Уникум

Вместе с тем навалилась усталость. Не такая, как раньше, что не хотелось ничего делать. Однако создалось впечатление, что я отмотал несколько километров. Такова расплата за использование силы. Наталья Владимировна права, мне нужно добавить побольше контроля. Иначе я постоянно буду ходить, как выжатый лимон.

Оставшиеся уроки тянулись бесконечно долго. Их разбавил лишь несоленый борщ (мне домовые теперь отдельно что ли еду готовят?) и картофельное пюре с максимальным количеством комочков. В принципе, могло быть и хуже. По крайней мере, отбивную почти не испортили. Подумаешь, слегка высушили.

Зато после учебы мы заторопились в комнату, переодеваться. Байков впервые завидовал нашему клубу — потому что сегодня у нас начиналась подготовка к состязаниям. И если я гарантированно принимал участие в них (по словам Якута), то с Димкой ничего еще не было понятно. Кто ж знает, как будут отбирать претендентов в фехтовальном клубе?

Ко всему прочему волновался и Рамиль. Не знаю, в чем дело — в стипендии или желании доказать нам (или себе), что он тоже чего-то стоит, однако долговязый друг очень хотел принять участие в состязаниях. И надеялся, что раз уж мы вместе отбываем наказание у дяди Вани, то это как-то зачтется.

Единственный, кому было наплевать на состязания, оказался Мишка. Он честно признался, что шансов у него почти никаких. Ни быть выбранным Якутом, ни победить в состязаниях. Единственный его вариант на стипендию — хорошо учиться. Именно поэтому в появившемся перерыве он поспешил в библиотеку, заранее переодевшись.

— А ты чего без книжек? — встретили мы его у входа.

— Да там такое, — махнул он рукой. — Библиотекарша какую-то книгу потеряла. Вернее, она сказала, что ее украли. Че-то там про Вселенную двух миров. Рвет и мечет, говорит, очень старая, авторская. Другой такой нет.

— Наверное, мыши съели, — легкомысленно заметил Рамиль. — Погнали на тренировку скорее. Уже не терпится.

Вопреки нашим надеждам, Якут и бровью не повел. Отправил бегать, как обычно. Остальным-то нормально, они другого и не ожидали, а вот нам было обидно. Зато после окончания тренировки учитель собрал нас и отпускать не торопился, давая возможность самым медленным и невыносливым добраться до финиша. И я понял чудовищную мысль, готовиться к соревнованиям мы будем не вместо тренировок, а после. Какая жесть, учитывая, что нас с Рамиком еще ждала машина с продуктами.

— Я называю фамилии, вы выходите из шеренги, — вещал меж тем Якут. — Колькольцева, Сиротин, Исмаилов, Рашидов, Тихонова, Селиверстова, Кузнецов, Шафидуллин, Максимов. Чего стоим, фамилии услышали?

— А почему остальных не назвали? — возмутился Азамат.

Вопрос был не праздным. Большую часть нашего клуба не назвали.

— К соревнованиям допускаются те, кто тренировался, а не прятался по кустам. Остальные свободны.

— Да больно надо, — махнул своим Азамат. — Больше времени останется.

Сказал, но в его тоне слышалась обида. Да и на что должно остаться время? Это в обычной школе ты мог забить на учебу, но с каждым днем в Терново мне начинало казаться, что это мы должны хвататься за любую возможность узнать нечто новое. Учитывая, что благодаря Якуту я довольно быстро сотворил свое первое нормальное заклинание, занятия в клубе перестали казаться такими уж бесполезными.

— Разбиваемся на две группы, — достал из кармана учитель красные и синие повязки, — и идем за мной.

Довольно скоро мы выбрались на расчищенную площадку между разлапистыми елями, утыканную невыкорчевованными пнями. Без магии тут явно не обошлось, потому что я еще нигде в лесу не встречал столько вырубленных деревьев в одном месте. К тому же на каждом из пней был поставлен крест, которые отличались лишь по цветам.

— При хлопке вы перепрыгиваете на свой пень. Для особо одаренных поясняю. С синими повязками на синий крест, с красными на красный. Кто коснулся земли, выбывает. Занимаем места, игра началась.

Он хлопнул в ладоши и мы взобрались каждый на ближайший пень, соответствующий нашим цветам. Это была магия, самая простая и незамысловатая. Если честно, я не знал, как называется подобное заклинание. Использование стихии, в данном случае земли, либо что-то вроде преобразования предметов. Но интересна была не природа магии, а как она работала.

При первом хлопке я даже ничего не заметил. Просто прыгнул на ближайший пень, как и наказал Якут. А вот потом обратил внимание, что того самого пня, на котором я только что стоял, нет. Тот исчез. Да и вообще мои одноклассники с каждым переходом стали жаться все плотнее. Пока я и Тихонова не прыгнули на один и тот же пень. Не удержавшись, Вика ухватилась за меня, и мы рухнули на землю.

— Не ушиблась? — спросил я, хотя это она оказалась сверху, приложившись локтем мне по животу.

— Нет. Ты сам как?

— Как космонавт.

— Кузнецов, хватит болтать! — прикрикнул Якут, — упал, вставай и молчи. — Шафидуллин молодец, выиграл. Встаем по местам еще раз…

Так потянулись наши рутинные тренировки после тренировок. Сказать, что они были сложные, ничего не сказать. Только с этими пнями, которые с каждым днем становились все тоньше, мы провозились две недели. Зато по истечении срока почти все молниеносно реагировали на появление и исчезновение предметов, на которые можно наступать.

К удивлению многих, Азамат со своей компанией во время занятий начал бегать, а не отсиживаться в кустах. Он пыхтел, кряхтел, грозился развалиться на части, но от своего не отступал. Видимо, считал, что таким образом Якут позволит ему участвовать в соревнованиях. Однако учитель хранил скорбное молчание.

Жизнь постепенно устаканилась, а дни начали считаться от понедельника до субботы. В воскресенье я звонил дяде Коле, стараясь расспрашивать его подробно обо всем, что происходит. Сам отвечал неохотно, потому что в душе не представлял, как должны тренироваться футболисты, а врать лишний раз не хотелось. В этот футбол мы даже начали играть со второкурсниками. Меня и компанию пригласил тот самый Филочкин, с которым мы вроде стали как приятели. И даже Куракин делал вид, что не замечает разночинца-уникума, что не могло не радовать.

С Викой мы все играли в гляделки, иногда перебрасываясь парой незначительных фраз — на большее меня не хватало. Рамиль подшучивал надо мной, но сам не мог и слова сказать Колокольцевой, подружке Тихоновой.

Да и по предметам я подтянулся. Наконец-то догнал ребят по Руноведению, на Заклиналке был не последним учеником, а Геральдика и Мифология отлетали как от зубов. И даже вечерние разгрузки казались чем-то вроде приключения. Дядя Ваня часто рассказывал смешные истории из жизни школы или со времен работы в министерстве. Где бы, спрашивается, мы еще могли подобное услышать?