Упавшее небо II

Вот с самой платформой произошли куда более кардинальные перемены: легкие пластиковые перегородки превратили её в целый лабиринт без потолка. Откуда-то оттуда доносился гомон голосов множества людей, пахло едой — и куда сильнее хлоркой. А внутри немедленно возникло ощущение, что я каким-то образом попал сразу в больницу и в главный корпус какого-то большого университета: люди двигались по коридорам, толпились у дверей “кабинетов”, мелькали белые халаты врачей. Чтобы отыскать дверь комендатуры, пришлось раз пять дергать находящихся рядом. А когда искомое было найдено — разумеется, пришлось стать в очередь. Ну и лад…

Неожиданно рявкнувшая тревожная сирена мгновенно заткнула все разговоры.

— Тревожной группе готовится к выдвижению в сторону “Марксистской”-технической. Повторяю, пятиминутная готовность.

— Только ж позавчера проход подрывали и заваривали, — сказал кто-то рядом.

— Видать, конструкции выдержали…

— Или в другом месте дыра открылась, — подсказал кто-то третий. — А восьминоги только нашли. Или сами подкопали!

Не те ли это взрывы, что мы из кабель-канала слышали? Так. Так. А что? Уже раз поступил против правил, чего сейчас не рискнуть? Тем более, мое место именно там.

— Меня на усиление отряда прислали, к коменданту сижу, — поднялся я, взмахнув выданной бумажкой. — Куда идти, чтобы с тревожной группой ехать? Потом зарегистрируюсь.

— Давай за мной, — махнул мне вывалившийся из комендатуры офицер. Видимо, у них совещание там было с комендантом, или что-то вроде того. Ну вот и отлично. На ловца и зверь бежит.

Глава 7

За лейтенантом пришлось поспевать быстрым шагом. Он бы и бегом бросился, но временные перегородки не позволяли. Ну или пришлось бы сшибать людей, оказавшихся на пути, с ног. Тем не менее, мы успели выскочить к своеобразному перрону в конце платформы, оставленному свободным от временных стен, одновременно с нашим транспортом. Кажется, это штуковина называлась “рельсовый автобус”, и изначально предназначалась катать большое начальство по тоннелям.

Военные успели внести свою лепту, прицепив к автобусу спереди и сзади по платформе без бортов, на которых установили по одному крупнокалиберному пулемету. Учитывая, что стрелять предполагалось под землей — страшная по своей убойности штука получилась, применять которую требовалось крайне аккуратно. Своего рода оружие последней надежды, когда враг прет толпой и остановить его надо не считаясь с разрушениями инфраструктуры подземки.

Спустя всего несколько мгновений, солдаты и сержанты начали вваливались в салон с мягкими кожанными креслами кто по-одному, кто сразу по двое-трое. За первые пятнадцать секунд успел набиться целый десяток. В отличии от штучно вооруженной и подготовленной спецгруппы ФСБ, здесь личный состав вооружен был стандартно: автоматы Калашникова и пистолеты Лебедева. И “Ратники” у них были вроде как тоже “тройки”, но какой-то более ранней модификации, что ли. Зато каждый буквально обвешался гранатами, причем они были трех или даже четырех разновидностей!

— Больше не ждем, остальные с дрезиной и взрывчаткой поедут! — кому-то снаружи прокричал лейт, и замахал рукой машинисты состава: — Ходу, ходу!

Надо отдать должное человеку за рычагами автобуса: транспорт тронулся даже раньше, чем командир договорил.

— То же долбанное место, что позавчера! Пока это все, что известно, — не размениваясь на приветствия начал брифинг командир отряда. Ему пришлось повысить голос, потому что машинист явно не планировал соблюдать черепаший скоростной режим. — Действуем так: первое отделение, закладываете осколочные ленты и тянете дистанционку к повороту. Второе — идет в разведку!

Через окна, за которыми словно живые извивались змеи кабелей, в салон стал пробиваться знакомый по мирному метро свист. Ч-черт, никогда б не подумал, что этот не самый приятный звук способен вызвать приступ ностальгии…

— Боец, фамилия и звание? — я лишь спустя мгновение сообразил, что лейтенант обращается ко мне. Ну да, знаков различия на мне нет, даже подшитой планки с фамилией, только группа крови. Впрочем, во время апокалипсиса это становится простительной оплошностью.

— Инструктор Жаров, рукопашка и холодняк, — так оно всегда и бывает, одно вранье цепляет за собой другое. С другой стороны, глупо будет, если меня оставят в автобусе… ну и сказал я, в общем-то, что-то вроде правды. У меня даже ученики были, целых двое. Юля и Юрочка. Пожалуй, до того, как я осел в мотострелковом батальоне на неделю, не знал бы, что ответить. Но плотного общения с разведосами оказалось достаточно, чтобы совершенно не сомневаться в том, что надо еще сделать. Я развернул горловину свертка, показывая рукояти клинков. — Сплав лезвий позволяет эффективно резать октов в ближнем бою, где нельзя сосредоточить автоматный огонь. Проверили в нескольких стычках, я лично проверил. Разрешите идти первым?

Любой военный за такое “информирование” потом, когда все вскроется, точно затаит злобу. И сотрудничать, если на то будет его воля, откажется наотрез. Но мне и не нужна была приязнь лейтенанта, лишь быстрый пропуск через него к верхушке командования метрополитеном и еще одно натурное исследование. Цель оправдывает средства, я уже много лет жил и действовал по этой парадигме. И, к счастью знал, как сделать так, чтобы этот путь не привел в ад. Нужно, чтобы всегда оставался внутренний предел, за который нельзя переступать.

— Жаров, пойдешь третьим с передовой двойкой второго отделения, — только когда поезд с визгом и скрипом тормозов резко сбросил скорость, заставив личный состав вцепиться в поручни и подлокотники, ответил мне офицер. Наверняка у него в голове крутились вопросы, которые он до поры до времени затолкал куда подальше, как я — в очередной раз мысли о семье.

— Так точно, — специально ответил я уставным образом, чтобы не посеять в его душе еще большие в сделанном на рефлексах и в спешке выборе.

— Сайдуков, ты идешь со мной и Жаровым, вы двое — на прикрытии, — двери рельсового автобуса открылись раньше полной остановки и мне пришлось выпрыгивать вслед за отдавшим приказ сержантом. Темнота, слепящие светлячки чужих фонарей, под ногами пойди разбери что, еще и места между автобусом и стеной тоннеля не сказать, чтобы много — но я справился. Несколько дней под землей дали возможность достаточно адаптироваться.

— Вперед, вперед!

Источником угрозы служил тоннель, перпендикулярно примыкающий к путевому. Размерами он ничуть не уступал, разве что рельсы по полу не шли и чувствовался некоторый уклон вверх и в лицо задул устойчивый поток воздуха. Проход метрах в тридцати впереди делал поворот. За спиной вспыхнул прожектор, мигом разгоняя тьму до самого излома тоннеля: я не стал оборачиваться, просто понял, что он установлен вместе с пулеметом на одной треноге. Неприятных ощущений добавляло и то, что прямо за нами первое отделение в пять рук устанавливает управляемое минное поле.

— Слева будут ворота без створок, за ними старый машинный зал системы вентиляции. Твари где-то там, справа для них слишком узко, — отрывисто прокомментировал для меня сержант. — Мы кидаем гранаты, потом ты, по сигналу, врываешься!

У мужика явно вызывали сомнения мои мечи, которые я пристроил за поясом, но он ничего не стал переспрашивать. Тем более, я уже прошел первичный тест на профпригодность, не отстав при высадке.

— Понял! — мы как раз вырвались из освещенной прожектором зоны, и лучи налобных фонарей сразу нащупали здоровый прямоугольный проем. Где-то тут, как я понимаю, и заканчивается труба, через которую с метро соединяется секретный кабель-канал.

— Бойся!

Не так-то просто зашвырнуть в помещение по три гранаты, да еще и так, чтобы они взорвались почти одновременно, но сержант и Сайдуков справились. Мне же пришлось зажать уши зажмурится, сжавшись под стеной у прохода, чтобы максимально избежать влияние подрывов в замкнутом помещении на органы чувств.

— Пошел!!!

План, с учетом доступной группе быстрого реагирования информации, был объективно хорош: ворваться, пока пауканы сосредоточены в одном месте, градом осколков от оболочек гранат нанести им максимальные повреждения — вот такой “карманный” аналог пулеметного огня устроить. Ну а после странный персонаж с мечами, то есть я, дорежет тех, что более-менее уцелел.