Умереть и остаться в живых

В этот момент из висящих на стене ходиков выглянула кукушка и возвестила два часа пополудни.

– Я даже не была уверена, что ты успел их толком рассмотреть за это время, – услышал Мартин удивленный голос Милли.

– Полностью разобрал и собрал дважды! Первый раз возился по незнанию, но вторая попытка получилась удачней. Даже смазал необходимые детали. Что скажешь?

– Я? То, что пожать твою руку скоро сочтут за честь все сильные мира сего!

– Твое мнение наконец-то совпадает с моим, – с наигранной важностью изрек Мартин и рассмеялся. – Знаешь, Милли! Я полагаю, что в будущем не следует делать препарат доступным. Неизвестно, как облагодетельствованное человечество им воспользуется. Джинн, выпущенный из бутылки, может нечаянно погубить и своего спасителя! Лучше мы с тобой будем решать, кому повезет. Верно? – игриво спросил он. – Что скажешь на это, дорогая? Теперь надо срочно кого-нибудь прооперировать. В паре с хирургическим роботом я смогу творить чудеса. Открывай дверь и давай отпразднуем нашу удачу.

Голос Мартина звенел радостными нотами.

– Я повешу эти ходики на стену у кабинета Джейн, – продолжал он со смехом. – Я точно знаю, что она опешит. Представляю ее лицо. Будет забавно. Открывай, не томи.

Последовала долгая пауза.

– Рано радоваться. Праздник подождет! Эксперимент еще не закончен.

– Ты шутишь?

– Нет, конечно! Мы же не в постели! Ты слышал, что я сказала.

Голос Милли звучал твердо.

– Нам необходимо установить длительность действия алкалоида и его побочные эффекты. Ты уже взял на себя гигантский риск. Теперь надо довести дело до конца и правильно распорядиться результатами. Нельзя обольщаться, пока, как говорится, не проверено, живы ли все подопытные свинки. Ты ведь ученый!

– Ты права, – неохотно согласился Мартин и с иронией спросил, – значит, я тоже свинка?

– В некотором роде, дорогой, но самая талантливая из всех, кого я знаю. И уж точно самая привлекательная!

* * *

После четырех часов ошеломляющей активности наступила эмоциональная и физическая тьма. На сознание навалился глубокий, поработивший все мысли и чувства сон.

Когда Мартин пришел в себя, он лежал на диване. Мучила жажда, но не было сил дотянуться до стоящей на столе бутылки с водой. Не хотелось ни говорить, ни даже пошевелить затекшими пальцами. Мысли были черны и бесформенны, как скомканный лист копировальной бумаги из старомодной пишущей машинки, брошенный в корзину. Кинолента прошедших событий изобиловала вырванными кадрами. Ее фрагменты произвольно соединялись между собой, и невозможно было восстановить их точный порядок. Мартин скользнул взглядом по монитору, на котором в хаосе мелькали цифры его жизненных показателей, и подумал: «Так, наверное, выглядит смерть, когда приходит забирать грешника».

Мартин услышал шорох и открыл глаза. Перед ним стояла Милли. Он сел на диване и потянулся.

– Привет! Как я понимаю, я выжил, хотя любой другой мужчина, который раньше тебя не видел, мог бы подумать, что он уже в раю. Что ты так странно и выжидающе на меня смотришь, прелестная девушка?

– Жду, пока начнешь проходить сквозь стены или летать.

– Это вряд ли, а вот сколько у тебя седых волос…

– Только посмей!

Милли игриво поправила прическу и застучала каблучками в сторону двери.

– Ты куда?

– Дела еще не закончены. Просмотри и проанализируй вчерашние видеозаписи, – посерьезнела ассистентка. – Там есть над чем подумать. Мы обсудим наши выводы после того, как ты закончишь. Еда и свежий кофе на столе. Там же ноутбук. Чао!

Мартин с удовольствием искупался бы сейчас в бассейне, но озабоченность тона Милли заставила его подчиниться. Эйфорическое настроение улетучилось, когда просматривая видеофайлы проведенного эксперимента, он дошел до кадров своего умирания. Только сейчас хирург осознал, как реально близко был к гибели. Он не мог поверить, что Милли решилась ввести ему новую дозу, хотя понимал – именно это его и спасло.

Из размышлений Мартина вывел голос Милли.

– По выражению твоего лица нетрудно догадаться, что тебя беспокоит. Но поверь, я не подбрасывала монетку и не играла твоей жизнью. Я перечитала все заметки в дневнике, где описан эффект алкалоида. Там ничего не сказано о тех пытках, которые пережил ты. Напротив, отмечено, что после глубокого сна, который неизбежно наступал через четыре часа после приема, ни один из тех, кто принимал алкалоид, не проявлял заметных болезненных симптомов. Какое-то время сохранялась способность видеть в темноте, но это, безусловно, не самый опасный побочный эффект.

Перед тем, как снова уколоть тебя, я ввела препарат себе. Только благодаря этому, мне удалось проанализировать ситуацию и вывести тебя из состояния комы. Я поняла, что ты сделал неправильно. Виновником оказалась яркая лампа, под которой ты работал с препаратом. Туземцы совершали свои мистические вакханалии после захода солнца и никогда не подвергали алкалоид воздействию света. И еще одна мысль… Я думаю, нам следует вознаградить себя поездкой куда-нибудь, скажем, на Ривьеру, чтобы освежиться и отдохнуть, прежде чем мы с головой погрузимся в исследование. Как ты думаешь, дорогой? Двух недель будет достаточно?

Глава 11

Мартин занимался анализом результатов последних экспериментов с алкалоидом, когда Милли стремительно вошла в его кабинет. Доктор недовольно поморщился, но увидев в ее руке револьвер, выключил компьютер и покосился на оружие.

– Могла бы просто сказать, что у тебя кончились деньги, – усмехнулся он. – Так… быстро? Мы ведь только вернулись из Европы. Хотя, все может быть. Ты ведь ни в чем себе не отказывала во Франции. Понравилось тратить миллионы Джейн?

Милли посмотрела на него, как учитель на неисправимо глупого ученика.

– Тот факт, что наш отдых был оплачен деньгами твоей жены, несомненно сделал его особенно приятным. На ее месте я бы немедленно заблокировала от тебя свои банковские счета. Она это сделала не сразу, что подарило нам незабываемое путешествие. Но есть и плохие новости.

Милли нахмурилась.

– Пока мы наслаждались отдыхом, она наведалась сюда. В сейфе остался лежать только этот кусок железа.

Она потрясла револьвером.

– Алкалоид?

Милли раздраженно изобразила жест, приглашающий подумать. Ее шелковая алая блузка вырывалась языком пламени из черной сужающейся книзу юбки, как из факела. Она выглядела рассерженной и от этого еще более привлекательной.

– Ты ведь говорил, что Джейн появится после своего тура и не раньше чем через месяц, – повысила голос Милли. – Нам повезло, что я сохранила для экспериментов и лабораторных исследований треть флакона.

Милли опять солгала, как тогда о недостающих страницах дневника. Она сразу перелила все содержимое в отдельный пузырек. На всякий случай, для собственных нужд.

Мартин развел руками.

– Насколько я знаю, у Джейн был такой план. Лекции были расписаны на весь месяц. Не думаю, что она мучилась угрызениями совести, не поставив нас в известность об изменениях. Плохи дела! Что будем делать, мой кардинал?

Он нередко так называл Милли из-за ее любви к красному цвету, но сейчас ей это не понравилось.

– Неплохо бы тебе как мужчине научиться брать на себя ответственность и принимать решения, а не прятаться за женскую спину.

Увидев, как Мартин изменился в лице, Милли усмехнулась.

– Не сердись! Ты ведь лучше знаешь свою жену. Я и видела-то ее всего… один раз.

Мартин поднялся из-за стола и нервно заходил взад-вперед.

– Есть о чем задуматься! Это действительно серьезно. Я надеялся до развода добиться существенных результатов, но опыты далеки от завершения. Столь оснащенную биологическую лабораторию можно найти только в крупном научном центре, не говоря уже про уникальное оборудование, установленное здесь. Теперь еще дневники! Там ведь собран огромный опыт! Необходимо разыскать Джейн, чтобы любой ценой выведать у нее координаты места, где растет цветок, и наладить устойчивые поставки алкалоида. Но где ее искать?