Уникум

Казалось, живи, учись, радуйся. Выпала возможность стать магом, причем на старте дали не самое маленькое количество силы. Однако огромной бочкой дегтя оказалась затянувшаяся конфронтация банника, интересы которого, к сожалению, представлял я, и домовых.

Наше сожительство с Потапычем можно было сравнить с существованием разведенных, которые не могут съехать из квартиры из-за неимения денег. Мы старались не замечать друг друга. Мои комментарии банник игнорировал, его просьбы также оставались без ответа. О наличии «домашнего питомца» я тоже не мог рассказать учителям, потому что узнал благодаря Мишке, что подобное вообще-то запрещено. И дать добро может только директор. Но почему-то казалось, что в данном случае лично со мной разговор будет короткий.

Я не представлял, что там Потапыч вытворяет с домовыми, раз нервы у тех стали тоньше конского волоса. Однако в этом банник явно был профи. После испорченной еды моя одежда стала появляться в шкафу в мятом виде. А в одно утро я обнаружил вчерашнюю грязную спортивную форму, лежащую без изменений. Она лишь оказалась сверху заботливо дополнена куском хозяйственного мыла. Что оказалось красноречивее любых слов. Теперь я обстирывал и отглаживал себя сам. И времени перестало хватать катастрофически.

В один из вечеров, возвращаясь с разгрузки, мы обнаружили у дверей Мишку, сжимающего на груди книжку.

— Ты чего не спишь? — спросил я. У самого глаза уже слипались.

— Я знаю, как все разрешить, — с заговорщицким видом, сказал он.

— Рамик, он знает, как все разрешить.

— Отлично, — отозвался сосед, зевая, — давай тогда бегом к Якуту, объясни ему все, а то уже пырять эти продукты достало.

— Я про него, — выпучил глаза Мишка в сторону двери.

Мы с Рамилем прислушались. Кроме легкого храпа Байкова, никаких звуков не было.

— Мишка, ты молодец, — хлопнул друга по спине Рамиль. — Я тоже считаю, что Диман не имеет никакого морального плана храпеть. Мы же не высыпаемся.

— Я про него, — Мишка показал ладонью в область живота, видимо, обозначая рост. — Вот.

Он сунул мне потрепанную толстенную книгу с размахрившимися углами. На обложке значилось «Быт и нравы славянских духов и разумных существ».

Глава 17

Две записки упали на парту почти одновременно. Учитель ничего не заметил — на скучной химии многие занимались своими делами. Но вот Зыбунина недовольно поморщилась. Я давно понял, она — это Мишка в юбке. Да и Максимов говорил, что частенько видит Катю в библиотеке. Я же, кроме всего прочего, не замечал возле нее других девчонок. Что свидетельствовало лишь об одном — друзей у Зыбуниной не было.

«Надо пастроить лодку! Только я не умею» — гласило послание Рамиля. Ну, от него я ничего путного и не ждал. И нужно поработать с татарином над русским языком. Пока он не пАстроил еще каких-нибудь чудовищных конструкций. Спасибо, что НЕ раздельно написал.

«У Петровича всяко есть охотничьи сапоги — он же шарится по болотам. Надо пробраться в его кабинет и позаимствовать их на время». Я чуть не поперхнулся. Это точно Байков написал, а не какой-нибудь камикадзе?

С другой стороны, друзья видели, как тяжело мне приходится. Поэтому в отношении к баннику у всех возникло поразительное единодушие. И как только Мишка принес книжку, мы бросились разрабатывать план. И за неполный день накидали-таки его. Все упиралось только в один момент — мне надо стоять в пруду почти по пояс. А вода там далека от комфортной температуры. Путем недолгих соображений я пришел к выводу, что нужны высокие сапоги. Охотничьи, как у нас их называли. Я такие в гараже у наших соседей видел. Осталось всего ничего — найти их в школе.

Друзья вопросительно глядели на меня, ожидая реакции. Один собрался строить лодку, спасибо, что не ковчег, другой заняться грабежом средь бела дня. Тоже мне викинг. Молодцы. Цвет магического мира, что и говорить. Я улыбнулся и отрицательно помотал головой.

— Вы что опять затеяли? — спросила шепотом Зыбунина. Причем не с тем, чтобы наехать, а скорее с легкими нотками любопытства.

— Почему мы должны опять что-то затевать?

— Есть такие люди, шилозадые. Они даже если на месте пытаются усидеть, то получается не очень.

— Я вообще не такой.

Катя посмотрела на меня с каким-то скорбным выражением лица. Так глядят на смертельно больного или умственно отсталого. Хотя нет, скорее на умственно отсталого, который смертельно болен.

— Так чего затеяли?

— Да ничего особенного, говорю же.

— Зыбунина, Кузнецов, — оживился лысенький учитель. — Вы что там устроили? Уже вычислили массовую долю вещества в полученном растворе?

— Да, — ответила Катя, — десять целых два десятых процента.

— Хм, да, верно, тогда идем дальше.

Вот ведь голова. И поболтать успела, и задачку решить. Я задумался, а вдруг она действительно может чем-то помочь.

— Сапоги охотничьи ищем.

— Зачем? — зеленые глаза буквально прожгли меня насквозь.

— Порыбачить хотели, — заерзал я на стуле, — да вот…

— Не хочешь, не говори, — легко отступила Катя. — У меня есть болотники.

— У тебя? — настала моя пора удивляться. — Откуда?

— Максим, я ведьма. Потомственная, — зашептала она с таким тоном, будто мне приходилось объяснять очевидные вещи. — Мы с матерью с весны по осень разные травы собираем. Болотные в том числе. Ты даже не представляешь, куда приходится забираться. Вот и сюда их взяла. Вдруг пригодятся.

— Ничего себе. Ну, это круто! Нет, не то, что вы с мамой по болотам бродите. Хотя и это тоже. В общем, сможешь мне одолжить сапоги? На денек всего.

— Без проблем, — легко согласилась Катя.

Спросил, а самому даже неудобно стало. Она и так мне частенько помогала. Про уроки я вообще молчу. Мои пятерки за контрольные по точным наукам — это исключительно заслуга Зыбуниной. Байков даже не думал, как мне помогает, когда предложил сесть с Катей. Но вот если бы не защита во время дуэли, магическую атаку Куракина я мог бы не перенести. А теперь еще и эти сапоги. Такое ощущение, что когда настанет пора отдавать долги, счет будет непомерно большим. С другой стороны, мне правда чертовски нужны были сапоги. Поэтому я почти смирился с этим. Лишь чиркнул записку друзьям, потому что они не собирались останавливаться в мозговом штурме — ни Байков, ни Рамиль химию не любили…

— Я бы на Зыбуниной женился, — ответственно заявил Мишка, стоя после уроков в коридоре флигеля. — Она уже сейчас проявляет признаки сильной ведьмы. И их ковен очень уважают в стране.

— Брак по расчету? — хмыкнул Байков. — Рассуждаешь, как благородный.

— Она же страшная, — скривился Рамиль.

— Ничего она не страшная, — неожиданно для себя возмутился я. — Нормальная. Даже симпатичная.

— Я не в том плане. Бывает, посмотрит так, что душа в пятки уходит. Прям как… Карловна.

— Это да, — согласился я. Выражение «стрелять глазами» Катя воспринимала по-своему.

— Держи, — появилась в дверях Зыбунина. Я успел заметить, что живет она только с одной девчонкой, если судить по кровати. Откуда, интересно, такие привилегии?

— Спасибо, — бережно взял я болотники темно-зеленого цвета.

— Так где рыбачить будете?

— На Смородинке.

— У пруда.

Рамиль с Мишкой ответили почти одновременно. Обжигающие зеленые глаза Кати сверкнули улыбкой, однако она с самым серьезным видом пожелала удачи. И мы отправились наружу.