать, как неандерталец, и бить себя в грудь.

– Когда ты успокоишься и снова станешь человеком, найдешь меня в бассейне. Чао!

– Для этого мне может понадобиться не меньше времени, чем моим предкам, – пробормотал Мартин. – Вот это новость!

* * *

Через час они сидели в халатах за столом в гостиной. Мартин перелистывал страницы, а Милли крутила в руках каменный флакон.

– Если все, что она описывает, правда, а зачем ей врать, – сам себе ответил хирург, – то надо срочно начинать опыты с алкалоидом. С его помощью я смогу увеличить скорость производимых операций. Это именно то, чего мне не хватало раньше. Я хоть сейчас готов испытать препарат на себе.

Милли с интересом посмотрела на Мартина. Его лицо, и без того не имеющее и намека на морщины, выглядело сквозь туман табачного дыма совершенным творением античного скульптора.

– Не боишься?

– Ты читала дневник. Джейн описала действие алкалоида на себе и выжила. Туземцы тоже. Дело в дозе. Правда, мы не знаем, разводили они его или нет, а если да, то насколько и чем. Опробуем в максимальном разведении.

Милли кивнула.

– Я возьму ее в лабораторию, а ты, милый, приготовь для нашего эксперимента послеоперационный блок. Нужно убрать оттуда все лишнее. Не в операционной же это делать. А то если ты начнешь носиться, как это делали туземцы, – Милли продолжила с сарказмом, – можешь повредить дорогое оборудование и лицо.

Мартин мельком взглянул на Милли. Он не раз поражался тому, какой разной она могла быть. Временами девушка становилась проникновенно-теплой, но только он начинал привыкать к комфорту ее нежности, как получал отрезвляющий урок цинизма.

– Синяки и царапины не в счет – заживут, но страшилище я к себе в постель не пущу. Даже пострадавшее за науку.

Милли повернулась на каблуках и вышла из комнаты.

Глава 10

Мартин взял с хирургического подноса один из маленьких шприцов, используемых в клиниках для инъекций инсулина. Сделав несколько глубоких вздохов чтобы успокоиться, он проткнул острым кончиком купол крохотной капли, сверкающей на предметном стекле алмазной крошкой. Повинуясь движению цилиндра, содержимое медленно втянулось в капилляр иглы. На мгновение Мартин почувствовал себя одним из врачей-героев, испытывающим на себе им же приготовленную вакцину.

Восторженное чувство быстро уступило место тревоге. В отличие от некоторых своих университетских друзей, Мартин никогда не экспериментировал с наркотиками, но знал, что даже мизерное количество такого препарата, как, скажем, ЛСД, может вызвать непредсказуемые по силе и продолжительности реакции. И это галлюциноген, который в достаточной степени изучен и испытан как учеными, так и ненаучными энтузиастами по всему миру. Об алкалоиде, найденном Джейн, известно только то, что удалось прочитать в ее дневнике.

Из комнаты было удалено все лишнее. Теперь в ней стояли только длинный черный диван и журнальный столик с настольной лампой. Зная, что Милли наблюдает за всем происходящим, Мартин откинулся на подушки и весело помахал рукой в сторону глазка видеокамеры, установленной под потолком. Открыв рот, хирург выдавил содержимое шприца на слизистую под языком.

Безразлично пролистав лежащий на столике журнал с логическими головоломками и не остановившись ни на одной, Мартин бросил его обратно. Дорогое издание скользнуло по полированной поверхности и, взмахнув атласными страницами, свалилось на пол. Девушка азиатской внешности с обложки даже как будто нахмурилась от такой небрежности.

Мартин меланхолично встал с дивана и прошелся по комнате. Прокомментировал вслух:

– Никаких особых ощущений. Как будто выпил чашку кофе. До этого в сон тянуло.

Разочарованно пожав плечами, он вернулся к дивану и сел нога на ногу, насвистывая любимую мелодию из кинофильма «Пригоршня долларов». Внезапно Мартин схватился руками за шею и застонал. Длинные тонкие пальцы обеих рук сдавили горло. Казалось, они принадлежат и подчиняются кому-то еще, но только не их хозяину. Лицо исказилось до неузнаваемости, покраснело, глаза закатились, а голова затряслась и откинулась назад. Раздался протяжный хрип. Это походило на агонию…

Так же неожиданно Мартин засмеялся и помахал рукой в сторону камеры.

– На Оскара не потянет, но для непрофессионала вполне прилично. Не злись. Скучно, ничего не происходит. Надо же как-то развлечься.

Милли приглушенно выругалась.

Некоторое время Мартин бесцельно крутил головой, пытаясь найти себе занятие. Он свистел, надувал губы и вздыхал.

– Может слишком сильно развели алкалоид? Чувствую, что старею от безделья.

Вруг – по лицу было видно – Мартин посерьезнел.

– Вот оно. Началось! Эйфория, граничащая с экстазом, но при этом необычайная ясность мыслей. Сейчас, минутку…

Нагнулся и поднял с пола журнал. Открыл. Манером, каким просматривают издание в поисках иллюстраций, пробежал от начала до конца.

– Милли! Я только что разгадал все логические головоломки, одну за другой. Помню даже каждый из многочисленных вариантов, пришедших мне в голову. Пятнадцатая страница оказалась самой трудной. Там еще буква Л в шестой строчке снизу немного размыта, а Т в третьей сверху замазана краской. Сейчас проверю изменения в двигательных реакциях.

Мартин встал с дивана, подошел к стене и снял с нее старинные ходики.

– Сколько раз говорил жене, что неработающие часы в доме – это не к добру. Память о родителях можно хранить и в чулане. Тесть так и не сумел починить эту чертову кукушку.

Мартин открыл створки на задней стенке ходиков и достал из углубления небольшую деревянную коробочку. Вынув из нее инструменты и разложив их на столе рядом с часами, хирург повернулся к видеокамере.

– Засекай время. Сейчас попробую это старье разобрать. Правда, обратный процесс гарантировать не могу. Просто хочу протестировать изменения в координации.

Со стороны могло показаться, что у «часовщика» дрожат руки. Они трепетали над корпусом часов, и создавалось впечатление, что «мастер» не знает, с чего начать.

– Сколько прошло времени? Я очень хочу пить.

– Две минуты восемнадцать секунд. Ты собираешься чинить часы?

Вместо ответа Мартин встал, подошел к стене и вернул на нее ходики. Прошелся по комнате.

– Хочу отметить интересную реакцию при возникновении в сознании любой конкретной цели или мотивации. Пока не могу дать этому ясного определения, но действие совершается без промежуточных, замедляющих его выполнение мыслей. Я не думаю о том, что мне нужно сделать, я просто это делаю. Мозг эффективнее оценивает происходящее и позволяет видеть действие практически еще до его начала. Мышечная работа, благодаря проведенному мозгом анализу и необъяснимой пока стимуляции нервной системы компонентами алкалоида, становится стремительной и ювелирно точной.