Универсальный бег

На каждой остановке в вагон входили люди, некоторые протискивались через толпу к знакомым, грубо ругаясь, расталкивали стоящих людей, здоровались и присоединялись к пьянке. Чем ближе поезд подъезжал к столице, тем больше входило людей на остановках. Но последнее место, как отметил Райэдар, вошедший занял через сорок минут после отправления.

Когда какой-то пассажир поднялся и принялся пробиваться к выходу, за его место тут же началась потасовка. Сцепились сразу трое человек, громко бранились, хватали враг врага за одежду. Самый сильный отбросил двух других, бухнулся на лавку. Те подсочили и принялись стаскивать его.

Райэдар отвернулся. Пьяница, стоявший метрах в трёх, схватился за живот и с утробным рыком выпустил из пасти долгую смрадную струю на головы и спины сидящих. Те вскочили, началась новая драка.

Райэдар опустил глаза. Лучше всего смотреть на лицо любимой. Ведь это такое удовольствие… Рассматривать его подробно, разглядывать и запоминать каждую точечку на её личике. Глядеть на мельчайшие волоски на её щёчках, на верхней губке. Они видны при очень ярком освещении, либо вблизи, как сейчас. Райэдар почувствовал, что голова кружится, ноги слабеют, так как кровь из них поднимается совсем в другое место.

— Мне дышать трудно… — прошептала Алирия.

Воздуха не хватало даже Райэдару. Все окна были закрыты, утренняя прохлада осталась за стенками раскаляющегося от людских тел вагона. Здесь было слишком жарко, а пассажиры ещё и кутались в кожанки, в результате чего в вагоне воняло крепким потом. Как в конюшне, где разместили конную дивизию после долгого перехода.

— Ничего, мы сейчас выйдем на свежий воздух. На первой же остановке, — шепнул в ответ Райэдар. Начал пробираться к дверям в тамбур, аккуратно раздвигая людей. Уже у выхода он почувствовал, как тело Алирии в его руке обмякло.

— Девушке плохо! Дайте воды!

Люди сидели, никак не реагируя.

— А водки не надо? — гоготнул какой-то олигофрен, смачно хлопая картой. — Туз!

Райэдар вскинул на сказавшего эту фразу злой взгляд.

Как он посмел? Как посмел сказать такое? Ведь ей плохо!.. Пьяная мразь!

Райэдар метнул нож, огромное лезвие войдя в лицо пробило голову нелюдя насквозь. Люди, что сидели рядом с трупом, оцепенели от неожиданности. Другие просто не заметили этого: в проходе пассажиры стояли очень плотно.

Здесь слишком душно.

— Откройте окна! — прокричал Райэдар. Никто даже не пошевелился. Полное равнодушие. — Нужен свежий воздух!

— Это твои проблемы. — Имбецелл, растратив остатки словарного запаса, опрокинул в себя пластиковый стакан вонючего самогона, перегнанного из тормозной жидкости.

Это был последний раз, решил для себя Райэдар, когда он слышит эти слова.

— Мои проблемы сейчас станут общими проблемами, — тихо и зло сказал Райэдар.

Сняв с пояса автомат, он провёл огненную линию по окнам, чуть выше голов пассажиров. Стёкла взорвались, и холодный ветер ворвался в вагон.

Люди повскакивали со своих мест. Тупые, жестокие лица. Нет, морды. Бритые плоские затылки. Они совсем недавно покинули изоляторы; одни — психиатрические, другие — тюремные. В руках, синих от наколок, блестели ножи. Враг, поднявшийся с ближайшей скамьи, выбил ногой автомат из руки Райэдара, — тот пропустил удар, смотрел в лицо Алирии, заводя упавшие волосы за ушко.

Что было дальше — так и останется вопросом. Алирия была без сознания, и потому ничего не сможет рассказать, а Райэдар почти ничего не помнил. Ярость, жуткая ярость, — такую он испытывал лишь несколько раз в жизни, — захватила его сознание; кровь залила его взгляд, он ничего не видел, кроме нечётких силуэтов врагов. Кровь… Только кровь вокруг… И беспомощный ангел, лежащий на его колене…

Много ночей спустя к нему стали приходить тусклые отрывочные воспоминания о той схватке.

…Трилистники, что он чертил острием меча в воздухе, — нет, в телах нападавших.

…Ошмётки мяса, что он разметывал в стороны клинком.

Он очнулся на том же самом месте, прижимая к себе одной рукой девушку, в вагоне заваленном изрубленными трупами. Одно можно сказать точно, — чтобы не потревожить девушку, Райэдар так и не поднялся с колена, на протяжении всего боя держа её, обняв левой рукой.

— Почему каждый раз когда я еду в поезде, случается бой?

…Когда поезд остановился, и двери открылись, кровь выплеснулась на платформу. Оставляя кровавые следы на бетоне, к выходу пошёл человек, несущий на руках девушку.

Свежий воздух оздоровляюще действовал на Алирию, она почувствовала себя значительно лучше. Они поели в близлежащем кафе, погуляли в сквере, посидели на скамейке.

— Эти крылья… — внезапно произнёс Райэдар, с едва заметной улыбкой. — За твоей спиной… Твои собственные?..

— Какие крылья?.. — недовольно пробурчала Алирия.

— Ты ангел! — воскликнул Райэдар, прижимаясь губами к её рукам.

Потом вернулись на перрон. Зашли в подъехавший поезд, он был пуст. Рабочий день уже начался, в столицу никто не стремился. Почти немедленно Райэдару пришлось поставить на место одного наглеца.

Алирия и Райэдар сели напротив, долго сидели наклонившись друг к другу и держались за руки. Потом измученная девушка почувствовала, что засыпает, сжалась, опустила голову на грудь. Она боялась выпустить руки Райэдара, боялась оказаться одной в мире, с одного субботнего вечера ставшим чужим, но спать так было неудобно. Сквозь дрёму она попросила Райэдара вытянуть ноги, чтобы своими чувствовать его присутствие. Но Райэдар поступил по своему, и гораздо лучше: взял ножки Алирии к себе на колени, снял туфельки и стал ласково потирать стопу и пальчики.

Девушка спала глубоко, дышала ровно. На лавку рядом с ней сел человек, развалился, широко раздвинув ноги, занял сразу два места, вжал девушку в стенку. Руку положил на спинку лавки, свесив зажатую бутылку над головой Алирии.

Райэдар почувствовал, как в нём поднимается ярость.

— Извольте подвинуться и убрать руку, — сквозь зубы процедил он. — Вы мешаете девушке спать!

— Что? Ты на кого вякаешь? — хохотнул мужик, развалясь ещё больше, пошло расставил ноги. — Как хочу, так и сижу!

Райэдар пошевелил правым плечом, ощущал ножны с мечом, поставленные в угол сиденья, к стенке вагона. Сидеть с мечом было неудобно, и он извлёк его из-под плаща, как только они вошли в вагон.

— Повторяю вам в последний раз… — начал Райэдар.

— Ты мне указывать будешь?.. — громила начал вставать, угрожающе сжав кулаки. И развалился опять, теперь уже по-настоящему.

Чтобы ублюдок не разбудил Алирию криками, Райэдар молниеносным росчерком клинка вырезал из его шеи конус, в вершине которого находились голосовые связки. Руку с бутылкой отрубил первой и кончиком меча отбросил за спинку лавки, чтобы текущая по венам наглеца гниль не попала на Алирию. Обрубил вторую руку и откинул через проход. Подсёк ноги, а когда туловище рухнуло на пол, отсёк голову. Всё произошло беззвучно, лишь под конец лезвие звякнуло о металлический пол.