Управляй своей судьбой. Наставник мировых знаменитостей об успехе и смысле жизни

Так вот, по мысли Махариши, передо мной стояла задача переписать аюрведу для западной публики. В Америке никто не вел аюрведический образ жизни с раннего детства, кроме разве что нескольких иммигрантов-индийцев, однако вайдья, которые решили поддержать Махариши, были готовы рассказывать о традиционной аюрведе всем желающим. А я стал, так сказать, «лицом» аюрведы (чем вызвал, мягко говоря, недовольство кучки вайдья-традиционалистов, которые иммигрировали в Америку и вели скромную частную практику, поскольку они были убеждены, что обладают истинным знанием), однако врачом-аюрведистом я не стал. Мне было предписано «свести современную науку с древней мудростью» — на этот девиз клюнули журналисты. Оказалось, что это задача не из легких.

Если считать, будто уже знаешь, как устроен человеческий организм, то с точки зрения научной модели аюрведа совершенно бессмысленна. А медицинская наука и в самом деле знает, как устроен человеческий организм. Это биологическая машина из тысяч хитроумных движущихся деталей. На самом тонком уровне клетки взаимодействуют при помощи химических сигналов и процессов, которые прописаны в ДНК, чья активная двойняшка — вестница-РНК — контролирует переключатели, которые вырабатывают энзимы и белки. Все эти факты прямо наталкивают на мысль о медицинском лечении, о препаратах и процедурах. Врач чинит в машине то, что сломалось, или при помощи химических средств — медикаментов, — или воздействием на крупные движущиеся детали хирургическим путем. Я стараюсь объяснить все просто, но не склонен к упрощенчеству. Современная медицина — это тщательно разработанная система следствий из очевидного на первый взгляд предположения, что наши организмы — это независимые, отдельно стоящие в пространстве объекты, устроенные гораздо сложнее скалы или дерева, однако по природе, по сущности своей такие же.

В книге Досси это базовое предположение подвергается критике на основании квантовой механики, и я с радостью развил и продолжил эту идею в своей собственной книге «Квантовое исцеление» («Quantum Healing»). Там говорится об одной стороне этого вопроса — о главной медицинской загадке, тех редчайших случаях, когда рак проходит сам собой. Меня завораживала проблема спонтанной ремиссии — и, по всей видимости, в моей практике тоже была такая пациентка, ее звали Читра. Это была индианка, стюардесса, жившая в Вашингтоне; у нее, как и у многих индианок, недавно вышедших замуж, была очень деспотичная, вздорная свекровь. Невестки в матриархальном обществе относятся к подобному со своего рода фатализмом — мол, что тут поделаешь, — однако Читра боялась свекровь гораздо сильнее обычного. Когда она нащупала у себя в груди уплотнение и ей поставили диагноз «рак груди», она не могла вынести даже мысли, что свекровь — а Читра с мужем и свекровью жили вместе — узнает, что она больна. И Читра приняла иррациональное решение — скрыть свою болезнь и не лечиться.

Прошло несколько месяцев, и на очередном осмотре врач направил ее на анализы. И тут оказалось, что от злокачественной опухоли не осталось ни следа. Поначалу Читра ликовала, но затем испугалась. А вдруг на самом деле она не выздоровела? Вдруг рак вернется? Она впала в отчаяние — и тогда-то мы с ней и познакомились. Она хотела, чтобы я применил аюрведические методы или еще что-нибудь, что угодно, лишь бы болезнь не возобновилась, а сама Читра перестала тревожиться. «Квантовое исцеление» — книга, написанная ради Читры, начало моего пути к реакции спонтанного исцеления.

Я тут же обнаружил, что исцеление — это непроходимая чаща противоречивых открытий и представлений. Патофизиолог может исследовать способность организма к исцелению под микроскопом, наблюдать изменения в клетках, и всем нам, конечно, доводилось на себе ощутить, что такое поправляться после болезни. Однако видеть эти признаки — это будто смотреть, как пляшут на листе бумаги железные опилки, не зная, что под бумагой двигается магнит. Исцеление — процесс столь сложный, что, видимо, суть его и составляет так называемая «телесная мудрость».

Мы склонны предполагать, что мудрость, разум, интеллект — это свойство человеческой натуры, продукт развитого мозга, вышедший на эволюционную сцену спустя миллиарды лет после того, как зародилась жизнь. Лишь в восьмидесятые исследователи начали говорить о некоем безмолвном интеллекте, встроенном в иммунную систему. Поворотный пункт настал, когда было сделано открытие, что нейротрансмиттеры и нейропептиды, при помощи которых обмениваются информацией клетки мозга, встречаются по всему организму. Однако некоторые авторы медицинских книг, наблюдая, с какой сверхъестественной точностью иммунная система принимает меры, чтобы оградиться от болезней и заживить травмы, стали называть иммунную систему плавучим мозгом, поскольку она коренится именно в жидкости, в лимфатической системе и кровеносных сосудах.

Одной из величайших медицинских загадок считается эффект плацебо и его противоположность — эффект ноцебо: выходит, что если человек просто ожидает, что ему станет лучше, это может запустить процесс исцеления. Это естественным образом привело к предположению, что на процесс исцеления сильнейшим образом влияют некоторые факторы, которые ранее не учитывались, например, эмоции и особенности характера. Я собрал поразительные факты, мне было что обсудить. В ходе одного исследования больным, страдавшим тошнотой и рвотой, давали таблетки и говорили, что это противорвотное, и в определенном проценте случаев симптомы у них и в самом деле проходили, вот только на самом деле таблетка была, наоборот, средством, вызывающим рвоту. В одной статье рассказывается о больном, у которого был запущенный рак лимфатической системы — настолько запущенный, что лимфоузлы у него выступали по всему телу буграми, — и вот этот больной за два дня вышел в полную ремиссию. Врачи считали, что он на пороге смерти и лечить его бессмысленно. Поэтому кололи ему физраствор, а говорили, что это совершенно новая, необычайно сильная разновидность химиотерапии. Потом пациент прочитал в газете, что это лекарство не прошло клинических испытаний. Он утратил надежду, лимфома вернулась, и он угас в считаные недели.

Связь между разумом и организмом — не псевдонаучный курьез, здравомыслящий человек не станет сомневаться в ее существовании. Конечно, некоторые врачи отмахивались от эффекта плацебо — говорили, что это «не настоящая медицина», и это, конечно, узколобость и предвзятость, — однако и те доктора, которые хотели бы разобраться в этом механизме, не могли понять, как задействовать разум, направить его на процесс исцеления. Они то и дело заходили в тупики. Вспыхнул было интерес к так называемым личностям типа А — вспыльчивым, требовательным, напряженным, восприимчивым к всевозможным факторам стресса. Было доказано, что личности типа А больше подвержены ранним инфарктам и инсультам. Однако, как нетрудно догадаться, четкая классификация по краям поплыла, а официальная медицина была так увлечена разъяснением широкой публике, как опасен холестерин, что не стала заниматься психологическими особенностями, которые невозможно вылечить фармацевтическими препаратами.

Чем глубже я исследовал связь разума и тела, тем больше понимал, что нужно полностью пересмотреть всю систему исцеления. Никто не станет отрицать, что разум приносит человеку и великое благо, и великое зло. Каждое новое открытие указывает, что организм — цельная, холистическая система. Миллиарды клеток организма в конечном итоге взаимосвязаны, они подслушивают каждую мысль человека, улавливают все перепады его настроения. Это наталкивало на неизбежный вывод: медицина никогда не поймет ни тело, ни разум, если не начнет воспринимать их как единое целое. Сознание первично, материя вторична. Это видно и на снимках МРТ мозга — те области, которые на них «подсвечены», на самом деле не светятся, а вырабатывают определенные химические вещества. МРТ — это картина невидимой мозговой активности. Связь между тем, что больному вводят физраствор, и тем, что он исцеляется от рака, исключительно ментальная, иначе и быть не может. Впервые в истории исцеление можно было свести к процессам в сознании.

Я изучил массу литературы по спонтанной ремиссии и обнаружил, что все те, кто исцелился от рака, отнюдь не следовали одной и той же программе — наоборот. Они пробовали все на свете — исцеление молитвой, виноградный сок, лаэтрил (экстракт из горького миндаля) и кофейные клизмы. Официальная медицина считала все эти методы без исключения чистым суеверием. Кого-то они исцелили, однако не помогли тысячам больных. Похоже, общее у всех выздоровевших было лишь одно. Все те, кто спонтанно исцелился от рака, непоколебимо верили в благополучный исход. В медицинской литературе сплошь и рядом встречаются курьезные истории о крестьянках, которые обнаруживали у себя опухоль в груди, шли к врачу, получали диагноз — и отправлялись домой, потому что у них было много дел и лечиться было недосуг. Может быть, кто-то из них и в самом деле впоследствии исцелился, как клялись их родные?

Я обдумал эту загадку и решил, что одного оптимизма, конечно, недостаточно, нужно что-то куда более мощное. Разум, полный тревог, способен силой заставить себя мыслить оптимистично, и просто загонит тревоги вглубь. Те, кому удалось исцелиться от рака, на самом деле не то чтобы были уверены в выздоровлении — нет, им удалось достичь душевного покоя, а тогда уже вопрос, поправятся они или нет, перестал вызывать у них страх и ощущение беспомощности. Они смирились с любым исходом — и тем самым избавились от тревоги, волнений, перепадов настроения, хрупкой надежды, всего того, что так распространено среди онкологических больных. Этот фатализм не имел, однако, ничего общего с обреченностью — ведь обреченность, в сущности, то же поражение. Нет, они дали организму возможность задействовать собственные целительные силы, самостоятельно вернуть равновесие. Не в этом ли секрет?